Салют, друзья! Это Гоша. В этом году помимо традиционных - больших текстов - на канале появятся дайджесты наиболее значимых новостей и заметок об электронике за последние 7 дней. По мере возможности (которая, чего уж там, иногда будет не слишком велика) дайджесты дополнятся анонсами 2—3 свежих релизов – как иностранных, так и российских. Так что присылайте музыку.

Новости, интервью и статьи

• Колумнисты издания The Quietus в своей регулярной колонке об электронике (Hyperspecific) рассуждают о том, почему новое поколение продюсеров из стран бывшей Югославии не может привлечь слушателей за пределами родной сцены. В попытке побороть эту тенденцию журналисты приводят список самых любопытных электронных релизов Словении за минувший год. По мнению авторов The Quietus, одна из главных причин затишья – отсутствие профессиональной инфраструктуры в виде профильных медиа, букинг агентств и пиар менеджеров.

• Американская эксперименталистка Кали Мэлоун, известная своими заторможенными, но в то же время крайне триумфальными сочинениями для классических квартетов и органа, в минувшую пятницу выпустила новый альбом Does Spring Hide Its Joy? – девять эпических дроун-композиций (общей длиной в 5 часов). Тираж в 3 тысяч винилов разлетается на ура. Накануне премьеры Мэлоун поговорила с авторами The Bandcamp Daily о том, откуда растут корни ее нового проекта.

• На сайте The Guardian появился крайне информативный текст о шеффилдском клубе Jive Turkey, который открыл свои двери в 1985 году и стал одним из первых заведений Великобритании, принявших и полюбивших хаус. По сути с этого места началась революция, которая изменила представление англичан об актуальной клубной музыке. Что показательно – Jive Turkey запустили три товарища, которые понятия не имели что делают, а просто хотели, чтобы люди всех рас и верований могли тусоваться вместе.

Грядущие и вышедшие релизы

• Любимый многими британский дуэт Overmono до сих пор выпускал лишь синглы и мини-альбомы, а теперь анонсировал выход первой полноформатной пластинки. Работа Good Lies появится в мае и будет сосредоточена на танцевальных треках вроде знаменитого сингла “So U Kno”. На этой неделе дуэт поделился первой композицией с дебютного альбома – Is U. Почитать об истории Overmono можно тут.

• Творчество Павла Милякова, также известного как buttechno, пользуется успехом как среди российских слушателей, так и за рубежом – комплименты автору расточали все от Афишы до Resident Advisor, и от Филиппа Горбачева до Игги Попа. Увы, большую часть прошлого года Миляков провел, пытаясь откреститься от связей с отечественными лейблами, которые обеспечили ему первоначальный успех – все ради карьеры в Европе. В начале января Павел анонсировал выход нового альбома Project Mirrors. Пластинка появится на британском лейбле AD 93 в начале февраля, пока доступен один трек – last dolphin.

• Жизнь украинской электронной сцены вопреки всему продолжает бить ключом – в киевском клубе Closer проходят вечеринки, а лейбл Muscut анонсировал выход сразу трех новых релизов, в частности, альбом грузинского автора Резо Глонти – Subtropics. Мечтательный, расплывчатый и легкий эмбиент, подходящий как для вдумчивого прослушивания, так и в качестве фона для повседневности. Работу обещают выпустить 10 марта, пока доступно пять треков из десяти.

По просьбе «Гоши на дискотеке» электронный музыкант Мирабелла Карьянова (Ishome/Shadowax) рассказала об альбомах, которые сильно на нее повлияли:

• Clouds In My Home — White Blue Black | «Первый эмбиент, с которым я столкнулась в сознательном возрасте. При его упоминании на ум сразу приходит такая сцена — я путешествовала по Гуамскому ущелью (живописный горный разлом рядом с Краснодаром) и, не имея плеера под рукой, вспомнила звучание одной из песен с этого релиза, а потом сильно растрогалась от того, насколько она красива. Вся эта музыка — сольная работа прекрасного российского электронщика Сергея Лазарева».

• Ambient Noise Level — Entropy | «Следующий этап моего знакомства с эмбиентом. Творчество англичанина Дэйва Холдера заставило меня погрузиться в абсолютную архаику. В место, где ничего не существует. Ни времени, ни пространства, ни тебя самого. Это не просто дроун-эмбиент, это волшебный градиент, по которому ты скатываешься в бездны. Под него я любила гулять ночью по железнодорожному мосту Краснодара».

• Muslimgauze — Mullah Said или Betrayal | «Трайбл-техно Муслимгаузе (британец Брин Джонс) тоже погружает меня куда-то вглубь себя. Как будто тебе пару месяцев отроду и ты не понимаешь, о чем говорят люди, слышишь лишь набор звуков. Потом это чувство некоего непонимания перерастает в неописуемую ностальгию по чему-то давно забытому... И в случае Муслимгаузе, у которого под 200 альбомов, сложно определиться с наиболее значимым. Поэтому выберу сразу два».

• Biosphere — Substrata | «И без того тихая музыка Биосфер (норвежец Гейр Йенссен) может произвести особо сильное впечатление если слушать ее на малой громкости. В отличие от предыдущих двух альбомов, она не заставляет проваливаться в небытие. Ты наоборот будто становишься более чутким и наблюдательным к тому, что происходит вокруг. Абсолютное умиротворение».

• Boards of Canada — Tomorrow’s Harvest | «Этих шотландских ребят я люблю за скромность их музыки. Она как бы проста по форме, но очень богата по содержанию. Песня Uritual с этого альбома стала для меня настоящим откровением».

• Burial — Burial | «Сложно описать впечатление от музыки Буриала. С ней я познакомилась в юношестве. При звуках такой электроники появляется ощущение будто тебя столкнули с чем-то очень близким, но обрамленным в новую, довольно стильную форму. И все пронизывает муслимгаузовский мистический вайб».

• Mark Fell & Gabor Lazar — The Neurobiology of Moral Decision Making | «Дуэт опытного британца Марка и юного венгра Лазара. Для меня их альбом — эталон минимализма, который я очень люблю. Такой безэмоциональный капкан на первый взгляд. Но приносит небывалое удовольствие от прослушивания».

О том, как техно уходит из андеграунда в мейнстрим, а мейнстрим приходит в бастионы техно-музыки:

Ночь с воскресенья на понедельник. Февраль. Последний этаж берлинского клуба Бергхайн, известного во всем мире как главный храм техно. На танцполе около трехсот человек. От сцены исходит чуднóе рубиновое свечение. В просветах высоких окон – городские огни и холодный пустырь, уставленный гипермаркетами. Выступающий диджей – Virginia – включает даб-ремикс на популярнейшую композицию группы Moloko – Sing it Back. По залу пролетает восторженный гул. Откуда-то слева из темноты ближайших коридоров сбегаются обнаженные люди самых разных наций и гендеров. Справа на массивной колонке пляшут босые немки. Добрая треть танцпола целуется. К моменту начала этих действий на последнем этаже уже час звучали хаус и даб, но настолько известный трек заиграл впервые. Конечно, в Панораме (бар на самом верху Бергхайна) всегда можно услышать самые разные жанры, но последние годы они – эти жанры – пробираются и на главную сцену клуба.

По наблюдениям известного музыкального журналиста Шона Рейнальдо, после выступлений в Бергхайне диджеи все чаще выкладывают дежурный кадр на фоне клуба (внутри съемка запрещена) со словами о том, что играли массу всего помимо техно – реггетон, габбер, джангл, хип-хоп, футворк и так далее. Рейнальдо уверяет, что в отличие от первого поколения немецких электронщиков вроде Марселя Деттмана юные диск-жокеи и продюсеры не пытаются высказать уважение местным правилам, а хотят переписывать их под себя. И дело тут даже не в Бергхайне, а в самой техно-музыке – ее имидж ухудшился и перестал казаться большинству тусовщиков окутанным тайной и мраком, что во многом связано с появлением большого количества коммерческого техно, то есть созданного для покорения широкий масс. Конечно, в мире остается масса качественного техно, которое когда-то выпускали немцы вроде Бена Клока, но конвейерное техно для фестивалей ухудшило общую репутацию жанра. Как сообщают аналитики IMS (поставщик данных о рынке танцевальной электроники) последние годы техно-релизы не уступают по продажам крайне распространенному тек-хаусу, и даже теснят EDM со сцен крупнейших фестивалей.

