Художник у Тарковского – атомизированный индивид, противостоящий целому, а не его часть. Иными словами, на средневекового русского творца Тарковский проецирует, во-первых, специфику положения и психологии художника на Западе ХХ в.; во-вторых, свою личную ситуацию. Недаром И. Глазунов заметил, что Рублёв показан в фильме «как современный метущийся неврастеник». О том, что русского художника XIV–XV вв. Тарковский подгонял под тип западноевропейского, свидетельствует простой факт: настольной книгой Тарковского во время работы над фильмом была таковая о Франциске Ассизском. Что это, если не сознательное искажение? Рублёв – не Франциск Ассизский, основатель в начале XIII в. ордена францисканцев и странствующий проповедник-одиночка, а Русь начала XV в. – не Франция XIII в. Тарковский смотрел на Рублёва сквозь призму Франциска, т.е. это нерусский взгляд на русскую историю, а сам Рублёв оказывался чем-то вроде русского Франциска.

Говорит Фурсов

Художник у Тарковского – атомизированный индивид, противостоящий целому, а не его часть. Иными словами, на средневекового русского творца Тарковский проецирует, во-первых, специфику положения и психологии художника на Западе ХХ в.; во-вторых, свою личную ситуацию. Недаром И. Глазунов заметил, что Рублёв показан в фильме «как современный метущийся неврастеник». О том, что русского художника XIV–XV вв. Тарковский подгонял под тип западноевропейского, свидетельствует простой факт: настольной книгой Тарковского во время работы над фильмом была таковая о Франциске Ассизском. Что это, если не сознательное искажение? Рублёв – не Франциск Ассизский, основатель в начале XIII в. ордена францисканцев и странствующий проповедник-одиночка, а Русь начала XV в. – не Франция XIII в. Тарковский смотрел на Рублёва сквозь призму Франциска, т.е. это нерусский взгляд на русскую историю, а сам Рублёв оказывался чем-то вроде русского Франциска.

hottg.com/govoritfursov/4450

24.0K viewsJun 22 at 09:55