– Мне жаль, но в вашем случае делать прогнозы я не возьмусь. – Но вы же сказали, что медицина сейчас очень развита… – Тут дело не в медицине.
Доктор Вербов, высокий худощавый мужчина с седеющей щетиной на сером лице и мягким, но тревожным взглядом, чуть прихрамывая шёл по коридору клиники. Рядом, пытаясь попасть в такт его шагов, суетилась хорошо одетая полноватая женщина с длинными рыжими волосами. Всякий раз, когда доктор произносил беспощадные слова, она сочувственно косилась назад, на подростка, оставшегося сидеть возле только что покинутого кабинета – её сына.
– Но вы давали надежду, – возражала женщина. – Я ошибался, – признался доктор Вербов. – Я ещё не знал всей правды. – Какой правды?
Доктор и женщина дошли до конца длинного коридора и встали у широкого чистого окна, за которым светило весёлое весеннее солнце. Нагретое снаружи оконное стекло источало в помещение колеблющийся жар.
– Вы описали общую ситуацию, трагедию, но не сказали о том, что сделал Андрей, – твёрдо настаивал доктор Вербов. – Вы не сообщили о количестве людей. – Да какая разница?! – всплеснула руками женщина. – При чём здесь они, когда речь идёт о моём сыне. Один, два, десятки. Будь их хоть сотня, разве это имеет значение? Как будто это что-то меняет! – Боюсь, что это меняет всё, – сухо заключил доктор Вербов и, заложив руки за спину, направил в окно отрешённый взгляд.
В пустом коридоре наступила тяжёлая минута, когда всем троим окончательно стало ясно, что поправить уже ничего нельзя. Судьба предопределена и в чудо верить нет никакого смысла.
– Вы не понимаете природы того, что совершил ваш сын, – не оборачиваясь проговорил доктор Вербов. – Да, он очень смелый мальчик. – Смелость здесь ни при чём. Все почему-то считают, что для поступка нужна отвага, дерзость, сила. Наверно, и эти качества необходимы. А всё-таки не они то главное, что движет человеком. – Зачем вы мне это говорите сейчас, когда…? – после короткого молчания пробормотала женщина. – Представьте, – перебил собеседницу доктор, – сотни, а то и тысячи умных и безжалостных людей, огромные капиталы, месяцы, а возможно и годы планирования, прогнозы, риски, отработка результата. Десятки организаций, корпящих ради одной единственной цели – посеять террор. Убийство мирных людей. И вот когда это зло сфокусировалось, дошло до точки, окончательно выковалось в тонкий чёрный клинок для удара… На его пути встаёт мальчик, подросток. А может быть и девочка. А может быть мужчина или женщина. Случайный человек, который своим поступком рушит страшный замысел, уводя людей из-под жестокого удара. Как вы думаете, после этого невидимого поединка, заглянув в мрачные глаза такому колоссальному злу, человек сможет остаться прежним? – Я найду другого специалиста! – резко сказала женщина и направилась к сыну. – Герои – это не про славу! – крикнул вдогонку доктор Вербов и тихо, как будто про себя, добавил: – Это про незаживающую рану от встречи с настоящим злом.
***
– Андрей! – позвал доктор Вербов своего несостоявшегося пациента.
Андрей шёл по парку, слегка наклонив вниз голову и о чём-то думал. Услышав окрик и подняв глаза, подросток сразу узнал доктора Вербова и неспеша подошёл к скамейке, на которой тот расположился. Доктор сидел как-то странно и нелепо, вытянув вперёд не согнутую в колене левую ногу.
– Всё ещё чувствуешь запах гари? – спросил он.
Подросток сел и молча кивнул.
– И слышишь выстрелы? – продолжал узнавать доктор.
Андрей снова кивнул и прибавил:
– И крики.
Коротко помолчали.
– Я попытаюсь сделать всё, что смогу, – наконец сказал доктор. – Но ты встал на пути страшной силы. Скоро должно поутихнуть. Нужно время. – Откуда вы знаете? – хмуро спросил Андрей. – Я – врач, – почему-то заулыбался доктор Вербов. – Много, где побывал. И, как и ты, люблю людей.
Тут он похлопал себя по несгибаемой ноге. Андрей проследил за жестом и тоже улыбнулся. Через минуту новые друзья, не торопясь, шли по аллее свежего весеннего парка и смотрели на радостные и беспечные лица гуляющих.
– Наверно, они нас никогда не поймут. Но они будут стараться, будут стараться, – сказал доктор.