«Есть что-то завораживающее в том, что фаны техно собираются на огромные события с участием самых дорогих диджеев в отрасли, а сами называют “коммерческим” все, что не относится к техно-звучанию <…> Давайте двигаться дальше, не заявляя больше о том, что диджеи с гонорарами по $20 тысяч – представитель нишевой и потаенной культуры», – иронизировала в твиттере одна из восходящих звезд электроники – VTSS, чьи релизы печатает Ninja Tune, а миксы выпускают Resident Advisor и Dekmantel. «Строгое техно для людей в черных футболках сегодня кажется устаревшим или, что еще хуже, своего рода мейнстримом», - утверждали в декабрьской статье авторы DJ Mag. Что примечательно – в том же тексте они заявили, что в клубы со строгим фейс-контролем и хорошим звуком все чаще пробивается популярная музыка.

Казалось бы – где логика? Если техно стало реже звучать в лучших клубах поскольку ушло в мейнстрим, то зачем играть хиты? Журналисты видят причину в том, что за долгую пандемию европейцы изголодались по радостным, ярким впечатлениям и хотят слышать легкие композиции – даже если это ремикс на Cotton Eye Joe, который тоже недавно звучал в Бергхайне (инцидент наделал немало шуму). «Последние десятилетие серьезное, гипнотическое техно притягивало тусовщиков в клубы Берлина, Тбилиси и Киева. Но теперь в истории клубной культуры началась новая фаза – поп-музыки, которая привнесла свежесть туда, где долгие годы царил мужественный изоляционизм техно и музыка утонченных лейблов вроде L.I.E.S и LA Club Resource», – уверяют представители DJ Mag. Конечно, в их доводах можно найти массу изъянов. Да и вообще помимо субъективных наблюдений в сети просто нет данных о том, насколько реже техно стало звучать в берлинских клубах и как часто там ставят хиты. Но стоя на последнем этаже Берхгайна в три часа ночи могу сказать одно – по залу разносится зефирный голос Рошин Мерфи из Moloko.

О том, как украинская электронная сцена пережила год войны:

Хорошие новости сейчас встречаются не чаще, чем трюфели в вологодском лесу, и эта история вряд ли станет таким уж исключением. Но безнадежной ее тоже не назовешь. Во-первых, украинская сцена жива. Во-вторых – там наметились положительные тенденции. Приятно думать, что во всем этом пиздеце может возникнуть хоть какая-то динамика.

Взять хотя бы расписание киевского клуба ∄ (k41). До войны он был укомплектован лучшими украинскими электронщиками вроде Станислава Толкачева, Etapp Kyle, Dj Nastia. Конечно, после 24-го февраля звезды в k41 почти не появлялись. На шесть месяцев клуб превратился в бомбоубежище, укрывавшее 100 человек, а еще создал одноименный благотворительный фонд. Но с августа k41 возобновил работу – теперь его команда проводит дневные вечеринки, где люди могут обняться, выпить рюмочку в холодный день и послушать киевских диджеев, а за последние три месяца клуб передал на гуманитарную помощь около €50 тысяч, которые были собраны со выходных билетов.

В схожем режиме заработали другие киевские площадки – Closer, Keller, Arsenal XXII, HVLV, Kureni и Collider. Само собой западные гранды вроде Matrixxman и Dr. Rubenstein в Киев сейчас не ездят, но единичные смелые продюсеры добираются – например, в ноябре прошлого года посреди бомбежек до города доехал известный американец M.E.S.H.

Нынешнюю атмосферу украинских клубов описала для Resident Advisor (кстати, RA – единственное западное сми об электронике, сколотившее серьезный текст к годовщине войны) журналистка Мариана Березовска: «В местах, где военные пытались отнять у людей дома, жизни и радость — встреча в пространствах, наполненных музыкой — это воплощение желания чувствовать себя живым и свободным (…) Сегодня вечеринки в k41 не о том, чтобы веселиться будто завтра не существует, а о том, чтобы наслаждаться обществом друзей в надежде, что завтра наступит».

Само собой, несмотря на открытие клубов, украинским электронщикам сложно прожить на местные гонорары – за концерты и сеты в Киеве платят не больше €50. Поэтому значительная часть освобожденных от призыва авторов или покинули страну, или стараются это сделать. Музыканты мужского пола могут временно выехать за рубеж с разрешения Министерства Культуры, но по окончанию отведенного срока многие уже не возвращаются. Как объяснил RA украинский промоутер Pledov, такое поведение создает проблемы честным гастролерам: «Злоупотребления бумагами от Минкульта вызывают недоверие таможенников. Из-за этого многим музыкантам не разрешают покидать страну даже с официальным разрешением». А эвентов, на которых зовут украинцев, в Европе сейчас немало.

Только в Лондоне в марте пройдут десятки событий в поддержку Украины. Самое машстабное из них 23 марта примет клуб Fabric – там выступят украинские диджеи human margareeta, Nastya Vogan, Jana Woodstock и западные гиганты вроде Blawan и Daphni. Крупнейших украинский фестиваль электроники Iсkpa запланирован на 23 июня – он состоится на немецкой площадке Rso Berlin. В программе около 20 украинских музыкантов и диджеев, включая Noizar, Alex Savage и Nastya Muravyova, и примерно столько же западных авторов.

Что в итоге: украинские клубы уже полгода как возобновили работу и помогают десяткам тысяч людей. Продюсеры гастролируют по Европе и пишут новую музыку. Лейблы выпускают релизы – только Muscut с начала войны издал 6 альбомов. И я вам серьезно говорю: если принять в расчёт все ужасы, которые произошли за год, и все еще происходят сейчас, украинская сцена проявила завидную плодовитость и стойкость. Какой вывод сделать из этого всего я не знаю, но в таком поведении много жизни. А жизни сейчас очень не хватает.

В мае группа СБПЧ совершит новый виток своего тура по зарубежью. Поговорил с ее основателем – Кириллом Ивановым – о творческом процессе и ощущениях от жизни:

Белград. Шумный проспект. Слышатся раскаты грома: то ли приближается гроза, то ли кто-то бегает по крышам гаражей. Сворачиваем в тихий переулок и сталкиваемся с Кириллом Ивановым - высоким улыбчивым лидером СБПЧ. Его коллектив считается одним из явлений, запустивших в конце нулевых волну новой российской музыки. Все эти годы звучание группы Иванова менялось, болтаясь в диапазоне от сложных скороговорок под электронику до легких и трогательных песен, но не теряло актуальности - во многом из-за того, что Кирилл всегда удачно подбирал музыкантов, которые разнообразили саунд СБПЧ.

За 15 лет в записи альбомов группы участвовала орава удивительных авторов: от безумного Стаса Барецкого, угоравшего в «Ленинграде», до утонченной Александры Захаренко (Perila), чей эмбиент последние годы нахваливают Pitchfork и RA. Один из феноменов счастливого долголетия СБПЧ – именно в этом умении слушать ближнего – каким бы другим он ни был. «Я давно отложил в сторону свое эго и амбиции, которые, безусловно, у меня есть и до сих пор стараюсь этого придерживаться. Всю нашу музыку делаю не я, а группа. Если нам нравится чья-то работа и мы видим в ней ценность, то находим с автором общий язык, приглашаем пошуметь вместе. От этого коллектив только выигрывает. Для нас самое важное – уметь удивить себя и слушателей. И если мы дальше будем с кем-то что-то выдумывать, то впереди еще много неожиданного».

Такая концепция завела СБПЧ в сферу душеспасительной либеральной музыки, которую в мирное время были рады слушать и рейверы в «Мутаборе», и зрители программы «Вечерний Ургант», и посетители VK Fest. Теперь же, когда коллектив уехал из страны и отправился в разъезды по зарубежью – концерты притягивают россиян, осевших в европейских и около-европейских столицах.

