Никакой обыденности чувств, все поочерёдно вычёркивается, все всему уступает место. Такова осень. Вообще ничего старого не унесёшь, даже если сильно захочешь. Особенно, если сильно захочешь.
Все встречи под солнечными лучами в конце ноября, лучшие. Они как вечный последний глоток, который самый вкусный. Рассиживаешь с дружочками, все отпивают свой на кокосовом или на самом обычном, которое у вас есть, пожалуйста, и хмурятся, почему-то, когда ликуют, обязательно от солнца хмурятся, рисуют скетчи, замечают голубей с их непонятками, решают вопросы через ноуты, телефоны и возвращаются откуда начали. С глубокого разговора. Которые всегда с самого крутого порога случаются.
Которые случаются, потому что без диалогов у осени вообще нет шансов. Как у влюблённых: не ввалиться полностью. Самая крепкая история та, которая завязалась осенью. Когда ты оголенный, восприимчивый нерв, у которого мало что есть надеть. Потому что осень не пропускает старое. Меняется. Что ли модничает. Нет, не вещи. Точно. Кожа. Сбрасывает с нас кожу. Хуже всего только пытаться это отрицать. Переиначивать. Пытаться пронести в потайном кармане что-то нерабочее. Набрасывать на себя все, что попало. Когда, если разобраться, можно целый новый мир надеть. Вместо. Неэкологичное? Неэффективное? Нетвое? Почему-то мои ответы все упираются в то, что можно было не отвечать. В то, что магичность момента не должна быть названа. Хотя внезапно закричать «как я здесь оказался?» , звучит весело. Грусть веселая осенью. Тонкость чувств направлена в ещё тоньше, а прогулки — случаться теперь под пледами. Заведомо домоседы. С условием вспышечных прогулок до ощущения, что все тело — это сплошные замёрзшие кончики пальцев. Целовать колени. Свои. Совместные. Осень. Чтобы влетало, билось внутри, отпечатывалось. Уносило. Открывать окна наполовину. Закрывать в кране кипяток и садиться. Горячо? Было и пожарче. Что. уж. там. Нарезать имбирь, кривиться, иммунитету передавать привет-пьянеть-прощаться. Заботиться. О них, нем, ней, нет, себе, сначала о себе, а потом о них, нем, ней, да, вот так.
У глаз снова стало меньше задач по проекту «улыбаться». Можно не улыбаться. Осенью иногда не этого хочется. И вот того, второго, что сейчас хочется — обязательно можно. Тонко. Грустишь, растягиваешь. Чувствуешь. Оно только так и бывает. Непоулыбаешься какое-то время и потом знаешь, когда улыбаешься. Находишь нужную кнопку. Нажимаешь. Одеваешься, светишь. Что дождь не размывает. Искусствоведы, вы как? Держитесь? И хорошо, что конечно же нет. Ведите каждый своим карандашом о чем дышится. Мы свободны. Немного ненормальны и абсолютно этому верны. На сейчас? Навсегда. На всегда.
Никакой обыденности чувств, все поочерёдно вычёркивается, все всему уступает место. Такова осень. Вообще ничего старого не унесёшь, даже если сильно захочешь. Особенно, если сильно захочешь.
Все встречи под солнечными лучами в конце ноября, лучшие. Они как вечный последний глоток, который самый вкусный. Рассиживаешь с дружочками, все отпивают свой на кокосовом или на самом обычном, которое у вас есть, пожалуйста, и хмурятся, почему-то, когда ликуют, обязательно от солнца хмурятся, рисуют скетчи, замечают голубей с их непонятками, решают вопросы через ноуты, телефоны и возвращаются откуда начали. С глубокого разговора. Которые всегда с самого крутого порога случаются.
Которые случаются, потому что без диалогов у осени вообще нет шансов. Как у влюблённых: не ввалиться полностью. Самая крепкая история та, которая завязалась осенью. Когда ты оголенный, восприимчивый нерв, у которого мало что есть надеть. Потому что осень не пропускает старое. Меняется. Что ли модничает. Нет, не вещи. Точно. Кожа. Сбрасывает с нас кожу. Хуже всего только пытаться это отрицать. Переиначивать. Пытаться пронести в потайном кармане что-то нерабочее. Набрасывать на себя все, что попало. Когда, если разобраться, можно целый новый мир надеть. Вместо. Неэкологичное? Неэффективное? Нетвое? Почему-то мои ответы все упираются в то, что можно было не отвечать. В то, что магичность момента не должна быть названа. Хотя внезапно закричать «как я здесь оказался?» , звучит весело. Грусть веселая осенью. Тонкость чувств направлена в ещё тоньше, а прогулки — случаться теперь под пледами. Заведомо домоседы. С условием вспышечных прогулок до ощущения, что все тело — это сплошные замёрзшие кончики пальцев. Целовать колени. Свои. Совместные. Осень. Чтобы влетало, билось внутри, отпечатывалось. Уносило. Открывать окна наполовину. Закрывать в кране кипяток и садиться. Горячо? Было и пожарче. Что. уж. там. Нарезать имбирь, кривиться, иммунитету передавать привет-пьянеть-прощаться. Заботиться. О них, нем, ней, нет, себе, сначала о себе, а потом о них, нем, ней, да, вот так.
У глаз снова стало меньше задач по проекту «улыбаться». Можно не улыбаться. Осенью иногда не этого хочется. И вот того, второго, что сейчас хочется — обязательно можно. Тонко. Грустишь, растягиваешь. Чувствуешь. Оно только так и бывает. Непоулыбаешься какое-то время и потом знаешь, когда улыбаешься. Находишь нужную кнопку. Нажимаешь. Одеваешься, светишь. Что дождь не размывает. Искусствоведы, вы как? Держитесь? И хорошо, что конечно же нет. Ведите каждый своим карандашом о чем дышится. Мы свободны. Немного ненормальны и абсолютно этому верны. На сейчас? Навсегда. На всегда.
