Внезапный самодеятельный фестиваль фильмов 1946 года #альтернативная_история_кино для @chacun_son_cinema объявляет победителей.
Вообще странное время, война вот закончилась, в титрах кучи восточноевропейских фамилий, всё по-прежнему такое картонное и студийное, но везде сквозит уже какое-то издевательство над вроде бы ещё недавно прогрессивными штуками типа психоанализа прямым текстом в кадре, экранизаций и/или пересказа сновидений, предсказаний и прочих знамений; самим же понятно, что это никого не спасло и ничего не предотвратило, — до формализации в виде драмы абсурда ещё неблизко, а эмоции обшивочку-то пробивают уже немножко, несмотря на освещение, грим, театральность, сексизм, нормализованное насилие над женщинами прямо в кадре и цензуру.
То там, то там всплывают немцы, многих жанров ещё нет, в наличии духоподъёмка, идиотские комедии, чудовищные сказки, все цвета невыносимых вестернов — в принципе, лицедейство на максималках, все понимают, что ряженые, включая зрителей, — и все оттенки черного в нуарных вроде бы детективах, и вот тут уже ура, деконструкция гудит и скрежещет, хотя с первого взгляда всё вроде бы чинно.
В итоге победит, конечно, писатель Raymond Chandler, в русскоязычной традиции Рэймонд Чандлер, это под его книжки у отца была отдельная полка, рядом с Кристи и прочим, но этот другой: наверное, первый, пишущий не про собственно что а как, — такая вот мета уже в 40-х, жанр освоен и препарирован, и можно накачивать его великолепными диалогами, сюжетными твистами, всяческими персонажами, потому что это всё всего лишь приёмы — и накрывать это какой-то вот этой непроходимой сложно уловимой и не всегда произносимой грустью; экранизировать его должно было казаться отличной идеей, вот в 1946 нам повезло, в том числе благодаря накладкам тогдашнего проката.
Поэтому когда начинается The Blue Dahlia (1946), George Marshall — не ожидаешь примерно ничего, ну кроме каких-то смутных воспоминаний про The black dahlia (2006), Brian de Palma — недооцененным опусом про разрезанную пополам уже в 1947 году малолетнюю актрису на пустыре — и неспроста: никнейм этот ей припишут газетчики, ну или по другой версии она возьмёт себе сама как раз после этого фильма, но это в другой раз; так вот, сидишь, смотришь вполуха, а потом уже не вполуха.
Там диалоги.
Не вот в этом вот общенародном смысле, когда наряженные и накрашенные высокооплачиваемые актёры произоносят экспозиции и мотивации, а в смысле прям диалоги, там живые неглупые люди разговаривают, иногда даже смешно, — но при этом не просто так треплются, а в общем всё срабатывает дальше в сценарии — и даже в первой сцене в баре внезапно начинаешь смотреть и слушать, а потом Джонни придёт домой, и там живые пьяные люди, и жена-сатана.
Согласно самосочинённой легенде Чандлер дописывал сценарий в статусе дивы и владычицы морской, и под алкоголем — выторгованного из-за адского студийного стресса из-за грядущего (и в итоге несостоявшегося) возвращения в армию тогдашнего Томкруза Alan Ladd — поэтому последняя треть достаточно механически разруливает завязанное, особенно финальная сцена, где прямым текстом проговаривают, кто сделал что, чтобы попонятнее всем было, 1946 год на дворе же, — но свежесть этого лосьона диалогов станет бенчмарком и доведёт до соответствующей номинации на «Оскар».
— Every guy's seen you before, somewhere. The trick is to find you.
>>Click here to continue<<