«В этом туре я чувствую какое-то невероятное единение с людьми. Безбашенное чувство, которое возникает от возможности свободно делать что-то с теми, кто тебе близок. После начала войны все обострилось, будто происходит в последний раз - и на концертах во мне - вопреки всему происходящему в мире - возникает счастье. Ведь иногда оно появляется именно так – нежданно и негаданно – говорит Кирилл, – Взять, например, одно из первых счастливых воспоминаний детства. Мне лет шесть. Потом всякое случалось, и поярче. Но эту сцену запомнил навсегда. Дача. Меня отправили по утру в коровник. Пока ждал молока - залез на дерево и упал метров с трех. Было невероятно больно, лежал час. Потом встал кое-как и вижу – бабушка бежит меня искать. И тут, несмотря на боль, появилось счастье. Помню любящие глаза и ощущение легкости от загородной жизни, лишенной сомнений и мыслей о будущем».

Меж тем мысли о будущем не оставляют Кирилла сегодня. Если последний альбом СБПЧ – «Ничего больше нет» – записан в довоенное время, то теперь слова и музыку надо подбирать в новых страшных условиях. «С начала войны мы не написали ни одной песни. Я пытаюсь нащупать ощущение, которое больше всего хочу передать. Наверное, то же, что испытываю сам – какая-то подвешенность, растерянность, когда тебе вообще не на что опереться», – задумчиво сообщает Кирилл, покачиваясь на стуле. Тихо шумит Белград. Впереди у СБПЧ куча выступлений, на которых Иванов наверняка, несмотря ни на что, будет счастлив. Кстати, он чудесно умеет сообщать свое счастье другим.

Вряд ли в этой жизни нужно попробовать все, сельдерей, по крайне мере, точно можно пропустить, но если вы не слышали новый альбом СБПЧ и у вас есть шанс дойти до концерта, то стоит задуматься.

По просьбе «Гоши на дискотеке» диджей и продюсер Василий Bvoice рассказал об альбомах, которые сильно на него повлияли:

• Brian Eno – Ambient 4 (On Land) | «Начнем с классики. Когда я только делал первые шаги в музыке – во второй половине 90-х – помимо танцевальных сетов записывал эклектичные миксы для спокойных вечеров. И с тех пор часто возвращаюсь к этой практике. В ход идет и трип-хоп, и джаз, и электроника. Ну и эмбиент, о главной звезде которого – Брайне Ино – я узнал из “Птюча”. В интервью он сказал, что из всего своего творчества особо ценит альбом Ambient 4. Я чудом отыскал его и попал в точку – эта пластинка перевернула мое восприятие музыки. Очень многогранная вещь, которая позволяет почувствовать глубину эмбиента. Релиз собран с дикой кропотливостью – на конверте даже указано на какой рекордер и где записан шум ветра».

• Rex Ilusivii – Disillusioned! | «Югославский пионер электроники, чей винил я пытался раздобыть лет 10, но нашел лишь недавно. Это эксперимент на стыке многих жанров, на записи царит атмосфера большой репетиции – вот звучит фрагмент Эрика Сати, вот пианино, а на фоне поют птицы, какие-то уличные голоса залетают. Но зацепил меня этот альбом примесью электроники, которая словно выхвачена из жизни - будто автор записал ее при самых непонятных обстоятельствах прямо на улице. В 90-х Илусивий уехал работать в Бразилию, продюсировал альбом известной певицы Бебел Жилберту и трагически погиб, пытаясь спасти пленки из горящей студии».

• One Tongue – No Doubt | «Малоизвестный немецкий проект. В 90-е годы пластинку No Doubt выпустили небольшим количеством копий и никто ее не оценил, а сейчас она стала актуальной. Эта музыка, опять-таки, отличается необычностью своих форм, такой электронный фьюжн. Чуть-чуть фолка, немного джаза, примесь электроакустики и психоделии – ты никогда не знаешь, что будет дальше. Очень крутой трип. И качество записи невероятное, можно использовать для проверки аудиосистем. Треки One Tongue ставили и арт-руководитель “Стрелки” Таня Андрианова, и программный директор радио “Культура” Артем Крапивин, и хорошо известный коллекционер Тимур Омар».

• Earthling – Dance | «Отлетевшие японцы. Лет 9 назад наткнулся на их песню в миксе диггера Sacha Mambo для объединения Arma17, в котором сам тогда участвовал. Сидел в темной комнате, занимался своими делами – сначала запись играла фоном, но потом внимание привлекли необычные звуки гитары. Следом шла барабанная партия, вступил брутальный голос и я понял, что не смогу жить без этой музыки. Найти ее было нереально – ничего не гуглилось, не шазамилось. Долго пытался связаться с Mambo и вот, спустя года три, он ответил, что это композиция You Go On Natural группы Earthling. Сумасшедший японский синти-поп. Включаешь и попадаешь на чудной полуэлектронный рок-концерт».

• Idris Ackamoor & The Pyramids – An Angel Fell | «Африканский джазмен из Чикаго Идрис Акамур и его же спиритуал-джаз ансамбль The Pyramids. Релиз от начала и до конца записан живьем. По сути это путешествие в сторону даб-музыки, но с помощью джазовых приемов. Фаталистичный, супер-современный саунд, сохранивший связь с афро-корнями – недаром пластинка вышла в 2018-ом на лейбле Strut, где появлялись альбомы небезызвестных Sun Ra Arkestra, Mulatu Astatke и десятков других важных и любимых мной групп».

• D.R. Hooker – The Truth | «Американский психоделической рок 70-х. Вот уж точно эпоха, в которую хотелось бы пожить! Эта работа цепляет мелодизмом, который отлично передает дух времени, главным воплощением которого для меня стали The Doors. Естественно, помимо них в США было еще пятьсот схожих групп, которым просто не так везло с маркетингом. Их релизы – это бриллиантовая история, увлекательно в ней копаться. Что касается музыки Дональда Хукера – она перемещает слушателя на пляжи Калифорнии, окунает в атмосферу фильма Антониони – “Забриски-Поинт”. Кстати, у этой пластинки часто солд-аут, оригинал стоит около 5 тысяч евро – с одной стороны признак гнилого капитализма, с другой – маркер того насколько сильно все охотятся за этим релизом».

О том, как британские медики из NHS доказали благотворное влияние эмбиента на психическое здоровье:

Если верить Кембриджскому словарю, жанр эмбиент – это “музыка без явного ритма и мелодии, которая помогает расслабиться и создать спокойную атмосферу”. Как хорошо известно, само название “эмбиент” (от англ. cлова ambient - окружающий, охватывающий) берет начало от альбома британца Брайана Ино – Ambient 1: Music For Airports (1978). Правда, из этого не следует, что Ино заложил основы жанра – он предложил термин. Впервые дорожку в этом направлении протоптали такие композиторы как Хольгер Шукай и Пьер Шеффер. Но не будем углубляться в эти дебри.

Разговоры о благотворном влиянии эмбиента на психику звучат давно, а в 2022-м Национальная служба здравоохранения Англии (NHS) решила проверить эти гипотезы в ходе клинических исследований. Медики набрали фокус-группы и пригласили британских композиторов придумать звуковое оформление для музыкальных сессий. Среди тех, кто решил поработать с NHS – опытный продюсер Ричард Норрис, выпускавший айсид-хаус с Дженезисом Пи-Орриджем и шумевший в дуэте The Grid с участником Soft Cell Дэвидом Боллом. Последние годы Норрис внезапно для критиков отошел от танцевальной музыки, выпустив тихий, баюкающий альбом “Deep Listening 2019-2022”.

