В истории с коронавирусом – а точнее, с ковидом – с самого начала проявилась одна особенность. Большая часть заразившихся переносили болезнь в легкой или средней форме, а основную долю по тяжелому течению и смертности составляли и составляют пожилые, а также пациенты с определенными сопутствующими болезнями. Это неудивительно, так как их иммунная система работает не очень хорошо, плюс организм ослаблен многочисленными болезнями и/или старостью. Но все полтора года эпидемии в реанимациях всегда есть небольшой процент людей, не относящихся ни к одной группе риска. Молодые, здоровые, ведущие правильный образ жизни, они быстро утяжеляются, неделями лежат на ИВЛ и нередко умирают. Говоря о таких пациентах, эксперты обычно употребляют туманные выражения вроде «индивидуальные особенности». И вот в сентябре в журнале The Lancet вышла статья [1], которая, наконец, немного проясняет, в какую сторону нужно копать, чтобы выяснить, что именно в физиологии таких людей предопределяет высокую вероятность неблагоприятных исходов при ковиде.
Логично предположить, что такие опасные особенности – как минимум, некоторые, – должны так или иначе быть связаны с работой иммунной системы. И некоторые кандидаты, которые уже обнаруживали себя в других болезнях, как раз такие – это важнейшие для работы иммунитета гены HLA (Human Leukocyte Antigen), человеческие лейкоцитарные антигены. Неудобоваримым термином называют белки, которые показывают компонентам иммунной системы фрагменты чужеродных элементов, попавших в организм, в том числе чужеродных белков. На самом деле, HLA показывают иммунной системе фрагменты абсолютно всех белков, которые синтезируются в клетке или находятся снаружи нее, но защитная реакция развивается только на кусочки белков патогенов, то есть на такие белки, которых исходно нет в организме.
Разновидностей генов HLA (они же MHC) великое множество – это в принципе один из самых вариабельных участков генома позвоночных. Их так много, что из миллиардов живущих на Земле людей не найдется ни одной пары, у кого эти гены были бы одинаковыми, хотя у родственников их наборы схожи. Такое разнообразие возникло в эволюции не просто так: разные варианты белков HLA узнают немного разные фрагменты чужеродных белков, что помогает популяции в целом сохранять устойчивость к бОльшему количеству патогенов. Когда на популяцию нападает какой-то особенно злобный вирус или бактерия, у части организмов HLA будут опознавать и удерживать фрагменты белков именно этого вируса или бактерии лучше, чем в среднем – просто потому, что вариантов HLA очень много, и какие-то из них с высокой вероятностью окажутся удачными. А значит, у популяции в целом шансы справиться с врагом оказываются выше, чем если бы количество вариантов HLA было ограниченным.
Но, опять же, в силу большого разнообразия, какие-то варианты HLA могут оказаться плохо приспособленными для распознавания и удержания фрагментов конкретного патогена. И, похоже, именно это произошло с вариантом HLA-C*04:01 и коронавирусом. В случае заражения SARS-CoV-2 носители этого варианта в два раза чаще оказываются на ИВЛ, чем обладатели других разновидностей HLA. И это не первый раз, когда HLA-C*04:01 ловят на плохой работе: у зараженных ВИЧ с этим вариантом (правда, в сочетании с определенной разновидностью еще одного гена) вирусная нагрузка выше, а симптомы проявляются ярче [2].
Разные частоты встречаемости тех или иных вариантов HLA могут отчасти объяснять неодинаковый процент плохих ковидных исходов в разных странах. Скажем, в некоторых работах было показано, что вариант HLA-B* 46:0 также ассоциирован с тяжелым течением ковида, но этот вариант распространен, главным образом, в Азии, а в Европе и Штатах почти не встречается. Разумеется, доступность диагностики и качество лечения также играют роль, но исходные генетические могут изначально задавать перекос в сторону большей или меньшей доли тяжелых пациентов.
В Европе вариант HLA-C*04:01 распространен довольно широко. Например, его находят у 13% этнических немцев и 19% немцев турецкого происхождения.
