Экспериментируем с историей. Ч.2.

Таким образом, исследование продолжается в поисках большего количества естественных исторических экспериментов, в которых природа конкретного института гораздо более очевидна. Эксперименты, на которые опираются авторы, часто довольно умны. Мелисса Делл сравнила районы Перу, где действовало испанское требование принудительного труда, называемое "мита", с теми, где его не было, и обнаружила, что спустя столетия уровень жизни в этих районах оказался ниже. [13]

Лакшми Айер обнаружила, что районы Индии, находившииеся под прямым британским правлением (в отличие от тех, которые управлялись через доверенных лиц), сегодня имеют более низкие инвестиции в школьное образование и здравоохранение. [14]

Стелиос Михалопулос и Элиас Папайоанну сравнили районы Африки к югу от Сахары, которые исторически имели более сложные политические структуры до колонизации, и сегодня продолжают быть богаче, чем районы, которые были менее организованы. [15]

В каждом случае было обнаружено, что весьма специфический институт — режим принудительного труда, прямое британское правление, доколониальная политическая структура — оказывает значительное влияние на современные экономические результаты.

Эмпирическая работа здесь стоит на более прочной почве, и авторы избегают упомянутых выше проблем с измерениями. Но эти исследования, сужающие свой фокус до конкретных исторических экспериментов и отдельных институтов, имеют свои ограничения. Эти исследования не говорят нам о немедленном эффекте любого из этих институтов. Зависимость Индии от Британии прекратилась несколько десятилетий назад, испанская система принудительного труда в Перу - более двух столетий назад, а историческая политическая организация стран Африки к югу от Сахары является именно исторической. Из этих исследований мы узнаём, что институты могут оказывать устойчивое влияние и после их исчезновения, что означает, что страны или регионы могут оказаться в ловушке бедности. Если регион обеднел, он, скорее всего, так и останется бедным.

Эти исследования служат предостережениями; они говорят нам, что не сработает, но не говорят, что сработает. И хотя они не являются панацеей для обеспечения экономического роста, они по-прежнему являются ценным вкладом в изучение развития. Эти работы исключают плохие варианты из меню институциональных решений, которые могут принять страны.

========================================================

[13] Melissa Dell, “The Persistent Effects of Peru’s Mining Mita,” Econometrica 78, no. 6 (November 2010): 1863–1903.

[14] Lakshmi Iyer, “Direct versus Indirect Colonial Rule in India: Long-Term Consequences,” The Review of Economics and Statistics 92, no. 4 (November 2010): 691–713.

[15] Stelios Michalapoulos and Elias Papaioannou, “Pre-colonial Ethnic Institutions and Contemporary African Development,” Econometrica 81, no. 1 (January 2013): 113–152.

Григорий Баженов

Экспериментируем с историей. Ч.2.

Таким образом, исследование продолжается в поисках большего количества естественных исторических экспериментов, в которых природа конкретного института гораздо более очевидна. Эксперименты, на которые опираются авторы, часто довольно умны. Мелисса Делл сравнила районы Перу, где действовало испанское требование принудительного труда, называемое "мита", с теми, где его не было, и обнаружила, что спустя столетия уровень жизни в этих районах оказался ниже. [13]

Лакшми Айер обнаружила, что районы Индии, находившииеся под прямым британским правлением (в отличие от тех, которые управлялись через доверенных лиц), сегодня имеют более низкие инвестиции в школьное образование и здравоохранение. [14]

Стелиос Михалопулос и Элиас Папайоанну сравнили районы Африки к югу от Сахары, которые исторически имели более сложные политические структуры до колонизации, и сегодня продолжают быть богаче, чем районы, которые были менее организованы. [15]

В каждом случае было обнаружено, что весьма специфический институт — режим принудительного труда, прямое британское правление, доколониальная политическая структура — оказывает значительное влияние на современные экономические результаты.

Эмпирическая работа здесь стоит на более прочной почве, и авторы избегают упомянутых выше проблем с измерениями. Но эти исследования, сужающие свой фокус до конкретных исторических экспериментов и отдельных институтов, имеют свои ограничения. Эти исследования не говорят нам о немедленном эффекте любого из этих институтов. Зависимость Индии от Британии прекратилась несколько десятилетий назад, испанская система принудительного труда в Перу - более двух столетий назад, а историческая политическая организация стран Африки к югу от Сахары является именно исторической. Из этих исследований мы узнаём, что институты могут оказывать устойчивое влияние и после их исчезновения, что означает, что страны или регионы могут оказаться в ловушке бедности. Если регион обеднел, он, скорее всего, так и останется бедным.

Эти исследования служат предостережениями; они говорят нам, что не сработает, но не говорят, что сработает. И хотя они не являются панацеей для обеспечения экономического роста, они по-прежнему являются ценным вкладом в изучение развития. Эти работы исключают плохие варианты из меню институциональных решений, которые могут принять страны.

========================================================

[13] Melissa Dell, “The Persistent Effects of Peru’s Mining Mita,” Econometrica 78, no. 6 (November 2010): 1863–1903.

[14] Lakshmi Iyer, “Direct versus Indirect Colonial Rule in India: Long-Term Consequences,” The Review of Economics and Statistics 92, no. 4 (November 2010): 691–713.

[15] Stelios Michalapoulos and Elias Papaioannou, “Pre-colonial Ethnic Institutions and Contemporary African Development,” Econometrica 81, no. 1 (January 2013): 113–152.

hottg.com/furydrops/2275

8.7K viewsMar 25 at 17:53