Британец переключился на эмбиент после серии жизненных злоключений. «Хотелось создать безопасное пространство прямо у себя в студии. Сначала просто медитировал, дважды в день по двадцать минут, потом вместо обычной мантры (звук или вибрация, на которой можно концентрировать внимание, вроде “Ом’) стал слушать музыку, в частности – дроун. Такие медитации показались эффективней», – объяснял Норрис журналу DJ Mag. Он стал записывать композиции в спокойных тонах, а затем решил поучаствовать в медицинских исследованиях. К сотрудничеству с учеными Норриса подтолкнул товарищ – нейробиолог Университетского колледжа Лондона (UCL) Джеймс Килнер. Вот что Килнер говорит об этих опытах:

«Основной предмет наших совместных исследований с NHS – связь между сигналами тела и работой головного мозга. Последние 30 лет многие считали, что тело – контейнер, который снабжает мозг кислородом, питательными веществами. Но теперь все вернулись к идее двустороннего взаимодействия. Частота сердечных ритмов, дыхания, скорость движений – все это влияет на ментальное состояние, – рассказывает Джеймс, – Явления окружающей среды, в свою очередь, способны изменять сигналы, которые тело отправляет мозгу, поэтому создание благоприятного акустического пространства стабилизирует эмоции». Cпециалисты NHS организовали фокус-группам ежедневные 20 минутные сессии эмбиента. Медики заключили, что такие опыты снижают уровень стресса и депрессии. Ну а музыку для сессий поставлял Ричард Норрис.

Кстати, Норрис – не единственный известный продюсер, который изначально стал писать эмбиент ради своего успокоения. Взять, например, берлинского музыканта KMRU, записавшего один из важнейших (по мнению RA и DJ mag) эмбиентальных альбомов начала 2020-х – Peel. В интервью тот говорил, что работал над пластинкой в обстановке дикого стресса, не понимая, сможет ли поехать в тур, чтобы прокормить себя. «Я безвылазно сидел с мамой, которая переживала психическое расстройство. Чувствовал, что пишу музыку, чтобы заземлиться, успокоиться», – объяснял KMRU. Схожие истории рассказывали и другие электронщики – Auntie Flo, Meemo Comma и др.

Как уверяет Джеймс Килнер, помимо успокоительного эффекта эмбиент прекрасен тем, что помогает разуму пуститься в свободный полет и реструктурировать мысли. «Люди все реже выкраивают время, чтобы ничего не делать. Не сидеть в телефоне, ноутбуке, а найти место саморефлексии». Впрочем, для этого хорош и эмбиент, и обычная прогулка в парке. В принципе, можно даже совместить.

О том, какие тексты канала стоит прочитать, чтобы лучше разобраться в электронной музыке (да и не только в ней):

• Как появился дроун или краткая история одного из основополагающих музыкальных жанров

• Как чикагский хаус повлиял на рождение детройтского техно

• Как появилась чилл-аут музыка или краткая история эмбиент-хауса

• Как появился эйсид-хаус или краткая история чикагской группы Phuture

• О влиянии ЛГБТ-сообщества на танцевальную музыку или как появился рейв

• Как появилось румынское минимал-техно и причем здесь рынок энергетиков

• Почему электронная музыка все чаще звучит так будто предназначена для музейных залов

• Как встреча за бутылочкой виски привела к возникновению самой развитой техно-сцены Европы

• Чем рейв-культура обязана фильму «Блейд» с Уэсли Снайпсом (многим)

• Как жил и работал немец Клаус Шульце — один из родоночальников эмбиента и транса

• В чем прикол Джорджо Моро́дера — итальянского композитора, которого любят называть прародителем техно

• Как появились российские электронные фестивали

• Как в России появлялись магазины электронной музыки и каким образом это сказалось на разнообразии кофейных напитков в стране

Have fun. Занимайтесь музыкой, а не войной

Вот такая заварушка грядет в Белграде. Всем кто на местности советовал бы присмотреться к выступлениям Миры Карьяновой, она же Ishome, она же Shadowax. Мало о каких музыкантах с равным уважением отзываются и Леонид Липелис, и Антон Кубиков, и Нина Кравиц, и Ильдар Зайнетдинов, и Никита Забелин. Мира – одна из них. Возможно, единственная. Чем не повод послушать вживую. По коду “гошанадискотеке” скидка 15% - https://fieldsrs.ticketscloud.org/. Бонусом можно будет сбивчиво поговорить со мной под очень громкую музыку

О том, как отец умной электроники – Aphex Twin – стал равняться на ярких и безвкусных продюсеров EDM-а:

В июне 51-летний британец Ричард Джеймс, он же Aphex Twin, провел в Европе несколько крупных выступлений. Видео с его шоу разлетелись по соцсетям и разожгли споры о том, куда движутся все электронные лайвы. Особо журналистов взволновало появление Джеймса на фестивале Sonar, где он с первых минут закатил мощное аудио-визуальное представление — полную запись можно найти на Ютубе. Выглядело все грандиозно: дисплеи искрились, а цветные лучи разрезали мрак. Но критики не могли отделаться от мысли, что Aphex Twin — один из главных эксцентриков андеграунда, на чьих альбомах выросли сотни авангардных электронщиков – пошел на поводу у рынка и стал закатывать EDM-спектакли.

Да, упоминание Aphex Twin и термина EDM в одном предложении может показаться кому-то святотатством и ускорять сердечные ритмы. Понимая, что секунду назад они были в нем упомянуты, дадим отдышаться. И продолжим. Давайте оценим все непредвзято. Если выключить звук выступления Aphex Twin и взглянуть на картинку, то происходящее больше всего похоже на масс-маркет фестиваль под Лас-Вегасом, а меньше всего — на британский рейв с умной электроникой. Конечно, EDM-продюсеры вроде Calvin Harris и Martin Garrix не напишут такую же великолепную музыку как Aphex Twin — не дождешься от них композиций вроде Xtal. Но в плане общей звуковой эстетики любовь Джеймса к корявым звучкам и гремящему басу разделяют и продюсеры EDM, а с точки зрения визуала Aphex Twin просто скопировал их приемы. Судите сами — такое же оформление со светящимся кубом лет 15 использует Deadmau5. Вот его выступление в Чикаго в 2018 году, называлось Cube v3.

Конечно, история и идейное содержание проектов Aphex Twin и Deadmau5 разное, но масштаб их концертов сегодня равный, а значит они играют в одну игру, цель которой — удивить публику и музыкой, и визуалом. Причем с недавних пор участвовать в ней стали не только звезды. Артисты средней популярности вроде британца Джеймса Холдена или россиянина Flaty тоже предпочтут выступить с огромным экраном — даже если речь о небольшом клубе. Причиной тому, прежде всего, постоянная коммерциализация электроники. Ведь чем больше зал, тем сложней удерживать его внимание. Когда музыкант становится маленькой точкой на сцене зрителю нужны новые стимулы, а с ними эффективней всего работают представители стадионного EDM. Остальные же буквально не хотят теряться на их фоне.

Подчеркнем, что электроника давно стала многомиллиардным бизнесом. По итогам 2022 года капитализация этого рынка — $11,3 млрд (+34% прошлому году). Одно из следствий мощного роста — трансформация выступлений в сторону большей зрелищности. Если изначально электронная музыка звучала в камерных клубах, а диджеи старались не выпячивать свою фигуру, то сегодня такой подход почти несовместим с реальностью. Площадки становятся огромными, а диджеи - яркими. Выигрывают от этого кошельки организаторов, а проигрывает рейв-культура. Ведь электронная музыка — это не о том, чтобы восхищенно пялиться на диджея в ожидании пока тебя развлекут. Это коллективное переживание, благодаря которому человек ощущает себя единым организмом вместе с массой других людей. И раньше двигателем этого действа была музыка, а свет и оформление отходили на второй план. Но последние годы эта формула почти не работает и представления Aphex Twin – блестящее тому подтверждение.

Пожалуй, в конце стоит упомянуть, что после недавних концертов Ричард Джеймс впервые за пять лет выпустил новый релиз. Пока доступен лишь один трек, плюс особые почитатели его таланта смогли расшифровать ломанный код, вшитый в подарочные коробки, и откопали на Google Drive эмбиентальную версию той же композиции. Но судя по ее содержанию музыка Aphex Twin по-прежнему изобретательна и во многом изящна. Западные критики сравнивают звучание треков Джеймса с его же знаковым альбомом SAW 85-95. Иными словами – в своей музыке британец не пускается в инновации на потребу толпы и дает нам повод для сдержанного оптимизма.

