The Good, the Bad and the Ugly Performative (часть I).
Концепция качества публичного управления широко применяется в политической науке, как для изучения отдельных случаев, так и в сравнительных исследованиях. Используемые здесь понятия good governance и bad governance почти не вызывают сомнений у большинства политологов с точки зрения своего содержания и методологии их измерений и интерпретации. Однако на мой взгляд, здесь всё-таки стоит выделить две проблемы.
Во-первых, многие исследователи априори подразумевают, что существует прямая корреляция между качеством управления и демократическим развитием. Проще говоря, чем выше страна в рейтингах качества публичного управления, тем лучше там обстоят дела с демократией. Но даже если оставить за скобками дискуссию о направлении каузальной связи, тезис о корреляции тоже можно оспорить. Индексы демократии и качества управления сами по себе сложносоставные, а это значит, что лучше рассматривать их компоненты и корреляции между ними по отдельности. Кроме того, частично демократизированные страны (например, электоральные демократии, испытывающие сложности с другими демократическими институтами) даже могут проигрывать автократиям в качестве публичного управления (1).
Во-вторых, критерии демократии и качества публичного управления в некоторых аспектах повторяют друг друга или сильно взаимосвязаны. Здесь нет, конечно, методологической проблемы, но зато в результате возникают сложности с адекватностью перекрёстных интерпретаций и сравнительных исследований. Как быть с целями, которые ставят перед собой авторитарные элиты? Ведь если они их успешно достигают, то на их стратегии публичного управления тоже можно поставить знак качества. Иначе получается, что сам концепт качества публичного управления, тесно связанный с оценкой демократических институтов, привносит свои искажения в анализ недемократических режимов.
На эти размышления меня натолкнула недавняя беседа с коллегами о деятельности в России разного рода активистов, которые отстаивают "традиционные ценности", следят за нравственностью, выявляют врагов государства и т.д. Ведь здесь используется традиционный для good governance инструментарий: делегирование задач институтам гражданского общества в тех сферах, где они могут быть эффективнее государственного аппарата. Да, в некоторых странах это используется для помощи бездомным или решения экологических проблем. А для российских элит (и значительной доли граждан) вполне могут быть приоритетными другие задачи. Почему нет? Если одной из целей публичного управления в современной России элиты видят построение идеологии, то должен заметить, что эти активисты функцию свою выполняют довольно хорошо. Значит ли это, что качество управления в этом аспекте на высоком уровне? Или нам нужно использовать другую рамку для описания подобных феноменов? #методология #публичноеуправление
(1) Tarverdi, Y., Saha, S., & Campbell, N. (2019). Governance, democracy and development. Economic Analysis and Policy. 63: 220-233. DOI: 10.1016/j.eap.2019.06.005
>>Click here to continue<<