Читаю сейчас Брюса Перри — это современный американский психиатр и психотерапевт, одна из ключевых фигур «Академии детской травмы» в Хьюстоне, практически всю жизнь посвятил изучению детских психотравм, исследованиям в области психического здоровья детей и неврологии.
Всё же меня сильно тянет в сторону медицинских аспектов депрессии, хотя у меня нет шансов и желания получать медицинское образование, а без него это так, для собственного сведения.
Но я очень хорошо вижу, насколько тесно переплетены соматика, неврология, нейрофизиология и психология депрессии. Никак невозможно изучать какую-то одну сторону отдельно, бесполезно.
Так вот, Брюс Перри в своих работах часто возвращается к следующей мысли: разные люди (и животные тоже) в результате воздействия одних и тех же стресс-факторов могут реагировать по-разному.
У одних развивается толерантность (то есть снижение остроты реакции на стресс), а другие приобретают сверхчувствительность — то есть напротив, даже намёк на стрессовую ситуацию или просто похожие обстоятельства будут вызывать у них все присущие сильному стрессу симптомы, включая плохую работу коры мозга, что мешает нормальной адаптации, снижает когнитивные функции и тп.
Фактор, который определяет, какой тип реакции на стресс разовьётся у индивида — возможность/невозможность влиять на ситуацию.
Предсказуемый и поддающийся контролю стрессор менее сильно воздействует на нервную систему, а толерантность со временем увеличивается.
В доказательство Перри приводит эксперимент: пару крыс поместили в разные, но прилегающие друг к другу клетки.
Одна из них получала пищу после нажатия на рычаг — но после нажатия сначала получала удар током, а уж потом пищу.
Для неё это был шок, но со временем, поняв, что после удара током она получит пищу, крыса стала толерантной к данному стрессору.
У неё был контроль над ситуацией — удары током следовали только после нажатия на рычаг, она их предвидела.
Вторая крыса тоже получала пищу после нажатия на рычаг. Но вот удары током с этим не были связаны — они следовали каждый раз, когда на рычаг нажимала крыса в соседней клетке.
То есть вторая крыса понятия не имела, когда получит следующий удар током.
У таких крыс (на самом деле, разумеется, крыс и в первой и во второй группе было не по одной, любой эксперимент требует подтверждений) развивалась сверчувствительность к стрессу, которая часто вела к потере веса, язвам, общему снижению иммунитета и подверженности различным болезням.
И дальше Перри между прочим пишет следующее: «...исследователи все больше связывают риск депрессии с количеством неподконтрольных (неуправляемых) стрессовых событий в детстве. Не удивительно, что посттравматические стрессовые расстройства психики часто сопровождаются депрессией».
От себя добавлю, что и депрессия, не связанная с ПТСР, наверняка очень часто связана с подобными обстоятельствами — и в детстве, и во взрослом возрасте.
Чем меньше у нас возможности влиять на события нашей жизни, тем больше шансов на депрессию.
И для лечения депрессии, как и для восстановления от последствий травмы — необходимо, непременно, обязательно создание предсказуемой и безопасной обстановки и ситуаций, на которые вы МОЖЕТЕ влиять.
Ещёраз: такие ситуации надо прямо сознательно себе создавать, устраивать, конструировать, планировать — выберите любое слово, которое вам нравится.
И нет, от того, что мы эти ситуации устроили сами себе, они не перестанут работать.
Наш мозг где-то очень умный, а где-то дурачок, которого легко обвести вокруг пальца.
Это как раз такой случай, мозг тут работает примерно так: ага, есть ситуация. Мы её контролируем. Йееее, стабильность и предсказуемость детектед!
Отлично, психика чуть-чуть стабилизируется, кора чуть-чуть активизируется, постепенно находятся опоры и положительное подкрепление.
Вот, собственно, где порылась та собака, которая прошлой осенью заставляла меня писать кучу постов про роль ежедневных ритуалов в выходе из депрессии.