О выдающихся электронщиках постсоветского пространства. Эпизод 3 — Anton Zap:

«Мой музыкальный опыт — это опыт маленького диджея из тихой московской квартиры, который был резидентом “Пропаганды” в те 8 лет, что выпали на самый знаковый период в жизни клуба», — скромничает 44-летний Антон Барбашов, он же Anton Zap. Если говорить чуть объективней, то опыт Антона – это опыт сильнейшего российского электронщика конца 2000-х. Сравнимым авторитетом в те годы обладала разве что Кравиц, но если она тянулась к славе, то Барбашов убегал от любой публичности. Поговорить с Антоном стремились лучшие издания, однако он не дал ни одного нормального интервью, а позже — в 2010-х — проигнорировал гонку продюсеров за популярностью в инстаграме. Но давайте начнем сначала.

Москва девяностых. Взрослые люди дрались за нефть, газ и недвижимость. Молодые, включая Антона, изучали западную культуру. «Меня всегда тянуло к музыке и в середине 90-х я наткнулся на виниловый магазин “ДискоОксид”. При нем была студия, где работали начинающие продюсеры, например, Влад Лозинский, – вспоминает Барбашов, — Так вот, всякий раз, что я заходил за пластинками, из студии летели таинственные звуки. Как-то по весне я осмелел настолько, чтобы заглянуть в нее. Так началось мое путешествие в музыке». Новый друг Антона — меломан Лозинский – помог ему разобраться в хаусе, а еще — в технике сведения винила. Тем временем в Москве открылась «Пропаганда». Изначально — обычный гаштет с дискотекой. Но с подачи Антона и других молодых диск-жокеев заведение стало меняться. «При клубе формировался некислый диджейский состав — Дольщик, Дудаков, Языков и я», – говорит Anton Zap. Правды ради надо отметить, что развитие «Пропки» заметно ускорил и DJ Санчез.

С каждым годом Барбашев все глубже погружался в ночную жизнь. Он оставался одним из главных резидентов «Пропаганды» с 97 по 2005-й, после чего амбиции подоткнули Антона выпускать свою музыку. Выбор пал на басовитую и мягкую танцевальную электронику, то есть дип-хаус. Для записи Zap использовал аналоговые инструменты, например, семплер Korg Electribe-SX, благодаря чему качество треков выгодно отличалось от композиций, созданных в софте, с которым работала основная масса наших продюсеров. Не подкачало Антона и чувство стиля – материал выходил сильный. Работы он выкладывал на MySpace, где они привлекли внимание главы американского лейбла Underground Quality (UQ) Жус Эда, который и выпустил первые пластинки Барбашова.

Релизы оказались так хороши, что к Антону посыпались предложения других лейблов: Uzuri (Англия), Quintessentials (Германия), Million of Moments (Япония). Музыку Anton Zap рецензировали крутые профильные издания — RA, Xlr8r, Inverted Audio – в основном критики хвалили его за изящный и атмосферный звук. Начались гастроли – Берлин, Париж, Рим, Копенгаген, Ибица… Примерно тогда же на взлёт пошла карьера Кравиц. Но если Нина настраивалась бороться за публику и бегать по головам, то Барбашов при возможности уходил в тень. Тем не менее в 2010-м Антон запустил лейбл Ethereal Sound, где вышли релизы ключевых для сцены продюсеров вроде Nocow и Cizh. Но характер Барбашова — одиночки, который не признает бизнесового подхода — был несовместим с изданием музыки. Ethereal прожил 4 года.

Ближе к середине 2010-х Антон уплыл из дип-хауса в даунтемпо/эмбиент и стал первым российским автором, релизы которого выпускал легендарный бельгийский R&S. Самая масштабная работа в карьере Барбашева, альбом Water, появилась на “спокойном” подразделении бельгийского лейбла — Apollo. После этого Zap вполне мог начать типичную жизнь успешного электронщика — переехать в Берлин, прокачать соцсети и поднимать бабло, вращаясь в клубной инфраструктуре ЕС. Но тихий Антон остался в Москве, где живет по сей день — играет на маленьких площадках, пишет музыку и занимается мастерингом. Конечно, он заслуживает большего признания, чем получает, но музыка Антона все равно стала классикой российского хауса. Кстати, 28 июля в магазинах появится его новый релиз — Urban Underground Solutions. Как говорят в таких случаях: take a hint.

О том, как ирландская певица Рошин Мёрфи – королева арт-попа – записала альбом с немецким техно-продюсером DJ Koze и причем здесь писатель Дмитрий Быков:

В начале июля Рошин Мёрфи отпраздновала 50-летие. Начинать, даже шестой десяток, она привыкла с музыкой, поэтому накануне объявила, что выпускает новый альбом. Пластинка записывалась в содружестве с известным техно-трикстером DJ Koze, а выйдет на британском лейбле Ninja Tune. Работа с андеграундным продюсером и лейблом вполне вписывается в логику карьеры Мёрфи. Она уже тридцать лет конвертирует любовь к экспериментам и коллаборациям в новаторский, но вместе с тем доступный саунд – сначала в составе дуэта Moloko, а затем, с 2005-го, как сольный исполнитель, чьи работы проложили путь современным звездам арт-поп музыки вроде Charli XCX и Джесси Уэйр. «Мёрфи умеет создавать хиты, но при этом не следовать трендам, сохранять оригинальность. Она остается пионером, первооткрывателем», – считает Уэйр.

Большую часть карьеры Мёрфи жила в UK, но сейчас греется под солнцем Ибицы. Смена острова прописки произошла по семейным причинам – в Испании живет новый муж. Дом певицы находится в стороне от гедонистических клубов Ибицы, в её холмистой и малонаселенной части. Если верить недавно побывавшим там журналистам Pitchfork, усадьба Рошин окружена тенистыми кедрами. Вокруг – инжировые рощи и виноградники. Комнаты уставлены остатками жизни, проведенной в клубах. Обеденный зал украшает двухметровая саундсистема, в прихожей висит триптих винтажных афиш британских рейвов, в гостиной разбросаны запчасти от вертушек. В такой обстановке Мёрфи и записала новый альбом Hit Parade, который появится в сентябре, правда, уже сейчас на стримингах доступно три композиции.

Запись релиза стартовала в начале 2020-го, когда никто не подозревал, что работать придется дистанционно. В карантин Мёрфи оказалась в своем доме на Ибице, DJ Koze – у себя в Германии. Так и трудились. Немец присылал биты. Певица, освоившая по такому случаю Ableton, добавляла на минус вокал и отправляла обратно. Спустя несколько дней Koze присылал ей сведенное демо, на котором голос Мёрфи был встроен в мелодию с абсолютно новым темпом, настроением и тональностью. Еще электронщик вмешивал туда голосовые сообщения, которые Мёрфи присылала по ходу работы. Но певица была открыта к его манёврам. В результате у них вышел самый разноформатный и сюрреалистичный альбом в карьере Мёрфи. Калейдоскоп неожиданностей.

Одна из композиций – экстатичная CoolCool – посвящена феномену поздней любви. Хоть Мёрфи и вышла замуж больше 10 лет назад, но с тех пор, по ее показаниям, витает в облаках. Правда, из этого не следует выводить, что остальной альбом такой же радостный. Есть там и песни об утрате, и о детских страхах. Объединяет композиции лишь психоделия: и мелодии, и голос Мёрфи постоянно извиваются – то плавно льются, то еле шуршат, то зловеще дергаются как робо-собака Boston Dynamics. Скажем, композиция Two Ways начинается с кантри, как бы обещая передышку от психоделии, а заканчивается борзым трэпом. Такой вот безумный коктейль. Ну и тут пора признаться. Открыть страшное. Дмитрий Быков никак не связан с альбомом Мёрфи. Виноват. Простите, мои доверчивые друзья. Это я выдумал, хотелось вас подразнить. Но если бы он и вправду на нем присутствовал, то вписывался бы в этот сюр весьма органично.

Напоследок чуток биографии. В детстве Мёрфи жила в крошечном городке на востоке Ирландии. Родители торговали антиквариатом, дом их был завален мебелью и книгами. Вела себя Рошин плохо – влезала в драки и тырила продукты в магазинах. Когда ей было 12 семья перебрались в Манчестер, где Мёрфи посетила концерт Sonic Youth и начала сходить с ума по винилу. Дружила в основном с мальчишками-меломанами. Так и повелось – коллегами Мёрфи становились одни мужчины: Мэтью Херберт, Морис Фултон, ну и Koze. Когда Рошин исполнилось 15 - родители вернулась в Ирландию, но она осталась в Англии, где через пять лет встретила Марка Брайдона, с которым основала дуэт Moloko. Знакомство их завязалось со ставшего знаменитым вопроса Мёрфи: «Тебе нравится мой облегающий свитер?»

