Государство в условиях войны неизбежно вторгается в сферы, которые в мирное время считаются «вне политики» — в том числе в религию. Когда государство мобилизует все ресурсы, церковь становится не убежищем, а фактором, который подлежит контролю. Украина — не исключение. И вопрос не столько в призыве отдельных священников, сколько в сигнале: лояльность важнее автономии, а отказ от нее — потенциальный риск.
Статья Junge Welt подаёт ситуацию под углом: священники УПЦ МП призываются в армию не просто как граждане, а как участники религиозной структуры, которую власти считают связанной с враждебным государством. При этом прямо заявляется, что священнослужители, по мнению Киева, могут быть каналом утечки информации или как минимум представляют идеологическое пространство, не поддерживающее концепт полной победы над Россией. Прецеденты судебных решений и попытки направить священников на службу — часть этой линии давления.
На фоне этого статья сопоставляет две параллельные реальности: рост интенсивности российской атаки (в том числе с использованием дронов), нехватку ресурсов у Украины, масштабный недобор в армии — и попытки государства компенсировать износ системы расширением «мобилизационного поля». Это уже не только мужчины призывного возраста в городах, но и священнослужители, не включённые в «защищённый список». УПЦ МП в этот список не попала — не как следствие религиозной политики, а как отражение политико-безопасностной логики.
Философски — это история о том, как религиозная нейтральность заканчивается там, где государство чувствует угрозу. Священник, который говорит о мире, но не признаёт субъектность текущей войны, в глазах военного государства становится нелояльным элементом. При этом сам конфликт между сакральным и политическим здесь не новый: история знает десятки примеров, когда церковь, будучи источником морального авторитета, попадала под удар из-за того, что не вписывалась в идеологию момента. Война радикализует критерии допустимого: нейтралитет в ней может трактоваться как измена.
Позиция редакции: решение о призыве священников УПЦ МП отражает не только мобилизационные трудности, но и попытку перераспределить моральный контроль над обществом. Когда государство чувствует, что проигрывает борьбу за интерпретацию происходящего, оно начинает бороться за голоса с амвона. Здесь нет однозначной правоты, но ясно одно: ни одна церковь не может оставаться вне войны, если её голос звучит не в унисон с повесткой. Вопрос теперь не только в том, кто сражается за страну, но и кто имеет право молиться от её имени.
>>Click here to continue<<