Читаю сейчас Брюса Перри — это современный американский психиатр и психотерапевт, одна из ключевых фигур «Академии детской травмы» в Хьюстоне, практически всю жизнь посвятил изучению детских психотравм, исследованиям в области психического здоровья детей и неврологии.
Всё же меня сильно тянет в сторону медицинских аспектов депрессии, хотя у меня нет шансов и желания получать медицинское образование, а без него это так, для собственного сведения.
Но я очень хорошо вижу, насколько тесно переплетены соматика, неврология, нейрофизиология и психология депрессии. Никак невозможно изучать какую-то одну сторону отдельно, бесполезно.
Так вот, Брюс Перри в своих работах часто возвращается к следующей мысли: разные люди (и животные тоже) в результате воздействия одних и тех же стресс-факторов могут реагировать по-разному.
У одних развивается толерантность (то есть снижение остроты реакции на стресс), а другие приобретают сверхчувствительность — то есть напротив, даже намёк на стрессовую ситуацию или просто похожие обстоятельства будут вызывать у них все присущие сильному стрессу симптомы, включая плохую работу коры мозга, что мешает нормальной адаптации, снижает когнитивные функции и тп.
Фактор, который определяет, какой тип реакции на стресс разовьётся у индивида — возможность/невозможность влиять на ситуацию.
Предсказуемый и поддающийся контролю стрессор менее сильно воздействует на нервную систему, а толерантность со временем увеличивается.
В доказательство Перри приводит эксперимент: пару крыс поместили в разные, но прилегающие друг к другу клетки.
Одна из них получала пищу после нажатия на рычаг — но после нажатия сначала получала удар током, а уж потом пищу.
Для неё это был шок, но со временем, поняв, что после удара током она получит пищу, крыса стала толерантной к данному стрессору.
У неё был контроль над ситуацией — удары током следовали только после нажатия на рычаг, она их предвидела.
Вторая крыса тоже получала пищу после нажатия на рычаг. Но вот удары током с этим не были связаны — они следовали каждый раз, когда на рычаг нажимала крыса в соседней клетке.
То есть вторая крыса понятия не имела, когда получит следующий удар током.
У таких крыс (на самом деле, разумеется, крыс и в первой и во второй группе было не по одной, любой эксперимент требует подтверждений) развивалась сверчувствительность к стрессу, которая часто вела к потере веса, язвам, общему снижению иммунитета и подверженности различным болезням.
И дальше Перри между прочим пишет следующее: «...исследователи все больше связывают риск депрессии с количеством неподконтрольных (неуправляемых) стрессовых событий в детстве. Не удивительно, что посттравматические стрессовые расстройства психики часто сопровождаются депрессией».
От себя добавлю, что и депрессия, не связанная с ПТСР, наверняка очень часто связана с подобными обстоятельствами — и в детстве, и во взрослом возрасте.
Чем меньше у нас возможности влиять на события нашей жизни, тем больше шансов на депрессию.
И для лечения депрессии, как и для восстановления от последствий травмы — необходимо, непременно, обязательно создание предсказуемой и безопасной обстановки и ситуаций, на которые вы МОЖЕТЕ влиять.
Ещёраз: такие ситуации надо прямо сознательно себе создавать, устраивать, конструировать, планировать — выберите любое слово, которое вам нравится.
И нет, от того, что мы эти ситуации устроили сами себе, они не перестанут работать.
Наш мозг где-то очень умный, а где-то дурачок, которого легко обвести вокруг пальца.
Это как раз такой случай, мозг тут работает примерно так: ага, есть ситуация. Мы её контролируем. Йееее, стабильность и предсказуемость детектед!
Отлично, психика чуть-чуть стабилизируется, кора чуть-чуть активизируется, постепенно находятся опоры и положительное подкрепление.
Вот, собственно, где порылась та собака, которая прошлой осенью заставляла меня писать кучу постов про роль ежедневных ритуалов в выходе из депрессии.