О том, какие тексты канала стоит прочитать, чтобы лучше разобраться во влиянии музыки на психику и мозг:

• Почему мы получаем от музыки физическое удовольствие

• Как классика влияет на бездомных и способствует расслоению общества

• Как попса убивает свободу мышления

• Почему совместное пение – один из лучших способов психологического сплочения

• Почему люди с амнезией не забывают любимую музыку

• Как визуальная составляющая выступлений влияет на общее впечатление от музыки

• Как на Земле появилась музыка и каким образом это связано с половым влечением

• Что общего между музыкальной импровизацией и разговором

• Почему мы любим слушать одни и те же песни

• Почему современная музыка становится все грустнее

• Что такое белый шум и как он влияет на когнитивные процессы

• Как британские медики из NHS доказали благотворное влияние эмбиента на психическое здоровье

• Как французы закидали Игоря Стравинского овощами или почему нам бывает трудно слушать новую музыку

Энджой

О том, как распадаются англоязычные СМИ об электронной музыке:

Как известно, в России медиа об электронике сегодня не существует, люди читают телеграм-каналы. На Западе дело обстоит чуть лучше — СМИ об электронике есть. Но по душе ли они публике? Похоже с каждым годом все меньше.

Самый качественный, претендующий на роль “библии электронной музыки” Resident Advisor (RA) радикально обновил редакцию, но все еще качается и вздыхает на ходу. Долгое время RA окупался поскольку также был площадкой по продаже билетов, но из-за пандемии и роста аналогичных сервисов (Dice и Shotgun) экономика ресурса сдулась. В итоге упало качество текстов. Теперь RA может выкатить коротенькую заметку о том, что электроника становится все менее доступной для рабочего класса, а рядом поставить здоровое интервью с диджеем/инфлюенсером в сфере роскошной жизни Peggy Gou. В некоммерческие разделы сайта просачивается реклама, а в материалах о музыке на первый план выходят фэшн-съемки. В остальном издание выпускает простые, обтекаемые тексты на фоне которых более острыми и злободневными выглядят даже блоги журналистов вроде Шона Рейналдо и Филипа Шерберна.

Однако, несмотря на изъяны, в клубной индустрии еще относятся к RA с уважением. На это влияют два фактора: более чем 20-летняя история платформы и общее читательское незнание куда еще идти за информацией. Проще говоря, RA сохраняет самый узнаваемый бренд. Поэтому не так важно, насколько качественную работу делают его журналисты. Главное, что этот мастодонт на плаву, а значит у PR-представителей крупных музыкантов и фестивалей все еще есть цель запрыгнуть на его спину, то есть протащить на сайт клиентов, чтобы они могли выложить в инстаграм скриншот с текстом в свою честь. Как именно он написан уже второе дело.

Еще два крупных издания — Dj Mag и MixMag — тоже работают третий десяток лет и считаются глобальными брендами, хотя бы потому что рады продать лого по франшизе в другие регионы. Последние годы оба ресурса поработали над разнообразием текстов, но пока Dj Mag продолжает собирать смехотворные рейтинги Top 100 Djs, где среди лучших David Guetta и Armin Van Burren, репутацию не поправить. Ну а MixMag, в свою очередь, продолжает спамить всевозможными новостями о наркотиках, что, скорее всего, приносит траффик, но бесконечно портит имидж, а еще усиливает негативные стереотипы о клубной культуре.

Качественные тексты выпускает Crack Magazine, но изданию не хватает ресурсов, чтобы конкурировать с этой «большой тройкой» – оно моложе и огромного бренда не имеет. Ну а обложки с группами вроде Yeah Yeah Yeahs говорят о том, что редакция Crack давно сражается за более широкого читателя. Еще одно солидное медиа – XLR8R – уже не сражается, а просто сдувается на глазах. Последние развернутые статьи выходили в начале 2020, сейчас издание публикует маленькие новости и миксы. В такой обстановке реальным конкурентом «большой тройки» стал Beatportal — медиапродукт успешного интернет-магазина Beatport, который спокойно может тратиться на гонорары авторам. Но, понятное дело, независимой журналистикой такой проект не назовешь. Точно так же, как и Bandcamp Daily.

Небольшие СМИ вроде Inverted Audio, Ransome Note и Test Pressing вещают стабильно, но мало и не могут шагнуть вперед. Возможно, самые сильные статьи об электронике сегодня публикует огромный Pitchfork. Их история о возвращении транса стала одним из самых обсуждаемых текстов года. Но Pitchfork славен тем, что пишет о разной музыке, скажем, половина его новостей посвящена релизам рэпера Drake. Дальше можно было бы порассуждать об изданиях вроде The Wire и Quietus, но места решительно нет, поэтому обойдемся выводом.

Медиа об электронике теряют в качестве из-за нехватки спонсоров, которые утекают в соцсети. Новые издания запускают лишь торговые площадки, а значит здоровая экосистема СМИ клубной индустрии отмирает. Хорошие новости в том, что культура — это константа, как и дискурс вокруг нее, а значит скоро возникнет что-то новое. Но для того, чтобы расчистить ему дорогу, старое должно умереть.

О том, как имидж диджеев стал важней того, что они играют:

Просматривая биографии диск-жокеев, которые публикуют у себя на сайтах организаторы электронных фестивалей, сложно не заметить их крайнюю одинаковость. Каждая содержит парочку фактов о происхождении и месте жительства диджея, кое-какие детали о начале его карьеры, ну или список клубов, где он появлялся чаще всего. Еще текст пересыпан восхваляющими эпитетами и стандартными для электронной сцены фразами — скажем, если артист молодой, то обязательно fast-rising, а если поиграл лет десять, то непременно iconic figure. В общем, обычные краткие биографии. Кстати сказать, одного в них все-таки не достает — информации о том, какую музыку человек играет (для примера можно взять тексты с сайта крутого хорватского феста Sonus). Похоже, в 2023-м стало очевидно, что саунд диджеев отходит на второй план. Куда важней – что они из себя представляют и как транслируют свои ценности через соцсети, прежде всего, инстаграм.

Дело в том, что по мере развития и роста электронной сцены ее участники стали копировать приемы поп-исполнителей. Ведь поп-звезды давно превратились в своего рода оболочки и аватары, которые могут наполнять себя любыми сочетаниями музыкальных стилей и визуальной эстетики, что дает им гибкость и своего рода кросс-культурную привлекательность. И когда речь заходит о Канье Уэсте или Майли Сайрус, то главным продуктом является вовсе не их музыка, а они сами. Так вот, на электронную сцену этот прием зашел еще в начале 2010-х со стороны веселого стадионного жанра EDM в лице Skrillex, Avicii, Diplo и других его образчиков. Самую значимую роль в их карьере играет не музыка, а образ – посты, выходки и связи с другими успешными людьми.

Теперь же эта модель разошлась по всей экосистеме электроники. Многие традиционные маркеры успеха отходят на второй план – то есть сотрудничество с качественными лейблами, удачные релизы и хорошие отзывы. Букеры фестивалей и клубов все равно чаще всего будут выбирать людей для лайн-апа, исходя из числа их подписчиков, ну и в отдельных случаях – из числа прослушивании в Spotify. Неудивительно, что многие диджеи стали тратить на соцсети не меньше времени, чем на музыку. Чаще всего подобную траекторию выбирают привлекательные девушки, заполняющие свои профайлы снимками прекрасных себя. Конечно, такой способ продвижения уж слишком поверхностный, но это лишь одна из вариаций.

