Галя привезла «Непонятный роман» Ивана Шипнигова, его «Стрим» я не читала, говорят, аудиокнига получилась очень крутая, на 12 голосов.
В «Непонятном романе» сначала все и правда непонятно. Два непрекращающихся диалога: один в лесу, второй в студии известного блогера. Когда начала читать, сразу написала в студенческий чат, мол вот, смотрите, у кого надо учиться писать диалоги. К пятой главе поняла, что, конечно, это никакие не диалоги — автогерой сам у себя берет интервью и сам с собой бродит по лесу, рассказывает мнимым собеседникам сбивчиво, но обо всем — детстве в сибирской деревне, кулях с кедровыми орехами, покупке коньяка и конфет в «Пятерочке» и «Дикси», и жене Соне. Вообще в этой книге много нежности к женщинам. Периодически в повествовании всплывают операторши такси, продавщицы и учительницы, все они, по словам автогероя, «хорошие».
Я бы поставила эту книгу в ряд с «lakinsk project» Дмитрия Гаричева и «Дневником погоды. Дисторшны» Алексея Конакова. Во всех случаях автогерои блуждают: по городу, пустырям, лесу. Они залипают в собственных аффектах и памяти, залипают во времени. У Шипнигова пара, блуждающая по лесу в течение суток, попадает в лето, осень, зиму и весну. Собеседники зависают между вчера и сегодня, зависают где-то на северо-востоке Московской области, на юго-западе Московской области. Не могут вернуться домой, в Москву.
Это «Москва-Петушки» где герой в алкогольном бреду ведет беседу с ангелами. Герои Шипнигова непрестанно пьют. «В ожидании Годо», ищут место, где укрыться. «Бойцовский клуб» и другие тексты зацикленных на себе меланхоличных авторов. В случае Шипнигова, к этому тропу прилагается сибирская меланхолия и осознание чувства вечного долженствования и заложничества. Непонимание мира больших людей и больших идей, непонимание, что ты можешь просто так взять и получить визу, чтобы путешествовать по миру.
Автогерой Шипнигова жалкий, но его совсем не жалко. И нежности к нему не испытываешь. Фрустрация героев, безвременье, тоска по «эпохе», которая не успев родиться, тут же закончилась. И, при всей дезориентированности, чувство уюта и уместности в этой дурной бесконечности — это то, что многие, наверное, знают по себе. Да и я мало чем от многих отличаюсь. И у меня, в первую очередь, возникает вопрос: как я буду это преодолевать?
Галя привезла «Непонятный роман» Ивана Шипнигова, его «Стрим» я не читала, говорят, аудиокнига получилась очень крутая, на 12 голосов.
В «Непонятном романе» сначала все и правда непонятно. Два непрекращающихся диалога: один в лесу, второй в студии известного блогера. Когда начала читать, сразу написала в студенческий чат, мол вот, смотрите, у кого надо учиться писать диалоги. К пятой главе поняла, что, конечно, это никакие не диалоги — автогерой сам у себя берет интервью и сам с собой бродит по лесу, рассказывает мнимым собеседникам сбивчиво, но обо всем — детстве в сибирской деревне, кулях с кедровыми орехами, покупке коньяка и конфет в «Пятерочке» и «Дикси», и жене Соне. Вообще в этой книге много нежности к женщинам. Периодически в повествовании всплывают операторши такси, продавщицы и учительницы, все они, по словам автогероя, «хорошие».
Я бы поставила эту книгу в ряд с «lakinsk project» Дмитрия Гаричева и «Дневником погоды. Дисторшны» Алексея Конакова. Во всех случаях автогерои блуждают: по городу, пустырям, лесу. Они залипают в собственных аффектах и памяти, залипают во времени. У Шипнигова пара, блуждающая по лесу в течение суток, попадает в лето, осень, зиму и весну. Собеседники зависают между вчера и сегодня, зависают где-то на северо-востоке Московской области, на юго-западе Московской области. Не могут вернуться домой, в Москву.
Это «Москва-Петушки» где герой в алкогольном бреду ведет беседу с ангелами. Герои Шипнигова непрестанно пьют. «В ожидании Годо», ищут место, где укрыться. «Бойцовский клуб» и другие тексты зацикленных на себе меланхоличных авторов. В случае Шипнигова, к этому тропу прилагается сибирская меланхолия и осознание чувства вечного долженствования и заложничества. Непонимание мира больших людей и больших идей, непонимание, что ты можешь просто так взять и получить визу, чтобы путешествовать по миру.
Автогерой Шипнигова жалкий, но его совсем не жалко. И нежности к нему не испытываешь. Фрустрация героев, безвременье, тоска по «эпохе», которая не успев родиться, тут же закончилась. И, при всей дезориентированности, чувство уюта и уместности в этой дурной бесконечности — это то, что многие, наверное, знают по себе. Да и я мало чем от многих отличаюсь. И у меня, в первую очередь, возникает вопрос: как я буду это преодолевать?
