«Что ты хочешь?» — этот вопрос моего терапевт был очень фрустрирующим для меня в начале терапии.
Пишу, и воспоминания уносят меня в декабрь 2015-го, в кабинет моего терапевта на Семеновской, где он в очередной раз ошарашивает меня этим вопросом, а я в ужасе смотрю на этого в сущности совсем незнакомого мне человека, который спрашивает у меня такое, когда я ему рассказываю все, что у меня болит.
— Орать чаечкой! — ответила бы я сейчас, но это я сейчас такая умная, да и человек этот вовсе уже не незнакомый, а свой родной терапевт, с которым можно и посмеяться от души даже над тем, о чем он меня спрашивает.
Кстати, мой терапевт и сам признает вопрос «Что ты хочешь?» весьма фрустрируюшим клиента: задавая его, терапевт обнажает ту разность, что есть сейчас между ним и клиентом, выходит из слияния и даже в чем-то конфронтирует с клиентом. Или это он так писал о «Что ты чувствуешь?»… Хм… это верно для обоих вопросов)
— Что ты хочешь? — в очередной раз слышала я и обнаруживала себя в полнейшей растерянности, судорожно пыталась найти ответ. Сначала мне казалось, что я должна сказать, что я хочу вообще и навсегда. Потом я поняла, что я ничего тут не должна. Но могу. Но могу, например, понять, что я хочу сейчас и, возможно, от этого вот человека, напротив меня. И даже могу ему об этом сказать. И мы вместе что-то с этим сделаем.
На это ушло довольно много времени, но сейчас, мне кажется, я порой даже слишком знаю, чего хочу, и это уже фрустрирует моего мужа 🫠
Любопытно, что я сама довольно редко задаю этот вопрос в терапевтической работе и прилагаю усилия к тому, чтобы понять интенцию клиента, а затем уточняю её.
Но при этом почти на каждой супервизорской сессии прошу супервизанта сфокусировать меня на том, что он сегодня хочет или ждет от меня.
На курсе «Тот, кто пишет» я не даю комментариев о предоставляемом тексте, пока его автор не сообщит свой запрос. И это не то, чтобы принципиальная позиция, иначе я просто не могу. Иначе невозможно вместе что-то создать, можно что-то дать, но не факт, что то, что нужно. А в ситуации, когда моя задача поддержать творческое, очень важно вместе создать то, что сейчас нужно автору, а не пытаться впихнуть в него, то что у меня есть.
Обращением к какой из функций является эта терапевтическая интервенция? — такой вопрос был в комментариях.
Гештальт-теория учит нас смотреть на человека в его целостности, при чем в такой, которая включает в себя и его среду — мы с вами исследуем поле организм-среда. Но в процессе обучения гештальт-терапии нас учат видеть в наблюдаемых феноменах и происходящем процессе что-то, что мы называем функцией Id, или функцией Ego, или Personality. Нас тренируют обнаруживать и различать что-то, что мы именуем так.
Так вот я полагаю, что каждая терапевтическая интервенция и в том числе этот вопрос, это обращение к Self клиента, а значит к Id, и к Personality, и к Ego.
Например, чтобы ответить на вопрос «Что ты хочешь?», нужно заметить какую-то интенцию, какое-то движение, аппетит… И это обращение к функции Id. Но говоря это, я уже сообщаю какое-то, пусть только что приобретенное знание о себе, и оно как-то оказывается встроено и в другие мои представления. И это уже функция Personality. И мне надо как-то выбрать то, о чем и что я говорю… И это уже будет проявлением функции Ego.
И так с каждой интервенцией терапевта, и с каждым откликом на нее.
И я сейчас пишу это и вспоминаю, как Ж.-М. Робин раскрывал перед нами эту идею, мы сидели в его саду, день клонился к вечеру, было лето, наша обучающая группа уже пережила конфликт, в котором мы говорили и о том, что чувствуем, и том, что нам делать или нет, но самое главное — мы сошлись на том, что то, чего мы хотим, совпадает.
Да, вопрос «Что ты хочешь?», может быть очень фрустрирующим, но нередко именно такая фрустрация оказывается поддержкой среды, которая именно сейчас необходима.
