Нашла под елкой недописанный пост про Ханну Арендт (да, СНОВА). Он вполне подходит для новогодних размышлений о жизни с чистого листа (if you are into stuff like that), так что погнали. В последнее время много думаю о теории действия и свободы Ханны Арендт и повседневной жизни. Будет теоретический пересказ её основных аргументов из книги Vita Acriva, а в практической части — собственно, что мне с этого.
1/3 Теоретическая часть
Итак, Арендт говорит, что деятельная жизнь бывает трех видов: труд, создание и действие (поступок). Труд — это любая деятельность, которая нужна нам для поддержания жизни. Цель труда — только сама жизнь, выживание и комфорт физического тельца. Создание — это производство вещей, обусловленное природным миром, и потому зависимое от него, это ремесло, искусства, науки и прочее. Поступок — единственное деяние, которое не разворачивается в мире вещей; он происходит прямо между людьми, без посредничества какой-либо материи; это проявление нашей сути, общение о сожительстве людей, то есть политическое явление по своей сути.
Свобода — это отсутствие зависимости от жизненной нужды и созданных ею обстоятельств, иными словами — это возможность действовать, не имея никакой цели или причины, кроме самой этой деятельности. Её никто не заказывает, она не нужна ни для какой практической задачи. Добывание необходимого и производство полезного в любых формах, необязательно рабских, не могло являться образом жизни свободного человека. Высшей степенью свободы от обязательств и принуждения для грека была возможность проводить свой досуг в созерцании, vita contemplativa. Несвободный человек привязан к смертным, временным, проходящим вещам. Например, даже философ «подводит» вечность в тот момент, когда садится записать свои ценные мысли, так как начинает заботиться о смертных вещах — о передаче своих идей потомству, о создании артефактов, о материальных объектах, то есть о проходящем. Истинное свободное философствование — выход из Платоновской пещеры, разрыв с человеческим обществом, отсутствие внимания к вопросу собственного выживания. Такое мышление, по сути — смерть.
Но, говорит Арендт, возвышая vita contemplativa (которая в современной жизни вообще практически недостижима), мы проглядели потенциал поступка в vita activa. У Аристотеля свободный человек (богатый гражданин полиса) выходил из дома, где трудом занимались женщины и рабы, а созданием — мастера и ученые, и шел совершать политические поступки: разговаривать и действовать в публичной сфере ради самого этого разговора и действия и без какой-либо иной обусловленной внешним миром цели, без внешней необходимости. Действие требует взаимодействия с другими людьми. В поступке человек проявляет самого себя как принципиально уникальное существо, и поэтому поступок всегда связан с началом нового. Поступок основан на свободе и способности к инициативе. Иными словами, прочитать речь с табуретки, чтобы тебя куда-нибудь избрали — не поступок, не политическая речь. Это работа, осуществляемая в пределах социальных ожиданий (как мне надо себя вести, чтобы этих люди отреагировали определенным образом). Сказать или повести себя так, как тебе уникально свойственно ради самого этого действия, ради собственной явленности в мире, не ожидая определенной реакции или последствий — речь или поступок, из которых и состоит ткань политического.
Однако, в современной жизни такое, античное понятие политического больше не существует — оно было заменено социальным, экономическим, культурным. Частное хозяйство, то, что раньше было сугубо приватным делом, становится интересом и частью государства — уже нельзя просто жить внутри своей семьи/ойкоса, теперь все государство — одна большая семья, и все — её члены, и у всех вроде как есть ставки в общественных интересах. Единство интересов внутри семьи превратилось в единство интересов внутри общества/государства. Раньше семья, домашнее хозяйство означало выживание рода; теперь государство и общество означает выживание рода.
>>Click here to continue<<