Пару дней назад я написала размышление об интерпретации в музыке и среди прочего задала вопрос, откуда у композитора берется музыкальная идея. Ну, друзья композиторы и музыканты в основном плевались на мой пример Барыша Манчо, что моего мнения нисколько не изменило, но были и указания на разные варианты творчества. В том числе на то, что творчество это на 99% ремесло, что у детей оно вырастает из игры (или не только у детей), что это интерпретация автором собственной фантазии и т.п.
Теперь я оставлю в стороне музыку, все ж я не композитор, и поразмыслю о себе: откуда мне в голову приходят философские идеи?
(Минутка эгоцентризма и нарциссизма)
Кратко говоря: не знаю.
У меня нет никакой системы, систем сейчас почти ни у кого нет. У меня нет какой-то излюбленной точки зрения. Два года назад я думала, что у меня есть любимые темы, философия математики, например. Или философия времени. Почему эти темы были мне интересны? Откуда берется философский интерес? Тоже вопрос сродни вынесенному в заголовок. Не знаю. Что-то шевелится внутри в ответ на слова, например, о времени
Что-то подобное воображению? Кант назвал воображение «слепой, хотя необходимой, функцией души». По Канту, вся новизна в сознательных синтезах рассудка обеспечивается воображением.
Но я не ощущаю эти интуитивные шевеления как воображение. Скорее это эмоциональная потребность выразить в словах интуитивное пред-понимание.
И тут внезапно Барыш Манчо, да, опять он. Это была любовь с первого взгляда и надолго. Я была потрясена, мое сознание было переформатировано. Я быстро поняла, что математика, время (а до того еще психиатрия) – все это мне на фиг не нужно, я должна писать о философии музыки. Сразу показалось, что это будет феноменология, потом оказалось, что не только, что онтология тоже. Но в основном феноменология, конечно. Вопрос об интерпретации музыкальной идеи тоже феноменологический, герменевтика вышла из Гуссерля
Ну, написала несколько статей, их даже почти сразу опубликовали. Написала довольно длинный текст и по нему провела у нас на факультете факультатив. Этот текст я сейчас помаленьку превращаю в книгу, хотя нового материала все время очень много.
И вдруг меня опять тряхнуло, и посыпались мысли к книге «Бессилие». Все началось, разумеется, с того же Манчо, хотя это была явная интерпретация. Оказывается, я раньше об этом думала, это были, вероятно, действительно фантазии и воображение. Они ни к чему не приводили. И вдруг паззл сложился, план книги был готов за неделю. И я от него не отступала.
Тут надо сказать о ремесле и рутинной работе. Наверное, не 99%, но ее действительно очень много. Просто к ней привыкаешь, уже не мыслишь себя без нее. Должен быть план со сбалансированными частями. Должно быть разумное количество ссылок. Кто-то говорил что-то похожее, кто-то говорил прямо противоположное – со всеми ознакомиться и всех упомянуть (не всех, конечно, о ком удалось узнать). Должен быть ясный язык, повествование должно идти спокойно. И этом при том, что автора в эти моменты буквально трясет
Ремесло в обдумывании доказательств, следствий, возражений – все это включает в себя и невидимый элемент «ниоткуда», и рациональный ход рассуждения. Все время должно быть чувство «Я поймала волну, я на верном пути». Интуиция? Пуанкаре, наверное, сказал бы так. Или бессознательное? Так, наверное, сказал бы Юнг
После книги я была истощена, я ничего не писала, работала и болела, я уже рассказывала. Болела сильно и долго, думаю, психологическое истощение сыграло тут немалую роль
Ну, думаю, выложилась, сказала что хотела. Теперь какое-то время отдых, может год, а потом понемногу опять феноменология музыки, я там уже разведала там довольно много всего
И что? Стоило мне чуть-чуть выздороветь, и опять пришли мысли на новую тему. Теперь это было время и субъект, Гуссерль, ну тут же и музыка, но в основном вопрос о том, откуда берется вневременность в сознании. Я вдруг поняла, что она там явно есть. И какая у нее связь с пространством, с квази-пространством? Вспомнила даже Уорфа, который до этого моим героем никогда не был
Пару дней назад я написала размышление об интерпретации в музыке и среди прочего задала вопрос, откуда у композитора берется музыкальная идея. Ну, друзья композиторы и музыканты в основном плевались на мой пример Барыша Манчо, что моего мнения нисколько не изменило, но были и указания на разные варианты творчества. В том числе на то, что творчество это на 99% ремесло, что у детей оно вырастает из игры (или не только у детей), что это интерпретация автором собственной фантазии и т.п.
