Create: Update:
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Forwarded from Пристально от Black Square
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
>>Click here to continue<<
Синема Рутин
