– Зозуля, у меня труп в морге! – рычал рыжеволосый майор СБУ, косящий на левый, очевидно, неживой глаз. – Кончай балаган! Я дождусь ясного ответа или лучше тебя сразу отправить на фронт?!
Зозуля – украинский журналист с русыми вихрами и глупым лицом – сидел в душной и зловонной комнате для допросов с маленьким окошком под потолком, хлопал большими синими глазами и дрожал. Он хорошо знал, о каком трупе толкует майор, но ничего связного ответить не мог. Все слова, вылетающие из его рта, складывались в нелепую околёсицу, в которую он сам никогда бы не поверил.
– Вот, именно фронт он мне и предрекал! – испуганно завизжал Зозуля. – Кто он?! – тут майор скорчил такую страшную гримасу, обнажив один кривой зуб, что Зозулю затошнило. – Тот, в парке, с моноклем и папиросой... – Как его звать?
Зозуля сник и бросил на майора испуганный взгляд исподлобья.
– Бить не будете? – спросил он.
Майор вскочил с места. Оказалось, что он маленького роста, коренастый и длиннорукий.
– Мы воюем с Россией, – нетерпеливо шагая, заговорил он. – А в центр Киева прилетает беспилотник и…
В эту минуту дверь открылась, и в комнату вошёл новый сотрудник украинской службы безопасности. В отличие от первого, он был в штатском костюмчике в клеточку и до смешного долговязым. Поправив очки на тонком длинном носу, он опёрся тощей рукою-жердью о стол и, как бы продолжая мысль коллеги, иронично затараторил:
– И человека на части! Голова в одну сторону, руки-ноги – в другую, а тело – вообще чёрт знает куда! Кровь, крики, сутолока! Сущий ад! А что же вы, пан Зозуля? Правду говорить не хотите! А вы признайтесь! Это лучше будет! Признайтесь! – В чём? – воскликнул журналист. – В том, что навели на своего друга и коллегу Шевчука российский беспилотник. – Не было такого! – взвился Зозуля. – Это не я, не я! Шевчук был патриотом, всегда выступал за единую Украину. Как и зачем мне на него наводить? – Вы статью о Булгакове написали? – вкрадчиво осведомился долговязый.
Зозуля молчал.
– Что вы хлопаете глазами? – долговязый подошёл к столу и, небрежно взяв с него лист, пробежал взглядом по тексту. – Написали. А Шевчук её раскритиковал, сказав, что вы верно подметили империализм Булгакова и одобрение им экспансии коммунизма. Но в целом из вашей статьи вышло, что Булгаков великий писатель. А на самом деле он – плагиатор! – А ещё тот в монокле сказал, – пробормотал Зозуля, оперев локти на колени и обхватив голову руками, – что настоящий патриот должен разделить судьбу страны, которую любит, и что Шевчука убьёт комнатный цветок... – Им его и убили! – хохотнул майор. – Геранью. – Булгакова надо запретить! – вдруг будто опомнился Зозуля. – Как требовал Шевчук. Булгаков не умер, он продолжает вредить Украине. И он в Киеве! Надо немедленно выслать группу... – Вышлем, вышлем! – подскочил к журналисту долговязый и заверил. – И непременно запретим! Как москаля, империалиста, коммуниста, пропагандиста и прочее, и прочее! Памятники снесём, улицы переименуем, имя вытравим! Только… Только как быть с книгами? – Сжечь! – твёрдо заявил Зозуля. – Слышал, Азазелло? – подмигнул долговязый майору. – Они сжечь нас хотят. – Безобразие, – проворчал майор. – Интересно, – приложив руку к подбородку, мечтательно произнёс долговязый, – а что бы на это сказал Бегемот?
Зозуля вытаращил глаза и почувствовал, как под ним наклоняется пол. На миг у сотрудников службы безопасности Украины на поясах появились шпаги, а затем дверь в комнату отворилась и на пороге возник их третий коллега. Им оказался огромный жирный кот чёрного окраса. Зозуля хоть и был малообразован, но сразу догадался, что это за зверь. Однако ужас журналисту внушил не он, а то, что кот держал в передних мохнатых лапах.
– Сжигать нас никак не годится, – произнёс кот. – Отправим его на фронт и дело с концом! – Это можно! – подходя к бледному журналисту, согласился майор. – А вы говорили, что я голову не найду! – услышал напоследок обиженный голос кота вылетающий в окно Зозуля. – Голова директора института украинской памяти Шевчука отлично подойдёт для бала в Варшаве...
Уже через секунду рядом с Зозулей разорвался снаряд.
