Ещё где-то в середине ноября в мужской душевой сгорела розетка, в которую был включен обогреватель. Причём сгорела так, что прожгла утеплитель контейнера буквально насквозь и теперь в стене под окном красуется ветряная дыра. Это не доставляло сильного неудобства, в ноябре было почти постоянно +10 градусов. Разумеется, мы в тот же день подошли к соцработнице О. и рассказали о случившемся, она обещала поставить новый, но нужно дождаться хаусмастера, чтобы он что-то там посмотрел по электрике. Потом случился декабрь и стало совсем не до этого. После, мы уехали на новогодние.
В Майнце значительно похолодало после того, как мы вернулись в лагерь после праздников. Теперь днём редко поднимается до нуля, а ночами до -8. В комнате обогреватель справляется, тепло. В коридоре перестала нормально закрываться одна из входных дверей, сломались оба обогревателя и теперь ребята из Пакистана, например, выходят в него в тёплых свитерах или куртках. На кухне обогреватель вообще куда-то исчез. В мужской душевой так и не появился, дыра в стене на месте, поэтому теперь прежде чем идти, скажем, мыть голову или просто принять душ — крепко думаю о степени немытости своего тела, в попытке сторговаться и не идти туда, чтобы не мёрзнуть.
Во вторник я всё же решился и пошёл. В душевой четыре кабинки и четыре раковины. В первой кабинке кто-то мыл грязные ботинки и оставил после себя куски земли по всей душевой. Во второй кабинке куча смятой в шарики туалетной бумаги (ума не приложу зачем это сделали люди). В третьей кабинке я брезгую мыться, так как вся она на несколько тонов желтее всех других. Как будто её пластиковые стены ржавеют и людей это устраивает. В четвёртой кабинке весь пол был в чьих-то состриженных волосах и был как будто накрыт ковром.
Я взбесился. Снова битва за чистоту. Естественно, я не помылся и с грязной головой пошёл работать в модную кафешку, попросив Наташу сходить в бюро и напечатать номерки, чтобы распределить кабинки так же, как и туалеты. В нашей общаге живёт 17 парней и мы с Наташей распределили кабинки между комнатами так, чтобы в трёх душевых мылось по 4 человека и в четвёртой — пятеро (в одной из комнат живут родственники людей из соседней общаги и они ходят мыться к ним).
Вечером пришёл грузинский охранник Г., я показал ему душевую, он привычно разозлился, начал махать руками и объявил, что делают это «настоящие педерасты». Он постучал в каждую комнату, вытащил всех парней, мы раздали всем белизну и губки, а также бумажки с цифрами, чтобы люди выбрали себе кабинки и раковины, закрепили за собой и убрали в них сами. С туалетами это помогло, посмотрим как будет в этом случае. Моя кабинка вторая от входа, я делю её с тремя молодыми афганцами.
***
В шестой комнате, в которой жила арабская семья из шести человек, теперь новые жильцы. Прежние наши соседи нашли себе квартиру и съехали в неё ещё до Нового года. Вместо них заселили другую большую семью из первой общаги, где они жили в двух раздельных маленьких комнатах.
Украинские бабушка и внучка, с которыми нас познакомила О., нашли жильё в Майнце и съехали в него.
Наш новый знакомый, библиотекарь из Москвы, который как и мы уехал сюда по гумвизе, тоже нашёл жильё, спустя 8 месяцев проживания в бывшей гостинице.
На обратном пути из Польши мы остановились в Берлине и поселились в квартире Т.Ч. и Н. — огромной, светлой и полностью нашей на эти несколько дней. Впервые за пять месяцев мы смогли провести три дня в жилье, которое ни с кем не делим.
На Новый год Дед Мороз принёс мне пластинку The National — First two pages of Frankenstein и я несколько дней после этого смотрел на ютубе обзоры разных проигрывателей. Выбрал несколько вариантов. Жду, когда мы сможем позволить себе по-настоящему обживать свой дом. Шучу, что у нас теперь есть пластинка и монстера, вокруг которых можно уже строить нашу жизнь.
