Одним из первых "стратегических решений" при начале Первой Мировой войны стал "сухой закон", т.е. запрет продажи алкоголя. И это тоже было одной из причин падения царской власти - бюджет лишился трети выручки (позже, во времена Горбачева, падению власти тоже предшествовал "полусухой закон", лишивший бюджет 20% поступлений).
Но что интересно, пить меньше в России не стали. Просто перешли на самогонку и прочий алкогольный самопал (только деньги теперь текли мимо бюджета). У доктора исторических наук Ольги Суховой увидел социологические данные о пьянстве в деревне ("XX век и Россия: общество, реформы, революции", N2, 2014):

"В целом же рефлексию крестьянского сознания на запрещение продажи питий позволяют представить материалы анкетирования, проведенного, в частности, пензенским земством путем анонимного опроса деревенских жителей в сентябре-октябре 1915 года. Согласно этим данным, 21,4% опрошенных мужчин и 18,2% женщин из более чем двух тысяч крестьянских респондентов напивались "ежедневно и допьяна", и лишь около 15% крестьян можно было отнести к непьющим и умеренно пьющим".

В ход среди крестьян пошли и суррогаты, вроде белены и мухоморов. К примеру, в "Русском враче" N 46 за 1915 год военный врач Т.Ф.Белугин бил в набат о солдатах-призывниках, которые "отварили мухоморы, съели, впали в эйфорию, пели, веселились, часто повторяя: "Все равно умру. Обязательно умру!"

А в город и в офицерство ПМВ принесла массовую наркоманию, тем более что кокаин и морфий считались тогда "лекарствами" (обезболивающими), а вовсе не запрещенными веществами. О масштабе применения наркотиков в армии говорит такой факт:
"Для помощи 20 тысячам раненых после битвы с германцами при Танненберге (осень 1914 года) потребуется 400 грамм кокаина в сутки из минимального расчета одна доза на одного человека. Морфия нужно 300 грамм в кристаллическом порошке при приеме одной дозы".

Чуть позже офицерство Белой армии сидела на кокаине чуть ли не повально. В 1918 году эстрадный артист Вертинский гастролировал в Одессе. Как вспоминал Вертинский, в гостинице, где он остановился, ночью его подняли с постели и привезли в походный вагон генерал-лейтенанта Якова Слащева. Попросили исполнить песню "То, что я должен сказать". Из этой встречи ему запомнилось: "Посредине стола стояла большая круглая табакерка с кокаином. В руках у сидящих были маленькие гусиные перышки-зубочистки. Время от времени гости набирали в них белый порошок и нюхали, загоняя его то в одну, то в другую ноздрю". Нюхал кокаин и сам генерал, крайне бледный и изможденный".

Куромаку

Одним из первых "стратегических решений" при начале Первой Мировой войны стал "сухой закон", т.е. запрет продажи алкоголя. И это тоже было одной из причин падения царской власти - бюджет лишился трети выручки (позже, во времена Горбачева, падению власти тоже предшествовал "полусухой закон", лишивший бюджет 20% поступлений).
Но что интересно, пить меньше в России не стали. Просто перешли на самогонку и прочий алкогольный самопал (только деньги теперь текли мимо бюджета). У доктора исторических наук Ольги Суховой увидел социологические данные о пьянстве в деревне ("XX век и Россия: общество, реформы, революции", N2, 2014):

"В целом же рефлексию крестьянского сознания на запрещение продажи питий позволяют представить материалы анкетирования, проведенного, в частности, пензенским земством путем анонимного опроса деревенских жителей в сентябре-октябре 1915 года. Согласно этим данным, 21,4% опрошенных мужчин и 18,2% женщин из более чем двух тысяч крестьянских респондентов напивались "ежедневно и допьяна", и лишь около 15% крестьян можно было отнести к непьющим и умеренно пьющим".

В ход среди крестьян пошли и суррогаты, вроде белены и мухоморов. К примеру, в "Русском враче" N 46 за 1915 год военный врач Т.Ф.Белугин бил в набат о солдатах-призывниках, которые "отварили мухоморы, съели, впали в эйфорию, пели, веселились, часто повторяя: "Все равно умру. Обязательно умру!"

А в город и в офицерство ПМВ принесла массовую наркоманию, тем более что кокаин и морфий считались тогда "лекарствами" (обезболивающими), а вовсе не запрещенными веществами. О масштабе применения наркотиков в армии говорит такой факт:
"Для помощи 20 тысячам раненых после битвы с германцами при Танненберге (осень 1914 года) потребуется 400 грамм кокаина в сутки из минимального расчета одна доза на одного человека. Морфия нужно 300 грамм в кристаллическом порошке при приеме одной дозы".

Чуть позже офицерство Белой армии сидела на кокаине чуть ли не повально. В 1918 году эстрадный артист Вертинский гастролировал в Одессе. Как вспоминал Вертинский, в гостинице, где он остановился, ночью его подняли с постели и привезли в походный вагон генерал-лейтенанта Якова Слащева. Попросили исполнить песню "То, что я должен сказать". Из этой встречи ему запомнилось: "Посредине стола стояла большая круглая табакерка с кокаином. В руках у сидящих были маленькие гусиные перышки-зубочистки. Время от времени гости набирали в них белый порошок и нюхали, загоняя его то в одну, то в другую ноздрю". Нюхал кокаин и сам генерал, крайне бледный и изможденный".

hottg.com/kuromaku/605

974 viewsApr 27 at 14:22