«Что ты хочешь?» — этот вопрос моего терапевт был очень фрустрирующим для меня в начале терапии.
Пишу, и воспоминания уносят меня в декабрь 2015-го, в кабинет моего терапевта на Семеновской, где он в очередной раз ошарашивает меня этим вопросом, а я в ужасе смотрю на этого в сущности совсем незнакомого мне человека, который спрашивает у меня такое, когда я ему рассказываю все, что у меня болит.
— Орать чаечкой! — ответила бы я сейчас, но это я сейчас такая умная, да и человек этот вовсе уже не незнакомый, а свой родной терапевт, с которым можно и посмеяться от души даже над тем, о чем он меня спрашивает.
Кстати, мой терапевт и сам признает вопрос «Что ты хочешь?» весьма фрустрируюшим клиента: задавая его, терапевт обнажает ту разность, что есть сейчас между ним и клиентом, выходит из слияния и даже в чем-то конфронтирует с клиентом. Или это он так писал о «Что ты чувствуешь?»… Хм… это верно для обоих вопросов)
— Что ты хочешь? — в очередной раз слышала я и обнаруживала себя в полнейшей растерянности, судорожно пыталась найти ответ. Сначала мне казалось, что я должна сказать, что я хочу вообще и навсегда. Потом я поняла, что я ничего тут не должна. Но могу. Но могу, например, понять, что я хочу сейчас и, возможно, от этого вот человека, напротив меня. И даже могу ему об этом сказать. И мы вместе что-то с этим сделаем.
На это ушло довольно много времени, но сейчас, мне кажется, я порой даже слишком знаю, чего хочу, и это уже фрустрирует моего мужа 🫠
Любопытно, что я сама довольно редко задаю этот вопрос в терапевтической работе и прилагаю усилия к тому, чтобы понять интенцию клиента, а затем уточняю её.
Но при этом почти на каждой супервизорской сессии прошу супервизанта сфокусировать меня на том, что он сегодня хочет или ждет от меня.
На курсе «Тот, кто пишет» я не даю комментариев о предоставляемом тексте, пока его автор не сообщит свой запрос. И это не то, чтобы принципиальная позиция, иначе я просто не могу. Иначе невозможно вместе что-то создать, можно что-то дать, но не факт, что то, что нужно. А в ситуации, когда моя задача поддержать творческое, очень важно вместе создать то, что сейчас нужно автору, а не пытаться впихнуть в него, то что у меня есть.
Обращением к какой из функций является эта терапевтическая интервенция? — такой вопрос был в комментариях.
Гештальт-теория учит нас смотреть на человека в его целостности, при чем в такой, которая включает в себя и его среду — мы с вами исследуем поле организм-среда. Но в процессе обучения гештальт-терапии нас учат видеть в наблюдаемых феноменах и происходящем процессе что-то, что мы называем функцией Id, или функцией Ego, или Personality. Нас тренируют обнаруживать и различать что-то, что мы именуем так.
Так вот я полагаю, что каждая терапевтическая интервенция и в том числе этот вопрос, это обращение к Self клиента, а значит к Id, и к Personality, и к Ego.
Например, чтобы ответить на вопрос «Что ты хочешь?», нужно заметить какую-то интенцию, какое-то движение, аппетит… И это обращение к функции Id. Но говоря это, я уже сообщаю какое-то, пусть только что приобретенное знание о себе, и оно как-то оказывается встроено и в другие мои представления. И это уже функция Personality. И мне надо как-то выбрать то, о чем и что я говорю… И это уже будет проявлением функции Ego.
И так с каждой интервенцией терапевта, и с каждым откликом на нее.
И я сейчас пишу это и вспоминаю, как Ж.-М. Робин раскрывал перед нами эту идею, мы сидели в его саду, день клонился к вечеру, было лето, наша обучающая группа уже пережила конфликт, в котором мы говорили и о том, что чувствуем, и том, что нам делать или нет, но самое главное — мы сошлись на том, что то, чего мы хотим, совпадает.
Да, вопрос «Что ты хочешь?», может быть очень фрустрирующим, но нередко именно такая фрустрация оказывается поддержкой среды, которая именно сейчас необходима.
