💥 1/2 💥

Я проснулся утром в квартире-студии, которую арендовал для себя в Мадриде на несколько дней. Не одеваясь, умылся, почистил зубы, провёл несколько зум-встреч и выбрался в город, чтобы найти кофейню и подумать, как рассказать о том, что происходит сейчас с перезапуском «Поля».

Когда я уволился из «Таких дел» в 2020 году, мне было важно уйти от любой повестки связанной с социальной жизнью. Тогда я сильно надорвался. Ещё год после похорон Андрея Павленко мы работали над документальным фильмом. Сразу же после того как фильм был готов я понял, что больше не могу. Мне было невыносимо больше находится внутри социального поля, активизма и всего, что заставляет иметь позицию и отстаивать её. Столкновение со смертью как-то сразу усложнило мир и мысли о том, как стоило бы его описывать, чтобы не скатываться к упрощению. Тогда мы изобрели «Поле», в котором старались придумать, как соединить методы социальных наук, которые помогают смотреть на мир сложно, и то, что мы любим и умеем делать — ехать в любую жопу мира, находить там людей и, при помощи эмпатии и наблюдения, учиться у них жить так, как знают только одни они. Ну и собирать из этого истории.

Мы полтора года ездили к людям, которые живут здесь и сейчас, но находятся совершенно в других пространствах опыта и мысли. Бывший егерь арктического лесхоза, ищущий Гиперборею уже 27 лет; пастор баптистской церкви, построивший планетарий на своём участке, чтобы проповедовать в нём Господа; физики на льду Байкала, который 40 лет пытаются поймать нейтрино в толще воды; проживающие своё детство воркутинцы, живущие в месте, которое принятно маркировать эталонной чёрной дырой времени, где слиплись мерзлота, ГУЛАГ и разруха. Мы много куда ездили и отовсюду я привозил новый лоскуток той Россиюшки, которую никто больше не видит. Моей собственной утопической страны, в которой я всегда стремился жить и пытался найти и разглядеть её всюду, где бы ни оказался: у виссарионовцев в Городе Солнца, у жены смотрителя маяка на Шуе, под Омском в семье с неизлечимо больным ребёнком, в казачьей станице на Нижней Волге. Я всюду стремился найти ту длину волны, с помощью которой люди здесь продолжают ценить жизнь и знают, что их будущее, это не какой-то там замглавы-администрации-в-погонах, спускающий сверху вниз директиву — их будущее это индивидуальный, осознанный и подкреплённый их личным опытом путь, который не должен обнадёживать и обещать, но который и есть то, что делает из них — их! Для меня все эти поездки превратились в ту утопическую Россиюшку, которую мы старались строить в Маршаке и в которой «Поле» стало просто методом её познания.

Карпов, зачем?

💥 1/2 💥

Я проснулся утром в квартире-студии, которую арендовал для себя в Мадриде на несколько дней. Не одеваясь, умылся, почистил зубы, провёл несколько зум-встреч и выбрался в город, чтобы найти кофейню и подумать, как рассказать о том, что происходит сейчас с перезапуском «Поля».

Когда я уволился из «Таких дел» в 2020 году, мне было важно уйти от любой повестки связанной с социальной жизнью. Тогда я сильно надорвался. Ещё год после похорон Андрея Павленко мы работали над документальным фильмом. Сразу же после того как фильм был готов я понял, что больше не могу. Мне было невыносимо больше находится внутри социального поля, активизма и всего, что заставляет иметь позицию и отстаивать её. Столкновение со смертью как-то сразу усложнило мир и мысли о том, как стоило бы его описывать, чтобы не скатываться к упрощению. Тогда мы изобрели «Поле», в котором старались придумать, как соединить методы социальных наук, которые помогают смотреть на мир сложно, и то, что мы любим и умеем делать — ехать в любую жопу мира, находить там людей и, при помощи эмпатии и наблюдения, учиться у них жить так, как знают только одни они. Ну и собирать из этого истории.

Мы полтора года ездили к людям, которые живут здесь и сейчас, но находятся совершенно в других пространствах опыта и мысли. Бывший егерь арктического лесхоза, ищущий Гиперборею уже 27 лет; пастор баптистской церкви, построивший планетарий на своём участке, чтобы проповедовать в нём Господа; физики на льду Байкала, который 40 лет пытаются поймать нейтрино в толще воды; проживающие своё детство воркутинцы, живущие в месте, которое принятно маркировать эталонной чёрной дырой времени, где слиплись мерзлота, ГУЛАГ и разруха. Мы много куда ездили и отовсюду я привозил новый лоскуток той Россиюшки, которую никто больше не видит. Моей собственной утопической страны, в которой я всегда стремился жить и пытался найти и разглядеть её всюду, где бы ни оказался: у виссарионовцев в Городе Солнца, у жены смотрителя маяка на Шуе, под Омском в семье с неизлечимо больным ребёнком, в казачьей станице на Нижней Волге. Я всюду стремился найти ту длину волны, с помощью которой люди здесь продолжают ценить жизнь и знают, что их будущее, это не какой-то там замглавы-администрации-в-погонах, спускающий сверху вниз директиву — их будущее это индивидуальный, осознанный и подкреплённый их личным опытом путь, который не должен обнадёживать и обещать, но который и есть то, что делает из них — их! Для меня все эти поездки превратились в ту утопическую Россиюшку, которую мы старались строить в Маршаке и в которой «Поле» стало просто методом её познания.

hottg.com/karpovwhy/764

1.1K viewsNov 27, 2023 at 11:02