Да какие уж тут шутки
12 января 2024 Майнц, Bettelpfad 98 169 день эмиграции
Ещё где-то в середине ноября в мужской душевой сгорела розетка, в которую был включен обогреватель. Причём сгорела так, что прожгла утеплитель контейнера буквально насквозь и теперь в стене под окном красуется ветряная дыра. Это не доставляло сильного неудобства, в ноябре было почти постоянно +10 градусов. Разумеется, мы в тот же день подошли к соцработнице О. и рассказали о случившемся, она обещала поставить новый, но нужно дождаться хаусмастера, чтобы он что-то там посмотрел по электрике. Потом случился декабрь и стало совсем не до этого. После, мы уехали на новогодние.
В Майнце значительно похолодало после того, как мы вернулись в лагерь после праздников. Теперь днём редко поднимается до нуля, а ночами до -8. В комнате обогреватель справляется, тепло. В коридоре перестала нормально закрываться одна из входных дверей, сломались оба обогревателя и теперь ребята из Пакистана, например, выходят в него в тёплых свитерах или куртках. На кухне обогреватель вообще куда-то исчез. В мужской душевой так и не появился, дыра в стене на месте, поэтому теперь прежде чем идти, скажем, мыть голову или просто принять душ — крепко думаю о степени немытости своего тела, в попытке сторговаться и не идти туда, чтобы не мёрзнуть.
Во вторник я всё же решился и пошёл. В душевой четыре кабинки и четыре раковины. В первой кабинке кто-то мыл грязные ботинки и оставил после себя куски земли по всей душевой. Во второй кабинке куча смятой в шарики туалетной бумаги (ума не приложу зачем это сделали люди). В третьей кабинке я брезгую мыться, так как вся она на несколько тонов желтее всех других. Как будто её пластиковые стены ржавеют и людей это устраивает. В четвёртой кабинке весь пол был в чьих-то состриженных волосах и был как будто накрыт ковром.
Я взбесился. Снова битва за чистоту. Естественно, я не помылся и с грязной головой пошёл работать в модную кафешку, попросив Наташу сходить в бюро и напечатать номерки, чтобы распределить кабинки так же, как и туалеты. В нашей общаге живёт 17 парней и мы с Наташей распределили кабинки между комнатами так, чтобы в трёх душевых мылось по 4 человека и в четвёртой — пятеро (в одной из комнат живут родственники людей из соседней общаги и они ходят мыться к ним).
Вечером пришёл грузинский охранник Г., я показал ему душевую, он привычно разозлился, начал махать руками и объявил, что делают это «настоящие педерасты». Он постучал в каждую комнату, вытащил всех парней, мы раздали всем белизну и губки, а также бумажки с цифрами, чтобы люди выбрали себе кабинки и раковины, закрепили за собой и убрали в них сами. С туалетами это помогло, посмотрим как будет в этом случае. Моя кабинка вторая от входа, я делю её с тремя молодыми афганцами.
***
В шестой комнате, в которой жила арабская семья из шести человек, теперь новые жильцы. Прежние наши соседи нашли себе квартиру и съехали в неё ещё до Нового года. Вместо них заселили другую большую семью из первой общаги, где они жили в двух раздельных маленьких комнатах.
Украинские бабушка и внучка, с которыми нас познакомила О., нашли жильё в Майнце и съехали в него.
Наш новый знакомый, библиотекарь из Москвы, который как и мы уехал сюда по гумвизе, тоже нашёл жильё, спустя 8 месяцев проживания в бывшей гостинице.
На обратном пути из Польши мы остановились в Берлине и поселились в квартире Т.Ч. и Н. — огромной, светлой и полностью нашей на эти несколько дней. Впервые за пять месяцев мы смогли провести три дня в жилье, которое ни с кем не делим.
На Новый год Дед Мороз принёс мне пластинку The National — First two pages of Frankenstein и я несколько дней после этого смотрел на ютубе обзоры разных проигрывателей. Выбрал несколько вариантов. Жду, когда мы сможем позволить себе по-настоящему обживать свой дом. Шучу, что у нас теперь есть пластинка и монстера, вокруг которых можно уже строить нашу жизнь.
Да какие уж тут шутки
12 января 2024 Майнц, Bettelpfad 98 169 день эмиграции