Современные диджеи давно формируют себе образ, исходя из культурной и социальной повестки. Поэтому на европейской сцене последние годы и происходит всплеск популярности продюсеров, вышедших из ЛГБТ /афроамериканских /феминистских / you name it сообществ. Ведь зрителям важно видеть, что за диджейкой стоит тот, кто разделяет их ценности/жизненные взгляды. Не хотелось бы утверждать, что отдельные авторы сделали себе имя на их этнической принадлежности/сексуальной идентичности, но и сложно отрицать, что те, кто открыто постулирует свою связь с меньшинствами, получает от них серьезную поддержку. Ну и к слову, поддержку диджеям, естественно, оказывают не только меньшинства, но и “сильное большинство” – белые гетеросексуальные мужчины. Но мало кто активно размышляет о своей связи с этим сообществом.

Так или иначе сегодня успех диджея во многом определяется именно выверенностью и злободневностью его личного бренда. Да, идея не самая приятная, особенно учитывая, что она ставит крест на первостепенной важности такой штуки как музыкальный талант, но от этого она не становится менее правдивой. Конечно, бренд все еще может быть связан с музыкой, но это совсем-таки не обязательно. Примеров много даже среди российских диджеев – проект «Директор всего» заточен под креативных молодых офисников, Anfisa Letyago – под любителей красивых русских девочек, Raumtester – под маскулинных геев. Но есть на сцене и много тех, кто в эти игры не играет. Правда, собирают они в разы меньше зрителей, чем перечисленные диджеи. А это и говорит о том, что музыка отходит на второй план. В такую эпоху живем. Ну ничего. И это тоже пройдет. В прекрасной России будущего

О том, как прошел Signal 2023 (или что главное в рейве):

«Спасибо за регистрацию. Хорошего фестиваля», – говорит девушка у турникетов. Последние два слова она произносит очень раздельно. Не без иронии. На часах восемь вечера 20 августа, то есть «Сигнал» идет четвертый день и в общем-то кончится через пару часов. Но получить билеты пораньше не удавалось – из-за дождя на кассах не работала связь. На территорию нас, безбилетных, запустил добрый охранник. Надо сказать, на фестивале сбоили не только кассы. Периодически закрывались сцены и бары. Скупо светилась иллюминация. После выдающихся инсталляций, которые появлялись на «Сигнале» в былые времена, оформление так себе. Бессилие света.

Но отмотаем события назад. Ведь для меня сюрпризы начались до попадания на фестиваль. Воскресное утро. Заправка где-то в Калужской области. Внутри – у холодильников – стоит любопытного вида парень. Необычные лицо, фиолетовые волосы, салатовые кеды Salomon. Прямо скажем – вряд ли рядовой житель Калуги. Разговорились. Оказалось, испанский диджей Альваро Кабана. Не побоялся. Приехал. Но уже возвращается с «Сигнала» в аэропорт. «Как поиграли?», – спрашиваю. Испанец издает стон, который можно трактовать и как болезненный, и как восторженный. Выступлением доволен, а вот к затопленным лесам не привык. Говорю, что пытаюсь успеть на сет американца Дэниела Белла. Альваро сочувственно морщится: «Белл не приедет. Вам что не сказали?». А нас, увы, в курсе не держат. Мы люди простые.

Доехал. Иду по полям Николо-Ленивца. Вдали виднеется хмурое небо. Воздух еще влажный после вчерашней ночи – можно брать в руки и выжимать, как банное полотенце. Вокруг одни незнакомцы. Казалось, после тридцати лет в Москве я должен знать хоть кого-то, несмотря на войну. Но нет. Везде неизвестные. Наверное, это нормально. Кто-то новый взрослеет и делает все, что положено делать, когда взрослеешь. Скажем, идет на рейвы. Но знакомых лиц так и не появилось. Пожалуй, по итогам первой недели, проведенной в России, стоило признаться себе, что страна изменилась. И дело не в пропаганде, не в ценах, и не в массе китайских машин. Поменялись люди. Но, все-таки, сейчас не об этом. Сейчас о «Сигнале».

Пытаюсь найти кофе. По протоколу оплата браслетами, но бармены берут наличные. А почему бы и нет? Деньги хорошая вещь в наше смутное время. Начинается дождь. Одни бредут сквозь него невозмутимо – словно осадков не существует. Другие ускоряют шаг, прикрываясь ветровками. Кругом грязь и слякоть. Невольно ругаю себя – зачем, мол, приехал? Но ливень проходит. В отсутствие Белла иду слушать арт-директора «Симача» – Сережу Оранджа, который играет в столичных клубах лет 20.

Украдкой выглядывает солнце. Orange – бледное лицо, черная футболка – встает за пульт. Сквозь занавес голосов звенит музыка. И тут окружающая реальность меняется к лучшему. Волны звука будто поднимают всех за уши в воздух. Звучит полная эйфории, наиприятнейшая электроника. Она оживляет даже тех, кто утратил способность двигаться. Спустя десять минут на танцполе появляется то, что принято называть дружеской атмосферой. Со всеми втекающими и вытекающими. Диаметрально разные с виду люди берутся за руки, кружатся, обнимаются и прыгают. С лиц сползает усталость, цинизм и снобизм. Кто-то встает на мостик посреди танцпола. Толпа превращается в дружных детей, которые светятся счастьем все два часа сета Orange. Несмотря на плохую погоду, организацию, да и вообще – времена. Это и есть самое главное.

А дальше снова пошел дождь. В голове кипела жуткая каша из воспоминаний о лучших сетах, на которые удалось попасть в этом году. Вот лысый британец Леон Вайнхолл разносит главную сцену Бергхайна. Ну или бородатый серб Ивкович вводит в экстаз лучший белградский клуб 20/44. А вот седовласый Мориц Фон Освальд наводит щелкотни в «Трезоре». И я ответственно заявляю, что если бы неведомые силы разрешили еще раз пережить что-то одно, то я бы выбрал сет Orange на сыром «Сигнале». Выводы можно сделать разные, но мне на ум приходит один (хоть и весьма очевидный) – частенько хорошие вещи рождаются вопреки.

О том, какие тексты канала стоит прочитать, чтобы узнать историю треков и песен, повлиявших на современную культуру:

• Как появилась одна из самых значимых композиций в истории становления хауса и техно — E2-E4 Мануэля Гёттшинга

• Как композитор Джон Кейдж доказал, что для слушателей не существует абсолютной тишины, или история пьесы 4′33

• Как дуэт Massive Attack променяли Мадонну на вокалистку Cocteau Twins и записали свою известнейшую работу

• Как группа The Police создала гимн всех сталкеров — Every Breath You Take

• Как незаметная песня Tom’s Diner превратилась в один из самых популярных треков 90-х благодаря ремиксу

• Как Леонард Коэн два года пытался выстрадать композицию Hallelujah

• Как Отис Реддинг записал одну из величайших песен всех времен, а затем сел в самолет и больше к нам не вернулся

• Как записанная в спальне мелодия стала самым успешным танцевальным треком 99-го или история Flat Beat от Mr. Oizo

• Как Дэвид Боуи оказался в маленькой студии на границе ГДР/ФРГ и записал песню ”Heroes”

• Как певица Q Lazzarus создала классику синти-попа — трек Goodbye Horses — и навсегда исчезла с глаз публики

Желаю осень бодрого сентября. Занимайтесь музыкой, а не войной

О предстоящей пятнице – 15 сентября – нельзя сказать ничего с полной точностью. Ведь она еще не наступила. Но попытаться предсказать все же можно, особенно в части, которая коснется музыки в московском баре «Стрелка». С часу ночи я буду ставить треки российских электронных продюсеров разных эпох – от 1980-х до нашей с вами тревожной современности. Конечно, вечер славен не только этим – компанию мне составят люди, способные обеспечить гостям наиприятнейшую музыкальную нагрузку, отпираться от которой не возникнет ни малейшего желания. Следите за информационным табло и резервируйте места в ближайших отелях.

О том, почему звездные диджеи больше не хотят диджеить (и что это говорит о состоянии танцевальной электроники):

Когда-то давно – в начале 2000-х годов и до этого – профессия диск-жокея была крайне экзотичным ремеслом. Овладевали им только упертые и до чертиков влюбленные в музыку люди, которые чудом находили, где тренироваться. Зачастую учиться приходилось в каких-нибудь до жути стесненных обстоятельствах и еще влезать в долги – пластинки стоили немалых денег, а других вариантов стать диджеем нежели как сформировать свою коллекцию просто не было.

