​​В начале прошлого года прочитал леденящий кровь нон-фикшн «Пожиратели тьмы» Ллойда Пэрри о поисках молодой британки, пропавшей в Токио. Это был бы обычный true crime, какому место быть экранизированным Netflix, если бы не завораживающий характер альтернативной Японии начала 00-х, отличной от представлений по Мураками, Синкаю и энвайроменталистским блогам.

В Токио по версии Пэрри — гайдзина — всё холодное и лицемерия через край, а бюрократизм такой застойный, что удивительно, как там вообще люди чувствуют себя мало-мальски защищенными. Возможно, виной такому впечатлению исходная точка расследования — квартал Роппонги, по тем временам что-то вроде питерской Думской х квартал Красных фонарей, с легализованным разводом, якудзами и скрытой проституцией.

Пропавшая британка там и работала — mizu-shōbai, хостес в баре. Культура хостес в Японии специфическая — это не про «встретить на входе и проводить гостя до столика», это про «полностью скрасить досуг посетителя бара и убедить его потратить деньги, чем больше, тем лучше». Гость «покупает» внимание хостес напитками, в ответ получает долгие разговоры о чем он хочет, девушка ему подкуривает, разливает алкоголь и вообще выражает лицемерную заинтересованность компанией этого человека. И нередко тот возвращается в бар опять, обольщенный mizu-shōbai. Несмотря на то, что откровенно этот тип досуга не сексуализирован, в глазах традиционного японского общества хостес не лучше веб-камщиц. А поскольку быть mizu-shōbai популярно среди приезжих девушек-гайдзинок (это легко и сильное знание языка необязательно), экзотических для японских парней, культура хостес кажется вдвойне порочной и оскверняющей ценности.

Мне очень понравились главы книги, посвященные именно этой стороне ночной токийской жизни — и каков же был мой восторг, когда криминальный сериал Tokyo Vice по мотивам совершенно другой журналистской работы оказался именно об этом: mizu-shōbai, якудзах, очень неповоротливой полицейской системе и городе, скрывающим за скромностью порок. Сериал поставлен по книги журналиста Джейка Эдельштейна, которого играет бэби-драйвер Элгорт, и берёт именно этой своей инаковостью, нетипичным портретом страны — который, разумеется, должен был быть, просто ты о нём не знал. Криминальные пиджаки ли на якудзах как-то увереннее сидят, узкие ли улочки в неоне, или каждая хостес с западным лицом слишком, слишком непринужденно шпарит по-японском, на котором тут 2/3 сериала — но это берёт.

Шум и Драфт

​​В начале прошлого года прочитал леденящий кровь нон-фикшн «Пожиратели тьмы» Ллойда Пэрри о поисках молодой британки, пропавшей в Токио. Это был бы обычный true crime, какому место быть экранизированным Netflix, если бы не завораживающий характер альтернативной Японии начала 00-х, отличной от представлений по Мураками, Синкаю и энвайроменталистским блогам.

В Токио по версии Пэрри — гайдзина — всё холодное и лицемерия через край, а бюрократизм такой застойный, что удивительно, как там вообще люди чувствуют себя мало-мальски защищенными. Возможно, виной такому впечатлению исходная точка расследования — квартал Роппонги, по тем временам что-то вроде питерской Думской х квартал Красных фонарей, с легализованным разводом, якудзами и скрытой проституцией.

Пропавшая британка там и работала — mizu-shōbai, хостес в баре. Культура хостес в Японии специфическая — это не про «встретить на входе и проводить гостя до столика», это про «полностью скрасить досуг посетителя бара и убедить его потратить деньги, чем больше, тем лучше». Гость «покупает» внимание хостес напитками, в ответ получает долгие разговоры о чем он хочет, девушка ему подкуривает, разливает алкоголь и вообще выражает лицемерную заинтересованность компанией этого человека. И нередко тот возвращается в бар опять, обольщенный mizu-shōbai. Несмотря на то, что откровенно этот тип досуга не сексуализирован, в глазах традиционного японского общества хостес не лучше веб-камщиц. А поскольку быть mizu-shōbai популярно среди приезжих девушек-гайдзинок (это легко и сильное знание языка необязательно), экзотических для японских парней, культура хостес кажется вдвойне порочной и оскверняющей ценности.

Мне очень понравились главы книги, посвященные именно этой стороне ночной токийской жизни — и каков же был мой восторг, когда криминальный сериал Tokyo Vice по мотивам совершенно другой журналистской работы оказался именно об этом: mizu-shōbai, якудзах, очень неповоротливой полицейской системе и городе, скрывающим за скромностью порок. Сериал поставлен по книги журналиста Джейка Эдельштейна, которого играет бэби-драйвер Элгорт, и берёт именно этой своей инаковостью, нетипичным портретом страны — который, разумеется, должен был быть, просто ты о нём не знал. Криминальные пиджаки ли на якудзах как-то увереннее сидят, узкие ли улочки в неоне, или каждая хостес с западным лицом слишком, слишком непринужденно шпарит по-японском, на котором тут 2/3 сериала — но это берёт.

hottg.com/noiseNdraft/1038

1.4K viewsMay 11, 2022 at 08:59