– Мне жаль, но в вашем случае делать прогнозы я не возьмусь. – Но вы же сказали, что медицина сейчас очень развита… – Тут дело не в медицине.
Доктор Вербов, высокий худощавый мужчина с седеющей щетиной на сером лице и мягким, но тревожным взглядом, чуть прихрамывая шёл по коридору клиники. Рядом, пытаясь попасть в такт его шагов, суетилась хорошо одетая полноватая женщина с длинными рыжими волосами. Всякий раз, когда доктор произносил беспощадные слова, она сочувственно косилась назад, на подростка, оставшегося сидеть возле только что покинутого кабинета – её сына.
– Но вы давали надежду, – возражала женщина. – Я ошибался, – признался доктор Вербов. – Я ещё не знал всей правды. – Какой правды?
Доктор и женщина дошли до конца длинного коридора и встали у широкого чистого окна, за которым светило весёлое весеннее солнце. Нагретое снаружи оконное стекло источало в помещение колеблющийся жар.
– Вы описали общую ситуацию, трагедию, но не сказали о том, что сделал Андрей, – твёрдо настаивал доктор Вербов. – Вы не сообщили о количестве людей. – Да какая разница?! – всплеснула руками женщина. – При чём здесь они, когда речь идёт о моём сыне. Один, два, десятки. Будь их хоть сотня, разве это имеет значение? Как будто это что-то меняет! – Боюсь, что это меняет всё, – сухо заключил доктор Вербов и, заложив руки за спину, направил в окно отрешённый взгляд.
В пустом коридоре наступила тяжёлая минута, когда всем троим окончательно стало ясно, что поправить уже ничего нельзя. Судьба предопределена и в чудо верить нет никакого смысла.
– Вы не понимаете природы того, что совершил ваш сын, – не оборачиваясь проговорил доктор Вербов. – Да, он очень смелый мальчик. – Смелость здесь ни при чём. Все почему-то считают, что для поступка нужна отвага, дерзость, сила. Наверно, и эти качества необходимы. А всё-таки не они то главное, что движет человеком. – Зачем вы мне это говорите сейчас, когда…? – после короткого молчания пробормотала женщина. – Представьте, – перебил собеседницу доктор, – сотни, а то и тысячи умных и безжалостных людей, огромные капиталы, месяцы, а возможно и годы планирования, прогнозы, риски, отработка результата. Десятки организаций, корпящих ради одной единственной цели – посеять террор. Убийство мирных людей. И вот когда это зло сфокусировалось, дошло до точки, окончательно выковалось в тонкий чёрный клинок для удара… На его пути встаёт мальчик, подросток. А может быть и девочка. А может быть мужчина или женщина. Случайный человек, который своим поступком рушит страшный замысел, уводя людей из-под жестокого удара. Как вы думаете, после этого невидимого поединка, заглянув в мрачные глаза такому колоссальному злу, человек сможет остаться прежним? – Я найду другого специалиста! – резко сказала женщина и направилась к сыну. – Герои – это не про славу! – крикнул вдогонку доктор Вербов и тихо, как будто про себя, добавил: – Это про незаживающую рану от встречи с настоящим злом.
***
– Андрей! – позвал доктор Вербов своего несостоявшегося пациента.
Андрей шёл по парку, слегка наклонив вниз голову и о чём-то думал. Услышав окрик и подняв глаза, подросток сразу узнал доктора Вербова и неспеша подошёл к скамейке, на которой тот расположился. Доктор сидел как-то странно и нелепо, вытянув вперёд не согнутую в колене левую ногу.
– Всё ещё чувствуешь запах гари? – спросил он.
Подросток сел и молча кивнул.
– И слышишь выстрелы? – продолжал узнавать доктор.
Андрей снова кивнул и прибавил:
– И крики.
Коротко помолчали.
– Я попытаюсь сделать всё, что смогу, – наконец сказал доктор. – Но ты встал на пути страшной силы. Скоро должно поутихнуть. Нужно время. – Откуда вы знаете? – хмуро спросил Андрей. – Я – врач, – почему-то заулыбался доктор Вербов. – Много, где побывал. И, как и ты, люблю людей.
Тут он похлопал себя по несгибаемой ноге. Андрей проследил за жестом и тоже улыбнулся. Через минуту новые друзья, не торопясь, шли по аллее свежего весеннего парка и смотрели на радостные и беспечные лица гуляющих.
– Наверно, они нас никогда не поймут. Но они будут стараться, будут стараться, – сказал доктор.
