TG Telegram Group & Channel
OldTashkent | United States America (US)
Create: Update:

​​Фрагмент из повести Гафура Гуляма «Шумбола» («Озорник»), которая написана в 1957 году, описываемые действия в повести происходят в 1915 году.

В большой чайхане Ильхама-чайханщика, что стоит как раз на повороте молочного ряда к махалле Махкама, играет граммофон, без умолку звучат старинные песни в исполнении Туйчи-хафиза, Хамракула-коры или ферганских певиц. Места в чайхане всегда не хватает. Тут проводят свободное время байские сыновья из торговых рядов. Они собираются вокруг дастархана, посреди которого на большом медном подносе разложены сахар, миндаль, фисташки, разные сладости, стоит в посуде варенье, а зачастую красуется и коньяк в соломенных плетенках с изображением ласточки. Усаживаясь, они весело горланят, рассказывают анекдоты. Дехканам, бедным кустарям, казахам, киргизам, приехавшим на базар издалека, нечего сюда и соваться.
Чайханщик — худощавый парень по прозвищу Асра-лысый, в легком халате нараспашку, подпоясанном голубым шелковым платком, услужливо носится среди посетителей. Стоит кому-нибудь из гостей крикнуть «Асра!» или «Лысый!» — он тут как тут:
- Что угодно, мулла-ака, чай или чилим?
Много удивительных вещей можно увидеть в этой чайхане. Но, конечно, самое замечательное в ней — это подвешенная к потолку у входа большая клетка, позолоченная, украшенная амулетами от дурного глаза и пестрыми флажками. В клетке живет попугай, ей-богу, настоящий, живой попугай! Перья его переливаются всеми цветами радуги: синий, красный, голубой, желтый, белый, розовый, коричневый, темно-вишневый, фисташковый - все цвета, какие только есть на свете! Но главное, он разговаривает!
Мы, мальчишки, бродим по базару чумазой босоногой стаей; мы снуем всюду, но ко входу в чайхану нас тянет неизменно:
- Попка, эй, попка!
Впрочем, главным нашим развлечением на базаре служат джинни — юродивые. Сколько их в Ташкенте - и-и! Начнешь считать — собьешься!
Мы знали все истории этих несчастных, слышали от взрослых, сколько раз все это при нас пересказывалось! Но у мальчишек нет времени для жалости. С джинни можно было устроить представление — лучше не надо! Иногда мы уговаривали их спеть или сплясать, но чаще просто безжалостно дразнили...
Так, в развлечениях, проводили мы дни и едва замечали, как наступает вечер. Забежав домой сразу после третьей молитвы, что перед заходом солнца, мы наскоро хлебаем мучную похлебку или какое-нибудь варево из маша с тыквой или рисом, или суп с лапшой, — и снова убегаем на улицу, над которой понемногу высыпают добрые летние звезды. Самое время для игры в прятки...
Впрочем, у нас множество и других игр: борьба, «багман-батман»: играющие стоят спиной друг к другу, сцепятся руками и поочередно поднимают напарников себе на спину; или еще игра в «белый тополь, зеленый тополь» — мальчишки разбиваются на две группы, каждая выбирает вожака, загадывает кого-нибудь, а противоположная сторона должна угадать — кого? Отгадавшие садятся на спины противников и едут до условленного места...
...Времени у нас хватает: в школе задерживают нас ненадолго, а дел... Какие у нас могут быть дела! Наши родители и себе-то не могут найти работу, где уж там пристроить мальчишек!
Махаллю вроде нашей населяют обычно мелкие ремесленники — кожевенники, веревочники, мастера, которые чинят фарфоровую или стеклянную посуду, водоносы, носильщики, конюхи, сторожа, мелкие служители окрестных мечетей. Правда, в нашей махалле жили, главным образом, рабочие типографии и кондитерской. Но все же, кого тут только не было! Все это родители моих товарищей, я их помню отлично.

