2:30

истязание планируемое на короткий вечер длилось сперва целую ночь, а потом незаметно стало перетекать в рассветное утро, заменяя багровые линии домов в знойный полдень.
я молчала, но чаще шептала, что ненавижу, а поскольку не желал слышать меня оживший кошмар, то в итоге комната была объята скрипящей тишиной, редкими проклятиями, дрожащими вздохами, стирающие грань между реальностью и сном, гортанными стонами, полных скорби и отчаянными всхлипами, что влекли за собой злые слезы. я не могла остановить и даже не могла остановиться. а пыталась ли? убедительно ли? хотя ли? не вспомню.
не вспомню какая миллисекунда этой темноты поглотила меня сперва за пальцы, лаская их шершавым языком, а после залитая чернотой взахлёб я созерцала кончикам помятых кудрей, что только и светились, но он до них тоже добирался своими щупальцами обвивая черной полосой, что всегда носил на запястье, угрожая моей свободе.
я отбивалась. отбивалась кулаками, выскребывала молодую и порочную плоть своими хилыми ногтями, ломая их не коснувшись, брыкалась телом, выжидала наиболее слабую хватку за горло и челюсть,что сдавливали сперва руками, позже выученной беспомощностью. оставалось проклинать и преуспеть в этом настолько, чтобы эта чёрная дыра размером в 27 квадратных километров обрушилась здесь и сейчас на эту жуткую постель, где бездыханное и умерщвленное тело искало свет, но спотыкалось об животное желание.
оно было уродливым, ожившим, прогибающим, аморальным и комната взорвалась в аномалии этих звуковых искажений наконец допустив тесную пустоту из которой к свету выбился истошный крик «ты болен» с ещё более громогласным эхом «на себя посмотри, а ты?» - то был момент осознания сметающего рёбра, где мир сузился до этих двух чёрных, лживых дыр. собака.
это всё продолжалось бесконечно, где из меня делали подделку "осень пришла» на воскресний субботник в Макдональдсе, пока я заливалась тихими слезами, которые слизали с ресниц, не давая коснуться щёк, лишь бы я отведала их вперемешку с горькой слюной со вкусом коричневого картона и несказанных слов.

- тебе же нравится? скажи.
- как ты делаешь из меня дерьмо? да.
- почему дерьмо?
- на большее ты не способен.

ᴏʀᴀɴɢᴇʀʏ ᴏғ ғᴇᴇʟɪɴɢs

2:30

истязание планируемое на короткий вечер длилось сперва целую ночь, а потом незаметно стало перетекать в рассветное утро, заменяя багровые линии домов в знойный полдень.
я молчала, но чаще шептала, что ненавижу, а поскольку не желал слышать меня оживший кошмар, то в итоге комната была объята скрипящей тишиной, редкими проклятиями, дрожащими вздохами, стирающие грань между реальностью и сном, гортанными стонами, полных скорби и отчаянными всхлипами, что влекли за собой злые слезы. я не могла остановить и даже не могла остановиться. а пыталась ли? убедительно ли? хотя ли? не вспомню.
не вспомню какая миллисекунда этой темноты поглотила меня сперва за пальцы, лаская их шершавым языком, а после залитая чернотой взахлёб я созерцала кончикам помятых кудрей, что только и светились, но он до них тоже добирался своими щупальцами обвивая черной полосой, что всегда носил на запястье, угрожая моей свободе.
я отбивалась. отбивалась кулаками, выскребывала молодую и порочную плоть своими хилыми ногтями, ломая их не коснувшись, брыкалась телом, выжидала наиболее слабую хватку за горло и челюсть,что сдавливали сперва руками, позже выученной беспомощностью. оставалось проклинать и преуспеть в этом настолько, чтобы эта чёрная дыра размером в 27 квадратных километров обрушилась здесь и сейчас на эту жуткую постель, где бездыханное и умерщвленное тело искало свет, но спотыкалось об животное желание.
оно было уродливым, ожившим, прогибающим, аморальным и комната взорвалась в аномалии этих звуковых искажений наконец допустив тесную пустоту из которой к свету выбился истошный крик «ты болен» с ещё более громогласным эхом «на себя посмотри, а ты?» - то был момент осознания сметающего рёбра, где мир сузился до этих двух чёрных, лживых дыр. собака.
это всё продолжалось бесконечно, где из меня делали подделку "осень пришла» на воскресний субботник в Макдональдсе, пока я заливалась тихими слезами, которые слизали с ресниц, не давая коснуться щёк, лишь бы я отведала их вперемешку с горькой слюной со вкусом коричневого картона и несказанных слов.

- тебе же нравится? скажи.
- как ты делаешь из меня дерьмо? да.
- почему дерьмо?
- на большее ты не способен.

hottg.com/orangeryforu/2013

683 viewsfirestarter, edited  Aug 5, 2024 at 23:00