TG Telegram Group & Channel
Восьмое декабря | United States America (US)
Create: Update:

крайне вольное обращение с источниками или забытая книга Светланы Алексиевич (2/2)

Невозможно даже *говорить* о какой-либо документальности, когда все монологи абсолютно разных людей -- и даже из разных источников -- одинаковы стилистически. Это уже не документалистика хотя бы по этому параметру. "Я -- советский человек", утверждает Алексиевич, ergo её внутренний опереточный мирок, населённый "голосами", становится релевантен для всех других советских граждан, и репрезентативен для всей этой общности из трёхста миллионов людей. Именно свой каркас, населённый цыганками, Феллини и Бергманом, бесконечными... придыхающими... троеточиями... она нашпиговывает, как фаршированного поросёнка, теми кусками живых историй, которые ей доверили. Пытаясь продемонстрировать собственную "документальность", она убирает собственный голос отовсюду, кроме предисловия, и таким образом совершает ужасную, кошмарную подмену. Теперь все переписанные ей монологи претендуют на то, чтобы стать источниками. Алексиевич же здесь "нет".

Интересно, что вопрос, считать ли прозу Алексиевич художественной или документальной, уже тридцать лет остаётся крайне размытым, несмотря на удивительно большое количество академических расследований вокруг её книженций. В продолжение своего странного фрейминга иногда Алексиевич приводит цитаты из своих просуживаний и разговоров с источниками, которым не понравилось, как автор использовала их боль и тексты. И здесь она пытается молчаливым фреймингом поставить себя, как в рубрике "Без комментариев" телеканала "Евроньюс". Но и этот её фрейминг лишь больше говорит о ней, как о авторе.

"Вы молчите о зле, потому что хотите его извинить... Забыть... Но забыть это ложь..." говорит не прошедшая через травму Алексиевич в одном из таких приведённых транскпритов. Ставя себя таким образом, как святого арбитра Памяти и Боли. Но, как и любой самоназванный мессия, под видом пророка она гадит повсюду и отбирает у жертв власть над собственным опытом. В итоге делает худшее, что можно сделать: вываливает грязное бельё травмированного человека на публику, отрисовав его и доработав по своему желанию, превращая всё в античеловеческий, мёртвый, лишённый какой-либо жизни театр чёрной комедии. Почитав её тексты, хочется помыться. Это просто вредно читать, вредно держать в руках, это неиронично зло во плоти.

крайне вольное обращение с источниками или забытая книга Светланы Алексиевич (2/2)

Невозможно даже *говорить* о какой-либо документальности, когда все монологи абсолютно разных людей -- и даже из разных источников -- одинаковы стилистически. Это уже не документалистика хотя бы по этому параметру. "Я -- советский человек", утверждает Алексиевич, ergo её внутренний опереточный мирок, населённый "голосами", становится релевантен для всех других советских граждан, и репрезентативен для всей этой общности из трёхста миллионов людей. Именно свой каркас, населённый цыганками, Феллини и Бергманом, бесконечными... придыхающими... троеточиями... она нашпиговывает, как фаршированного поросёнка, теми кусками живых историй, которые ей доверили. Пытаясь продемонстрировать собственную "документальность", она убирает собственный голос отовсюду, кроме предисловия, и таким образом совершает ужасную, кошмарную подмену. Теперь все переписанные ей монологи претендуют на то, чтобы стать источниками. Алексиевич же здесь "нет".

Интересно, что вопрос, считать ли прозу Алексиевич художественной или документальной, уже тридцать лет остаётся крайне размытым, несмотря на удивительно большое количество академических расследований вокруг её книженций. В продолжение своего странного фрейминга иногда Алексиевич приводит цитаты из своих просуживаний и разговоров с источниками, которым не понравилось, как автор использовала их боль и тексты. И здесь она пытается молчаливым фреймингом поставить себя, как в рубрике "Без комментариев" телеканала "Евроньюс". Но и этот её фрейминг лишь больше говорит о ней, как о авторе.

"Вы молчите о зле, потому что хотите его извинить... Забыть... Но забыть это ложь..." говорит не прошедшая через травму Алексиевич в одном из таких приведённых транскпритов. Ставя себя таким образом, как святого арбитра Памяти и Боли. Но, как и любой самоназванный мессия, под видом пророка она гадит повсюду и отбирает у жертв власть над собственным опытом. В итоге делает худшее, что можно сделать: вываливает грязное бельё травмированного человека на публику, отрисовав его и доработав по своему желанию, превращая всё в античеловеческий, мёртвый, лишённый какой-либо жизни театр чёрной комедии. Почитав её тексты, хочется помыться. Это просто вредно читать, вредно держать в руках, это неиронично зло во плоти.


>>Click here to continue<<

Восьмое декабря




Share with your best friend
VIEW MORE

United States America Popular Telegram Group (US)