Теперь я оставлю в стороне музыку, все ж я не композитор, и поразмыслю о себе: откуда мне в голову приходят философские идеи?
(Минутка эгоцентризма и нарциссизма)
Кратко говоря: не знаю.
У меня нет никакой системы, систем сейчас почти ни у кого нет. У меня нет какой-то излюбленной точки зрения. Два года назад я думала, что у меня есть любимые темы, философия математики, например. Или философия времени. Почему эти темы были мне интересны? Откуда берется философский интерес? Тоже вопрос сродни вынесенному в заголовок. Не знаю. Что-то шевелится внутри в ответ на слова, например, о времени
Что-то подобное воображению? Кант назвал воображение «слепой, хотя необходимой, функцией души». По Канту, вся новизна в сознательных синтезах рассудка обеспечивается воображением.
Но я не ощущаю эти интуитивные шевеления как воображение. Скорее это эмоциональная потребность выразить в словах интуитивное пред-понимание.
И тут внезапно Барыш Манчо, да, опять он. Это была любовь с первого взгляда и надолго. Я была потрясена, мое сознание было переформатировано. Я быстро поняла, что математика, время (а до того еще психиатрия) – все это мне на фиг не нужно, я должна писать о философии музыки. Сразу показалось, что это будет феноменология, потом оказалось, что не только, что онтология тоже. Но в основном феноменология, конечно. Вопрос об интерпретации музыкальной идеи тоже феноменологический, герменевтика вышла из Гуссерля
Ну, написала несколько статей, их даже почти сразу опубликовали. Написала довольно длинный текст и по нему провела у нас на факультете факультатив. Этот текст я сейчас помаленьку превращаю в книгу, хотя нового материала все время очень много.
И вдруг меня опять тряхнуло, и посыпались мысли к книге «Бессилие». Все началось, разумеется, с того же Манчо, хотя это была явная интерпретация. Оказывается, я раньше об этом думала, это были, вероятно, действительно фантазии и воображение. Они ни к чему не приводили. И вдруг паззл сложился, план книги был готов за неделю. И я от него не отступала.
Тут надо сказать о ремесле и рутинной работе. Наверное, не 99%, но ее действительно очень много. Просто к ней привыкаешь, уже не мыслишь себя без нее. Должен быть план со сбалансированными частями. Должно быть разумное количество ссылок. Кто-то говорил что-то похожее, кто-то говорил прямо противоположное – со всеми ознакомиться и всех упомянуть (не всех, конечно, о ком удалось узнать). Должен быть ясный язык, повествование должно идти спокойно. И этом при том, что автора в эти моменты буквально трясет
Ремесло в обдумывании доказательств, следствий, возражений – все это включает в себя и невидимый элемент «ниоткуда», и рациональный ход рассуждения. Все время должно быть чувство «Я поймала волну, я на верном пути». Интуиция? Пуанкаре, наверное, сказал бы так. Или бессознательное? Так, наверное, сказал бы Юнг
После книги я была истощена, я ничего не писала, работала и болела, я уже рассказывала. Болела сильно и долго, думаю, психологическое истощение сыграло тут немалую роль
Ну, думаю, выложилась, сказала что хотела. Теперь какое-то время отдых, может год, а потом понемногу опять феноменология музыки, я там уже разведала там довольно много всего
И что? Стоило мне чуть-чуть выздороветь, и опять пришли мысли на новую тему. Теперь это было время и субъект, Гуссерль, ну тут же и музыка, но в основном вопрос о том, откуда берется вневременность в сознании. Я вдруг поняла, что она там явно есть. И какая у нее связь с пространством, с квази-пространством? Вспомнила даже Уорфа, который до этого моим героем никогда не был
