Вот смотрите, дорогие читатели Сейчас будет РЕАЛЬНО МНОГО БУКВ. Я вложил в Дипсик фрагмент своего текста (это тот фрагмент, что уже опубликован, если что) и попросил продолжить:
"Свет. Тьма. Свет. Я моргнул, глядя в потолок. Так... всё непонятнее, потолок не голубой, обычные серые панели... я вроде как на Каллисто... но не в комнате для воскрешения... Воздух точно наш, но какие-то незнакомые тяжелые запахи в нём. Но я на базе. Я лежу... чёрт возьми, даже на кушетку не переложили, я в контейнере! Голубенькая простынка, тощая маленькая тушка... Толкнув запор (хорошо, что крышка открывается и изнутри) я сбросил прозрачную пластину и сел. Подтянул пятку и посмотрел на цифру «7». Ну да. Движения были заторможенные, а ещё в помещении было прохладно. Подращенные до стандарта клоны лежат не в анабиозе, конечно, анабиоза у нас не придумали, но в состоянии гибернации. Если пилот гибнет, то в тушку накачивают стимуляторов, согревают и переносят на обычную кушетку. Но в нашей ситуации явно было не до того. Контейнер стоял где-то в глубинах клонарни, где я никогда и не бывал в сознании. Просторное помещение, дизайн производственный, по стенам трубы, на потолке лампы с холодным светом, повсюду уходящие в глубины станции проходы. И десятка три контейнеров. Их торопливо выкатили, вкололи нам стимулятор, но в неполной дозе и оставили лежать. Понятно. При тех потерях, что предполагались, комнат для оживления не хватит. Меня потряхивало, я встал, выбрался из контейнера. Отпихнул его, контейнер покатился на крошечных колесиках, но перед этим взял простыню и обмотал вокруг талии. С чего бы я начал стесняться кого-то после воскрешения? Видимо, от этого сна – не сна, в котором красивая, хоть и старая женщина целовала мою руку... Я заглянул в соседние контейнеры. Там лежали пилоты, мальчишки и девчонки, всех их я, конечно же, знал. Нас ведь не так много, а с третью ребят мы росли и тренировались вместе. Кто-то из наших был в глубокой отключке, кто-то, казалось, просыпался — может быть тоже погиб и сейчас приходит в себя? Но тормошить и будить я никого не решился. Вдруг что-то испорчу? — Эй! — осторожно позвал я. — Кто тут есть? Второй-синий второе крыло, Святослав Морозов! Я вернулся! Тишина. Нет, какие-то смутные звуки откуда-то доносятся. «Слава. Я понимаю, что ты ошарашен, я тоже. Но как ты помнишь, мы выпрыгнули голышом в пустоту не потому, что нам стало жарко». Ну надо же! У Бори прорезалось что-то вроде чувства юмора! Спорить я не стал, он был прав. Так что я пошёл-побежал большими легкими скачками, стараясь не налетать на контейнеры. Сила тяжести маленькая, а вот инерция никуда не делась, синяков наставить легко... У одного из проходов на стене нашлась схема помещений, я постоял полминуты и вроде бы разобрался, в какой части клонарни нахожусь — в «Подготовительной — 3». Вот сюда свернуть и выйду к комнатам воскрешения. Но насторожившие меня звуки шли с другой стороны. — Что я делаю... — прошептал я, но ответа ждать было не от кого. Так что я просто пошёл
Вот смотрите, дорогие читатели Сейчас будет РЕАЛЬНО МНОГО БУКВ. Я вложил в Дипсик фрагмент своего текста (это тот фрагмент, что уже опубликован, если что) и попросил продолжить:
"Свет. Тьма. Свет. Я моргнул, глядя в потолок. Так... всё непонятнее, потолок не голубой, обычные серые панели... я вроде как на Каллисто... но не в комнате для воскрешения... Воздух точно наш, но какие-то незнакомые тяжелые запахи в нём. Но я на базе. Я лежу... чёрт возьми, даже на кушетку не переложили, я в контейнере! Голубенькая простынка, тощая маленькая тушка... Толкнув запор (хорошо, что крышка открывается и изнутри) я сбросил прозрачную пластину и сел. Подтянул пятку и посмотрел на цифру «7». Ну да. Движения были заторможенные, а ещё в помещении было прохладно. Подращенные до стандарта клоны лежат не в анабиозе, конечно, анабиоза у нас не придумали, но в состоянии гибернации. Если пилот гибнет, то в тушку накачивают стимуляторов, согревают и переносят на обычную кушетку. Но в нашей ситуации явно было не до того. Контейнер стоял где-то в глубинах клонарни, где я никогда и не бывал в сознании. Просторное помещение, дизайн производственный, по стенам трубы, на потолке лампы с холодным светом, повсюду уходящие в глубины станции проходы. И десятка три контейнеров. Их торопливо выкатили, вкололи нам стимулятор, но в неполной дозе и оставили лежать. Понятно. При тех потерях, что предполагались, комнат для оживления не хватит. Меня потряхивало, я встал, выбрался из контейнера. Отпихнул его, контейнер покатился на крошечных колесиках, но перед этим взял простыню и обмотал вокруг талии. С чего бы я начал стесняться кого-то после воскрешения? Видимо, от этого сна – не сна, в котором красивая, хоть и старая женщина целовала мою руку... Я заглянул в соседние контейнеры. Там лежали пилоты, мальчишки и девчонки, всех их я, конечно же, знал. Нас ведь не так много, а с третью ребят мы росли и тренировались вместе. Кто-то из наших был в глубокой отключке, кто-то, казалось, просыпался — может быть тоже погиб и сейчас приходит в себя? Но тормошить и будить я никого не решился. Вдруг что-то испорчу? — Эй! — осторожно позвал я. — Кто тут есть? Второй-синий второе крыло, Святослав Морозов! Я вернулся! Тишина. Нет, какие-то смутные звуки откуда-то доносятся. «Слава. Я понимаю, что ты ошарашен, я тоже. Но как ты помнишь, мы выпрыгнули голышом в пустоту не потому, что нам стало жарко». Ну надо же! У Бори прорезалось что-то вроде чувства юмора! Спорить я не стал, он был прав. Так что я пошёл-побежал большими легкими скачками, стараясь не налетать на контейнеры. Сила тяжести маленькая, а вот инерция никуда не делась, синяков наставить легко... У одного из проходов на стене нашлась схема помещений, я постоял полминуты и вроде бы разобрался, в какой части клонарни нахожусь — в «Подготовительной — 3». Вот сюда свернуть и выйду к комнатам воскрешения. Но насторожившие меня звуки шли с другой стороны. — Что я делаю... — прошептал я, но ответа ждать было не от кого. Так что я просто пошёл
