Русский национализм и русофобия — это абсолютно взаимозависимые понятия.
Как нет и не может быть другой универсальной задачи русского национализма, кроме противостояния русофобии, так нет и не может быть другой задачи русофобии, кроме противостояния русскому национализму.
Выбирая между двумя полярностями вы либо будете в той или иной степени русофобом, либо русским националистом.
Русофобия в России всё в большей степени стремится к риторической фигуре умолчания, ограничивающей права русских, интересы русских и русское самосознание. Русофобия стремится риторически уменьшить значимость русских на фоне других народов.
В этом тексте мы разберём два архетипических приёма, с помощью которых русофобы добиваются своей цели.
Классический пример внутренней русофобии — это русский негр.
Русских негров не существует.
Если русские негры даже и существуют, то это десятая доли процента от русских, которая к тому же не испытывает никаких проблем из-за своей негроидности.
В России нет культуры угнетения негров, Россия никогда не эксплуатировала негров, не держала их в качестве рабов, не продавала их в рабство.
Проблемы негров в России не важны, потому что специфически негритянских проблем в России просто нет.
Однако, добродушный ритор вспоминает русского негра каждый раз, как русские националисты вспоминают о своём национальном самосознании. С доброжелательным, добродушным лицом 150-миллионному народу предлагается закрыть рот из-за романтической фигуры вымышленного персонажа.
Когда доходит до вопросов жизни и смерти — это умолчание превращается в омерзительное хамство.
Когда телеграм-каналы и пресса рассказывали о предательстве Максима Кузьминова, они эротически живописали героизм члена экипажа его вертолёта, который будучи таджиком оставался верен России до конца, когда русский Максим Кузьминов Россию предал.
С каким экстазом лидеры мнений и публицисты описывали русскость Кузьминова и таджикскость второго члена экипажа!
С каким ужасным хладнокровием и равнодушием они забыли про третьего члена экипажа, который так же, как и Кузьминов, был русским, и так же, как и второй член экипажа, принял мученическую смерть, оставаясь верным присяге.
Этот приём у нас в профессии называется «чёрный защитник» по аналогии с приёмом «white savior», используемый борцами за права негров в США.
Мы наглядно его видим в примерах многих катастроф, которые преследуют наш народ в эти неспокойные годы.
Во время теракта в «Крокус Сити Холле» русские помогали русским. Учитель танцев вывел свой класс. Русский инвалид-колясочник заслонил своим телом свою жену. Три русских гардеробщика из четырёх выводили людей по известному им безопасному проходу.
Значил ли для массовых медиа их героизм хоть что-нибудь, когда четвёртый гардеробщик оказался киргизо-узбекским метисом?
Массовые медиа начали превозносить четвертого гардеробщика на фоне абсолютного умолчания о массовом героизме русских.
Когда в реку Мойку в Санкт-Петербурге по вине водителя упал автобус, окружающие люди принялись помогать тонущим.
Четыре русских спрыгнули на крышу автобуса.
Русские водители прогулочных катеров подплывали к автобусу и эвакуировали пострадавших.
Для массовых медиа это не значило ничего, ведь на автобус спрыгнули два дагестанца.
Хуже того, массовые медиа стали превозносить и водителя, убившего семь человек, ведь, убив их, он стал помогать другим пострадавшим.
Русский негр и «чёрный защитник» — это отвратительные приёмы русофобии. Если медиа или публицист используют их вместе или хотя бы один из них, то весьма вероятно, что они хотят, чтобы русская нация перестала существовать.
Не стоит им доверять.
>>Click here to continue<<