В истории с коронавирусом – а точнее, с ковидом – с самого начала проявилась одна особенность. Большая часть заразившихся переносили болезнь в легкой или средней форме, а основную долю по тяжелому течению и смертности составляли и составляют пожилые, а также пациенты с определенными сопутствующими болезнями. Это неудивительно, так как их иммунная система работает не очень хорошо, плюс организм ослаблен многочисленными болезнями и/или старостью. Но все полтора года эпидемии в реанимациях всегда есть небольшой процент людей, не относящихся ни к одной группе риска. Молодые, здоровые, ведущие правильный образ жизни, они быстро утяжеляются, неделями лежат на ИВЛ и нередко умирают. Говоря о таких пациентах, эксперты обычно употребляют туманные выражения вроде «индивидуальные особенности». И вот в сентябре в журнале The Lancet вышла статья [1], которая, наконец, немного проясняет, в какую сторону нужно копать, чтобы выяснить, что именно в физиологии таких людей предопределяет высокую вероятность неблагоприятных исходов при ковиде.
Логично предположить, что такие опасные особенности – как минимум, некоторые, – должны так или иначе быть связаны с работой иммунной системы. И некоторые кандидаты, которые уже обнаруживали себя в других болезнях, как раз такие – это важнейшие для работы иммунитета гены HLA (Human Leukocyte Antigen), человеческие лейкоцитарные антигены. Неудобоваримым термином называют белки, которые показывают компонентам иммунной системы фрагменты чужеродных элементов, попавших в организм, в том числе чужеродных белков. На самом деле, HLA показывают иммунной системе фрагменты абсолютно всех белков, которые синтезируются в клетке или находятся снаружи нее, но защитная реакция развивается только на кусочки белков патогенов, то есть на такие белки, которых исходно нет в организме.
Разновидностей генов HLA (они же MHC) великое множество – это в принципе один из самых вариабельных участков генома позвоночных. Их так много, что из миллиардов живущих на Земле людей не найдется ни одной пары, у кого эти гены были бы одинаковыми, хотя у родственников их наборы схожи. Такое разнообразие возникло в эволюции не просто так: разные варианты белков HLA узнают немного разные фрагменты чужеродных белков, что помогает популяции в целом сохранять устойчивость к бОльшему количеству патогенов. Когда на популяцию нападает какой-то особенно злобный вирус или бактерия, у части организмов HLA будут опознавать и удерживать фрагменты белков именно этого вируса или бактерии лучше, чем в среднем – просто потому, что вариантов HLA очень много, и какие-то из них с высокой вероятностью окажутся удачными. А значит, у популяции в целом шансы справиться с врагом оказываются выше, чем если бы количество вариантов HLA было ограниченным.
Но, опять же, в силу большого разнообразия, какие-то варианты HLA могут оказаться плохо приспособленными для распознавания и удержания фрагментов конкретного патогена. И, похоже, именно это произошло с вариантом HLA-C*04:01 и коронавирусом. В случае заражения SARS-CoV-2 носители этого варианта в два раза чаще оказываются на ИВЛ, чем обладатели других разновидностей HLA. И это не первый раз, когда HLA-C*04:01 ловят на плохой работе: у зараженных ВИЧ с этим вариантом (правда, в сочетании с определенной разновидностью еще одного гена) вирусная нагрузка выше, а симптомы проявляются ярче [2].
Разные частоты встречаемости тех или иных вариантов HLA могут отчасти объяснять неодинаковый процент плохих ковидных исходов в разных странах. Скажем, в некоторых работах было показано, что вариант HLA-B* 46:0 также ассоциирован с тяжелым течением ковида, но этот вариант распространен, главным образом, в Азии, а в Европе и Штатах почти не встречается. Разумеется, доступность диагностики и качество лечения также играют роль, но исходные генетические могут изначально задавать перекос в сторону большей или меньшей доли тяжелых пациентов.
В Европе вариант HLA-C*04:01 распространен довольно широко. Например, его находят у 13% этнических немцев и 19% немцев турецкого происхождения.