Forwarded from OldTashkent
​​Фрагмент из повести Гафура Гуляма «Шумбола» («Озорник»), которая написана в 1957 году, описываемые действия в повести происходят в 1915 году.

В большой чайхане Ильхама-чайханщика, что стоит как раз на повороте молочного ряда к махалле Махкама, играет граммофон, без умолку звучат старинные песни в исполнении Туйчи-хафиза, Хамракула-коры или ферганских певиц. Места в чайхане всегда не хватает. Тут проводят свободное время байские сыновья из торговых рядов. Они собираются вокруг дастархана, посреди которого на большом медном подносе разложены сахар, миндаль, фисташки, разные сладости, стоит в посуде варенье, а зачастую красуется и коньяк в соломенных плетенках с изображением ласточки. Усаживаясь, они весело горланят, рассказывают анекдоты. Дехканам, бедным кустарям, казахам, киргизам, приехавшим на базар издалека, нечего сюда и соваться.
Чайханщик — худощавый парень по прозвищу Асра-лысый, в легком халате нараспашку, подпоясанном голубым шелковым платком, услужливо носится среди посетителей. Стоит кому-нибудь из гостей крикнуть «Асра!» или «Лысый!» — он тут как тут:
- Что угодно, мулла-ака, чай или чилим?
Много удивительных вещей можно увидеть в этой чайхане. Но, конечно, самое замечательное в ней — это подвешенная к потолку у входа большая клетка, позолоченная, украшенная амулетами от дурного глаза и пестрыми флажками. В клетке живет попугай, ей-богу, настоящий, живой попугай! Перья его переливаются всеми цветами радуги: синий, красный, голубой, желтый, белый, розовый, коричневый, темно-вишневый, фисташковый - все цвета, какие только есть на свете! Но главное, он разговаривает!
Мы, мальчишки, бродим по базару чумазой босоногой стаей; мы снуем всюду, но ко входу в чайхану нас тянет неизменно:
- Попка, эй, попка!
Впрочем, главным нашим развлечением на базаре служат джинни — юродивые. Сколько их в Ташкенте - и-и! Начнешь считать — собьешься!
Мы знали все истории этих несчастных, слышали от взрослых, сколько раз все это при нас пересказывалось! Но у мальчишек нет времени для жалости. С джинни можно было устроить представление — лучше не надо! Иногда мы уговаривали их спеть или сплясать, но чаще просто безжалостно дразнили...
Так, в развлечениях, проводили мы дни и едва замечали, как наступает вечер. Забежав домой сразу после третьей молитвы, что перед заходом солнца, мы наскоро хлебаем мучную похлебку или какое-нибудь варево из маша с тыквой или рисом, или суп с лапшой, — и снова убегаем на улицу, над которой понемногу высыпают добрые летние звезды. Самое время для игры в прятки...
Впрочем, у нас множество и других игр: борьба, «багман-батман»: играющие стоят спиной друг к другу, сцепятся руками и поочередно поднимают напарников себе на спину; или еще игра в «белый тополь, зеленый тополь» — мальчишки разбиваются на две группы, каждая выбирает вожака, загадывает кого-нибудь, а противоположная сторона должна угадать — кого? Отгадавшие садятся на спины противников и едут до условленного места...
...Времени у нас хватает: в школе задерживают нас ненадолго, а дел... Какие у нас могут быть дела! Наши родители и себе-то не могут найти работу, где уж там пристроить мальчишек!
Махаллю вроде нашей населяют обычно мелкие ремесленники — кожевенники, веревочники, мастера, которые чинят фарфоровую или стеклянную посуду, водоносы, носильщики, конюхи, сторожа, мелкие служители окрестных мечетей. Правда, в нашей махалле жили, главным образом, рабочие типографии и кондитерской. Но все же, кого тут только не было! Все это родители моих товарищей, я их помню отлично.
👍294


>>Click here to continue<<

OldTashkent






Share with your best friend
VIEW MORE

United States America Popular Telegram Group (US)