Согласно Гераклиту, «Мудрым [Существом] можно считать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной»; «Мудрое» связывалось им с Зевсом: [Он говорит также, что суд над космосом и над всеми находящимися в нем совершается через огонь, так как он выражается следующим образом]: Всем управляет перун*, [т. е. он направляет; перуном же он называет вечный огонь, он говорит также, что огонь разумен и является причиной управления всем]», «Единое, единственно мудрое не желает и желает называться именем Зевса».
Славянское «Сказание, как сотворил Бог Адама» упоминает, что Бог, создавая человека, взял «от облака — мысли», в разных вариантах «Голубиной книги» такие проявления Перуна как облака и дождь соотносятся с мыслями:, «У нас ум-разум самого Христа, / Наши помыслы от облац небесныих», «Ночи тёмные от дум божиих, / Дожди сильные от мыслей божиих», а Гельмольд в «Славянской хронике» (12-ый в.) пишет, что Святовит (полабск. *Svątevit) — под этим именем Перуна почитали руяне — «самый убедительный в ответах», что позволяет соотнести Перуна с Божественным Умом.
Кроме этого, можно выделить и другие сходства между образом славянского Перуна и богословием Гераклита. Так, вечный огонь связан с логосом (др.-греч. λόγος ‘слово’): «Превращения огня: сначала — море, море же — наполовину земля и наполовину престер. [Это значит, что огонь посредством всеуправляющего] логоса [и бога через воздух превращается в воду — как бы семя мирообразования, которую он называет] морем; [из воды же происходит земля и небо и все между ними находящееся. Каким же образом он в обратном направлении восстанавливается и возжигается, он разъясняет так]: море мерами разлагается по тому же логосу, какой и прежде был до возникновения земли», а «Голубиная книга» соотносит божественную речь с громом, ещё одним проявлением Перуна: «Оттого у нас в земле громы пошли — / От глагол пошли от Господниих».
Высказывания Гераклита о начале и конце космоса, такие как «Вселенная конечна, и мир один. Возникает он из огня и вновь исходит в огонь попеременно, в течение всей вечности; совершается это по Судьбе» или «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, — но всегда он был, есть и будет вечно живым огнём, мерами загорающимся и мерами потухающим», заставляют вспомнить о роли Перуна в белорусской космогонии: «Когда-то ещё мир только начинался, так ничего нигде не было. Везде стояла мёртвая вода, а среди воды торчал то ли камень, то ли ещё что. Один раз Перун как разыгрался и давай швырять стрелы в этот камень. От его стрел выскочили три искорки: белая, жёлтая и красная. Упали те искорки на воду; с этого вся вода замутилась, и мир замутился, как тучи. Но через некоторое время, как всё просветлело, ясно стало — где вода, где земля» и Ильи (< Перуна) в украинской эсхатологии: «От крови [Илии] мир займётся и перегорит, громы загремят, земля затрясётся». Характерно, что в этих мифах рождение и кончина мира происходят посредством огня.
* — Конечно, Гераклит не говорил о древнеславянском боге: «перун» здесь — всего лишь вольность переводчика, но символично, что слово κεραυνός ‘молния’, которое стоит в древнегреческом оригинале, созвучно имени славянского Громовника, и некоторые лингвисты действительно предполагают между ними этимологическую связь.
Согласно Гераклиту, «Мудрым [Существом] можно считать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной»; «Мудрое» связывалось им с Зевсом: [Он говорит также, что суд над космосом и над всеми находящимися в нем совершается через огонь, так как он выражается следующим образом]: Всем управляет перун*, [т. е. он направляет; перуном же он называет вечный огонь, он говорит также, что огонь разумен и является причиной управления всем]», «Единое, единственно мудрое не желает и желает называться именем Зевса».
Славянское «Сказание, как сотворил Бог Адама» упоминает, что Бог, создавая человека, взял «от облака — мысли», в разных вариантах «Голубиной книги» такие проявления Перуна как облака и дождь соотносятся с мыслями:, «У нас ум-разум самого Христа, / Наши помыслы от облац небесныих», «Ночи тёмные от дум божиих, / Дожди сильные от мыслей божиих», а Гельмольд в «Славянской хронике» (12-ый в.) пишет, что Святовит (полабск. *Svątevit) — под этим именем Перуна почитали руяне — «самый убедительный в ответах», что позволяет соотнести Перуна с Божественным Умом.
Кроме этого, можно выделить и другие сходства между образом славянского Перуна и богословием Гераклита. Так, вечный огонь связан с логосом (др.-греч. λόγος ‘слово’): «Превращения огня: сначала — море, море же — наполовину земля и наполовину престер. [Это значит, что огонь посредством всеуправляющего] логоса [и бога через воздух превращается в воду — как бы семя мирообразования, которую он называет] морем; [из воды же происходит земля и небо и все между ними находящееся. Каким же образом он в обратном направлении восстанавливается и возжигается, он разъясняет так]: море мерами разлагается по тому же логосу, какой и прежде был до возникновения земли», а «Голубиная книга» соотносит божественную речь с громом, ещё одним проявлением Перуна: «Оттого у нас в земле громы пошли — / От глагол пошли от Господниих».
Высказывания Гераклита о начале и конце космоса, такие как «Вселенная конечна, и мир один. Возникает он из огня и вновь исходит в огонь попеременно, в течение всей вечности; совершается это по Судьбе» или «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, — но всегда он был, есть и будет вечно живым огнём, мерами загорающимся и мерами потухающим», заставляют вспомнить о роли Перуна в белорусской космогонии: «Когда-то ещё мир только начинался, так ничего нигде не было. Везде стояла мёртвая вода, а среди воды торчал то ли камень, то ли ещё что. Один раз Перун как разыгрался и давай швырять стрелы в этот камень. От его стрел выскочили три искорки: белая, жёлтая и красная. Упали те искорки на воду; с этого вся вода замутилась, и мир замутился, как тучи. Но через некоторое время, как всё просветлело, ясно стало — где вода, где земля» и Ильи (< Перуна) в украинской эсхатологии: «От крови [Илии] мир займётся и перегорит, громы загремят, земля затрясётся». Характерно, что в этих мифах рождение и кончина мира происходят посредством огня.
* — Конечно, Гераклит не говорил о древнеславянском боге: «перун» здесь — всего лишь вольность переводчика, но символично, что слово κεραυνός ‘молния’, которое стоит в древнегреческом оригинале, созвучно имени славянского Громовника, и некоторые лингвисты действительно предполагают между ними этимологическую связь.
