В каком-то смысле нападки на Иран и его ядерную программу лицемерны. Не может ведь быть так, что существует некий список «хороших парней», которым разрешено иметь ядерное оружие.
Ким Чен Ын в Северной Корее неплохой в целом мужик, ему можно ядрёную боеголовку. И Путину можно, он вообще мыслитель и геополитик. Макрону тоже можно — его жена лупит, а женщина никогда не доведёт мир до ядерной катастрофы. А вот Ирану нельзя, чёй-то так?
Всё это, конечно, было бы лицемерно, если бы разговор не шёл именно о ядерном оружии. Оружии такой силы, что к нему всегда шло повышенное внимание. Оно само по себе обладает политическим и психологическим эффектом, распространяющимся далеко за пределы одной страны. СССР должно было создать ядерную бомбу вслед за США. Никакого разговора никогда не состоялось, будь в мире страна, монополизировавшая взрывную мощь ядерной реакции.
Всего в мире существует семь государств, обладающих ядерным арсеналом: США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и Пакистан. Причём большинство из них обзавелось ядерными бомбами во времена, когда страны больше торопились создать своё, чем ограничить чужое. Есть ещё Северная Корея и Израиль, но у них наличие этого страшного оружия официально не подтверждено.
Но главный принцип, по которому «раздаётся» ядерное оружие — договороспособность и адекватность. Если ты влиятельный и богатый, значит ты в достаточной мере вплетён в мировую экономическую систему, чтобы, во-первых, от неё зависеть, и, во-вторых, обладать достаточной степенью вменяемости.
Поэтому и не возникает особых претензий к США, Китаю и Франции за обладание ядерным оружием. Они предсказуемые, и их действия не вызывают у мирового сообщества переживаний. Россия тоже в целом воспринимается как адекватная сторона, но благодаря усилиям наших госдедушек доверие начинает пошатываться. Может, поэтому у Путина немного и проредили его «ядерную триаду» операцией «Паутина». Индия в целом безобидная и воевать не любит, а Пакистан просто звучит страшно.
Но режим аятолл в Иране — совсем другое дело. Он закрытый, радикальный, он не связан с мировой экономикой тугими путами, которые жалко было бы перерезать — одним словом, фанатики-аятоллы непредсказуемы. Никто банально не сможет сказать, что Иран сделает с ядерными боеголовками: будем держать их для самообороны или расправится со своим главным религиозным врагом?
Поэтому и отнимают у него саму возможность владеть ядерным оружием, несмотря на международное право и известную долю самоуправства. Ровно по тем же причинам страны всегда делали всё возможное, чтобы ядерное оружие не попало в руки международным террористам. А иранские аятоллы тем более их главный спонсор и пособник.
В каком-то смысле нападки на Иран и его ядерную программу лицемерны. Не может ведь быть так, что существует некий список «хороших парней», которым разрешено иметь ядерное оружие.
Ким Чен Ын в Северной Корее неплохой в целом мужик, ему можно ядрёную боеголовку. И Путину можно, он вообще мыслитель и геополитик. Макрону тоже можно — его жена лупит, а женщина никогда не доведёт мир до ядерной катастрофы. А вот Ирану нельзя, чёй-то так?
Всё это, конечно, было бы лицемерно, если бы разговор не шёл именно о ядерном оружии. Оружии такой силы, что к нему всегда шло повышенное внимание. Оно само по себе обладает политическим и психологическим эффектом, распространяющимся далеко за пределы одной страны. СССР должно было создать ядерную бомбу вслед за США. Никакого разговора никогда не состоялось, будь в мире страна, монополизировавшая взрывную мощь ядерной реакции.
Всего в мире существует семь государств, обладающих ядерным арсеналом: США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и Пакистан. Причём большинство из них обзавелось ядерными бомбами во времена, когда страны больше торопились создать своё, чем ограничить чужое. Есть ещё Северная Корея и Израиль, но у них наличие этого страшного оружия официально не подтверждено.
Но главный принцип, по которому «раздаётся» ядерное оружие — договороспособность и адекватность. Если ты влиятельный и богатый, значит ты в достаточной мере вплетён в мировую экономическую систему, чтобы, во-первых, от неё зависеть, и, во-вторых, обладать достаточной степенью вменяемости.
Поэтому и не возникает особых претензий к США, Китаю и Франции за обладание ядерным оружием. Они предсказуемые, и их действия не вызывают у мирового сообщества переживаний. Россия тоже в целом воспринимается как адекватная сторона, но благодаря усилиям наших госдедушек доверие начинает пошатываться. Может, поэтому у Путина немного и проредили его «ядерную триаду» операцией «Паутина». Индия в целом безобидная и воевать не любит, а Пакистан просто звучит страшно.
Но режим аятолл в Иране — совсем другое дело. Он закрытый, радикальный, он не связан с мировой экономикой тугими путами, которые жалко было бы перерезать — одним словом, фанатики-аятоллы непредсказуемы. Никто банально не сможет сказать, что Иран сделает с ядерными боеголовками: будем держать их для самообороны или расправится со своим главным религиозным врагом?
Поэтому и отнимают у него саму возможность владеть ядерным оружием, несмотря на международное право и известную долю самоуправства. Ровно по тем же причинам страны всегда делали всё возможное, чтобы ядерное оружие не попало в руки международным террористам. А иранские аятоллы тем более их главный спонсор и пособник.