– Зозуля, у меня труп в морге! – рычал рыжеволосый майор СБУ, косящий на левый, очевидно, неживой глаз. – Кончай балаган! Я дождусь ясного ответа или лучше тебя сразу отправить на фронт?!
Зозуля – украинский журналист с русыми вихрами и глупым лицом – сидел в душной и зловонной комнате для допросов с маленьким окошком под потолком, хлопал большими синими глазами и дрожал. Он хорошо знал, о каком трупе толкует майор, но ничего связного ответить не мог. Все слова, вылетающие из его рта, складывались в нелепую околёсицу, в которую он сам никогда бы не поверил.
– Вот, именно фронт он мне и предрекал! – испуганно завизжал Зозуля. – Кто он?! – тут майор скорчил такую страшную гримасу, обнажив один кривой зуб, что Зозулю затошнило. – Тот, в парке, с моноклем и папиросой... – Как его звать?
Зозуля сник и бросил на майора испуганный взгляд исподлобья.
– Бить не будете? – спросил он.
Майор вскочил с места. Оказалось, что он маленького роста, коренастый и длиннорукий.
– Мы воюем с Россией, – нетерпеливо шагая, заговорил он. – А в центр Киева прилетает беспилотник и…
В эту минуту дверь открылась, и в комнату вошёл новый сотрудник украинской службы безопасности. В отличие от первого, он был в штатском костюмчике в клеточку и до смешного долговязым. Поправив очки на тонком длинном носу, он опёрся тощей рукою-жердью о стол и, как бы продолжая мысль коллеги, иронично затараторил:
– И человека на части! Голова в одну сторону, руки-ноги – в другую, а тело – вообще чёрт знает куда! Кровь, крики, сутолока! Сущий ад! А что же вы, пан Зозуля? Правду говорить не хотите! А вы признайтесь! Это лучше будет! Признайтесь! – В чём? – воскликнул журналист. – В том, что навели на своего друга и коллегу Шевчука российский беспилотник. – Не было такого! – взвился Зозуля. – Это не я, не я! Шевчук был патриотом, всегда выступал за единую Украину. Как и зачем мне на него наводить? – Вы статью о Булгакове написали? – вкрадчиво осведомился долговязый.
Зозуля молчал.
– Что вы хлопаете глазами? – долговязый подошёл к столу и, небрежно взяв с него лист, пробежал взглядом по тексту. – Написали. А Шевчук её раскритиковал, сказав, что вы верно подметили империализм Булгакова и одобрение им экспансии коммунизма. Но в целом из вашей статьи вышло, что Булгаков великий писатель. А на самом деле он – плагиатор! – А ещё тот в монокле сказал, – пробормотал Зозуля, оперев локти на колени и обхватив голову руками, – что настоящий патриот должен разделить судьбу страны, которую любит, и что Шевчука убьёт комнатный цветок... – Им его и убили! – хохотнул майор. – Геранью. – Булгакова надо запретить! – вдруг будто опомнился Зозуля. – Как требовал Шевчук. Булгаков не умер, он продолжает вредить Украине. И он в Киеве! Надо немедленно выслать группу... – Вышлем, вышлем! – подскочил к журналисту долговязый и заверил. – И непременно запретим! Как москаля, империалиста, коммуниста, пропагандиста и прочее, и прочее! Памятники снесём, улицы переименуем, имя вытравим! Только… Только как быть с книгами? – Сжечь! – твёрдо заявил Зозуля. – Слышал, Азазелло? – подмигнул долговязый майору. – Они сжечь нас хотят. – Безобразие, – проворчал майор. – Интересно, – приложив руку к подбородку, мечтательно произнёс долговязый, – а что бы на это сказал Бегемот?
Зозуля вытаращил глаза и почувствовал, как под ним наклоняется пол. На миг у сотрудников службы безопасности Украины на поясах появились шпаги, а затем дверь в комнату отворилась и на пороге возник их третий коллега. Им оказался огромный жирный кот чёрного окраса. Зозуля хоть и был малообразован, но сразу догадался, что это за зверь. Однако ужас журналисту внушил не он, а то, что кот держал в передних мохнатых лапах.
– Сжигать нас никак не годится, – произнёс кот. – Отправим его на фронт и дело с концом! – Это можно! – подходя к бледному журналисту, согласился майор. – А вы говорили, что я голову не найду! – услышал напоследок обиженный голос кота вылетающий в окно Зозуля. – Голова директора института украинской памяти Шевчука отлично подойдёт для бала в Варшаве...
Уже через секунду рядом с Зозулей разорвался снаряд.