Но сегодня – за счет развития технологий – процесс “вхождения” в диджеинг значительно упростился: потренируйся в какой-нибудь проге, скинь треки на флешку, воткни в cdj и вуаля. Диджеями становятся все, кто пожелает. И старожилов это выбешивает. Недавно звезда электронной сцены — американец Matrixxman — написал в твиттере: «Когда очередной человек говорит: “привет, я профессиональный диджей”, появляются рвотные позывы. Наверное, пора брать в руки гитару. Просто какой-то стыд». Сказано это в шутку, но доля правды присутствует: вал новичков дискредитирует некогда труднодоступное ремесло. Но что интересней – своей фразой о желании взять гитару Matrixxman подчеркнул тенденцию исхода электронных продюсеров в новые для них жанры.

К примеру, одна из звезд техно-сцены — американка Авалон Эмерсон — в этом году выпустила инди альбом & the Charm и проехала с туром в его поддержку по США и Европе, в том числе выступив на Primavera. Кстати, Pitchfork определил ее работу в список лучших релизов первой половины 2023-го. Но Эмерсон – лишь верхушка айсберга. Несколько раньше известный эмбиент-продюсер Сьюзан Крафт ни с того ни с сего выпустила полноформатный шугейз альбом About You, а знаменитая испанка JASSS, сделавшая имя на индустриальном техно, записала вокальный релиз A World Of Service, где намешаны реггетон, грандж и ню-метал. Причем вышел он на лейбле Бергхайна. Еще одни пример – релиз основателя известного хаус-лейбла Mood Hut – Джека Джей, который вместо электроники издал сборник инди композиций Opening the Door.

Ну или взять, скажем, недавнюю работу канадского продюсера Патрика Холланда, которого почитают за странный и мелодичный дип-хаус. Его релиз You're The Boss целиком и полностью состоит из легкого инди-рока. Еще парочка иллюстраций тренда ухода в другие жанры – польская техно-звезда VTSS, выпустившая на Ninja Tune вокальный мини-альбом Circus Vitiosus. Или один из представителей британской техно-музыки Bruce, который вот-вот должен обнародовать футуристичный поп-релиз Ready. Из наших продюсеров в тенденцию вписывается петербуржец Nocow со своей последней работой, наполненной «вокальным хантологическим R&B».

Это лишь восемь случаев из массы примеров того, как обитатели танцевального андеграунда тяготеют к поп-музыке. Конечно, все они продолжают давать электронные лайвы, диджеить и никто не воспринимает свое дело как некий «стыд». Но сложно отрицать, что танцевальная электроника надоедает все бóльшему числу продюсеров. Частичное объяснение такому тренду можно найти в словах еще одной техно-звезды – англичанина Джой Орбисона, который еще в 2021-м году сообщил MixMag: «Мы находимся в моменте, когда дух инновационности уходит из танцевальной музыки в абсолютно другие сферы. И люди, которые вчера делали электронику, сегодня хотят работать над дриллом, хип-хопом или странноватой попсой. Еще пять лет назад такого и близко не было».

В итоге танцевальная музыка быстро смешивается с мейнстримом и коммерцией, хотя долго оставалась уделом малочисленных посвященных. Нонконформитским мирком, жители которого скептически относились к массовой культуре. Но когда у пульта оказывается все больше новых людей, которые зачастую думают о музыке меньше, чем о саморекламе, а талантливые диджеи и продюсеры валят в другие жанры, миропорядок меняется. Плохо это или хорошо – каждый решает сам. Но если кто-то считает «стыдом» текущее состояние танцевальной электроники, то ему стоит пристегнуться – в ближайшие годы есть шансы расстроиться на порядок сильней.

О выдающихся электронщиках постсоветского пространства. Эпизод 4 — Lay-Far:

«Вырос я в городке Ухта, это Республика Коми. Короче, крайний Север. Во времена детства, то есть в конце 80-х и в 90-е – музыка попадала к нам через пиратские ларьки. Глядишь в их заиндевевшие окна, а там куча альбомов – кассеты Beastie Boys, или проекта UNKLE, или Aphex Twin. Пираты тогда были на острие ножа», – говорит Александр Лэй-Фар, глядя на меня из-под полей своей фирменной жеманной шляпы. Мы встретились в тихом кафе на Гоголевском бульваре обсудить его последний альбом, но в итоге поговорили о массе всего остального. Lay-Far уже 10 лет сохраняет позиции ведущего российского диджея и продюсера. Его работы ценят и хаус-пуристы, и слушатели отечественных fm-станций, и оголтелые музыкальные объединения вроде stvol-tv. А началось все с кассет из пиратского ларька.

«Я постоянно слушал музыку, собирал коллекцию. Сначала в Ухте, потом в Сыктывкаре, где учился на педагога, – повествует Лэй-Фар, – Зубрил английский, слушал хаус, джаз. Но больше всего хотелось развиваться в хип-хопе. Правда, для диджеинга нужна была куча оборудования, для граффити – баллоны, а для еще одной весомой составляющей хип-хопа – брейкданса – только тело. Вот я и занялся брейком». Пару лет Lay-Far катался по соревнованиям и смотрел MTV Russia. Но, возвращаясь в общагу с очередного контеста, спал и видел, как стоит за диджейским пультом. «В итоге в 2005-м я упросил друга взять на него в кредит одну деку Numark и микшер. Стал учиться. Запускал трек с карманного сиди-плеера, а сводил уже на деке».

Прошло восемь лет. Наступил 2011-й. Видный столичный лейбл Shanti выпустил первый трек Lay-Far на виниле, чему предшествовал ряд событий. «Я перебрался в Москву. Сначала казалось – приеду и все мне обрадуются. Такая северная простота. В реальности все, само собой, было иначе. Днем работал переводчиком, ночами ходил по заведениям и раздавал микстейпы. Связывались со мной единицы. Но связывались. Потихоньку стал играть – то в суши-баре, то клубе. Параллельно писал музыку в “Аблетоне”. Равнялся на представителей Лондона вроде 4 hero. Конечно, были сомнения в собственных силах, пару лет убирал скетчи в стол, но в 2010-м отправил трек главе лейбла Shanti, и тот издал его на виниле». После релиза спрос на появления Лэй-Фара вырос – наметились приглашения из соседних стран. Саша наконец почувствовал уверенность и даже ушел с работы.

События развивались быстро. В те годы происходил расцвет хаус-музыки, Lay-Far оказался в нужном месте в нужное время. Его дебютный альбом появился в 2013-м на американском лейбле Glenview, который тогда курировал Кирилл Сергеев (Kito Jempere). Лэй-Фар создал радостный, по-настоящему талантливый хаус-релиз, который так удачно вписался в контекст танцевальной сцены, что на Александра посыпался дорогой букинг – сначала из Хорватии, затем из Германии, Англии, Франции, Японии и так далее. «Всем нравилось, что я свежая кровь, и ставлю свои треки вперемешку с классикой фанка, хип-хопа, джаза, хауса и редким диско». За 2010-е он выпустил с двадцатку релизов, которые отмечали качественные нишевые издания вроде MixMag, Stamp The Wax, DMY, а треки не раз ставили ведущие NTS. Пожалуй, уместно сказать, что Лэй-Фар стал классиком российского хауса.

Но последнее время его звучание меняется. Это по-прежнему “good vibes only”, но теперь Лэй-Фар вкидывает в сеты больше треков с рваным звучанием. В ход идет UK-хардкор и джангл. Коснулось это и его музыки – она стала более ломаной и порывистой. «Да, саунд новой пластинки соответствует духу времени. Но у меня не было цели гнаться за актуальным звуком, мол, хаус устарел, буду делать что-то помоднее. Просто создаю ту музыку, которая меня волнует», – объясняет он. Как бы там ни было – на международной сцене работу не заметили, резонанс ощущается только в РФ. Не поехал Александр и в зарубежные туры. Довольствуется российскими. Конечно, это тоже весьма в духе времени, но хочется верить, что, несмотря на войну, Lay-Far не замкнется в работе на внутренний рынок. Ради прогресса и тонуса важно не думать, что дело в шляпе.