Умирает не тот, кто уходит, а тот, кто остается. Уходящий забирает с собой всё без остатка - прошлое, настоящее и надежду на будущее. А тот, кто остался, остается в руинах с призраками. "Надо было больше.." или "не надо было вовсе". "Зачем я это.." или "почему я не..". Призраки ушедших, не более чем вопросы, на которые мы не нашли ответа.
В какой-то период, таскаться по моргам и выуживать оттуда почивших, стало привычным. Тяжело было в первый раз. Столы, трупы, запах, швы.
- Я люблю. - Кого? - Тебя. Других. - Каких, других? - Совсем других.
Работа на кладбище делает человека... уставшим.
К концу дня ты просто устаёшь от этого бесконечного "выкапывай-закапывай". Единственное, что выносит могильщик со своей работы - мозоли на ладонях. Я бы мог сказать, что для того чтобы любить жизнь, надо увидеть смерть, но это не так. Чтобы любить жизнь, надо просто любить жизнь. Чтобы быть счастливым, нет нужды, прежде захлебнуться в горе. Любовь и счастье - это струны, они либо есть, либо нет. В противном случае, если ты набит экзистенциализмом, как плюшевый медведь синтепоном, и в тебе натянута только одна струна, то, чтобы ты не играл на ней, всё одно получится реквием.
Усложнять всё - единственный навык человека, у которого с детства ампутировали радость. Хотя причин-то, видимых, и нет. Так, баловство. Казалось бы, оставь себя в покое. Позволь себе быть просто унылым говном. Нет, надо понять. Надо поставить над собой кучу экспериментов и, из простого унылого говна, расшатать психику и превратится в нервно-унылое.
На кладбище, летом, солнце печёт особо жестоко. Может это и есть адский огонь? Лопата. Земля. Пыль. Жара и звенящая тишина. Перчатки износились. За новыми далеко. Знал же, что на второй могиле порвутся, и всё равно не взял на запас. Промыл руки водой. Смысл кровь в свежую яму. Стоишь, куришь. Смотришь в эти минус 2 метра под уровнем дыхания и думаешь о том, что за новыми перчатками, всё же надо пойти.
Умирает не тот, кто уходит, а тот, кто остается. Уходящий забирает с собой всё без остатка - прошлое, настоящее и надежду на будущее. А тот, кто остался, остается в руинах с призраками. "Надо было больше.." или "не надо было вовсе". "Зачем я это.." или "почему я не..". Призраки ушедших, не более чем вопросы, на которые мы не нашли ответа.
В какой-то период, таскаться по моргам и выуживать оттуда почивших, стало привычным. Тяжело было в первый раз. Столы, трупы, запах, швы.
- Я люблю. - Кого? - Тебя. Других. - Каких, других? - Совсем других.
Работа на кладбище делает человека... уставшим.
К концу дня ты просто устаёшь от этого бесконечного "выкапывай-закапывай". Единственное, что выносит могильщик со своей работы - мозоли на ладонях. Я бы мог сказать, что для того чтобы любить жизнь, надо увидеть смерть, но это не так. Чтобы любить жизнь, надо просто любить жизнь. Чтобы быть счастливым, нет нужды, прежде захлебнуться в горе. Любовь и счастье - это струны, они либо есть, либо нет. В противном случае, если ты набит экзистенциализмом, как плюшевый медведь синтепоном, и в тебе натянута только одна струна, то, чтобы ты не играл на ней, всё одно получится реквием.
Усложнять всё - единственный навык человека, у которого с детства ампутировали радость. Хотя причин-то, видимых, и нет. Так, баловство. Казалось бы, оставь себя в покое. Позволь себе быть просто унылым говном. Нет, надо понять. Надо поставить над собой кучу экспериментов и, из простого унылого говна, расшатать психику и превратится в нервно-унылое.
На кладбище, летом, солнце печёт особо жестоко. Может это и есть адский огонь? Лопата. Земля. Пыль. Жара и звенящая тишина. Перчатки износились. За новыми далеко. Знал же, что на второй могиле порвутся, и всё равно не взял на запас. Промыл руки водой. Смысл кровь в свежую яму. Стоишь, куришь. Смотришь в эти минус 2 метра под уровнем дыхания и думаешь о том, что за новыми перчатками, всё же надо пойти.
