Министром иностранных дел Динстбир оставался до распада Чехословакии в 1992 году.
А в 1998 его назначили спецпредставителем ООН по правам человека в бывшей Югославии. Я не интересовался механизмами подобных назначений. Ни официальными, ни закулисными. Я не знаю, что за люди принимали это решение, и чем они при этом руководствовались. Но если они надеялись, что старый чешский диссидент, полжизни боровшийся против советской оккупации, будет вторым Гавелом, то они жестоко ошиблись.
Они не учли, что славянское единство, для русских бывшее лишь обоснованием балканской политики империи, для чехов было надеждой на национальное выживание, поэтому славянство не может стать в Чехии пустым звуком.
Они не учли, что на протяжении десятилетий Югославия была одной из немногих стран, куда чехи могли относительно свободно ездить в отпуск, и многие из них провели там лучшие дни своей молодости.
Они не учли, что в 1968 г. Югославия жёстко осудила советскую оккупацию Чехословакии, и чехи чувствовали перед югославами неоплаченный моральный долг. Они не учли, что Динстбир - это Динстбир, а не Гавел.
Когда начались бомбардировки, он встал на сторону сербов.
Динстбир устраивал пресс-конференции, на которых говорил о зверствах албанских сепаратистов и о правах сербов на Косово. Он рассказывал о связях сепаратистов с наркомафией и сравнивал их вождей с Геббельсом и Сталиным. Позже, когда в Косово была установлена оккупационная администрация во главе с Бернаром Кушнером (впоследствии - министром иностранных дел Франции), Динстбир довёл Кушнера до срыва. В какой-то момент француз начал кричать, что уже видеть не может Динстбира и больше никогда не примет его. Редчайший провал для дипломата его уровня.
В 2008 году, когда президентом был уже Клаус, чешское правительство признало независимость Косова. Президент в Чехии не может повлиять на такое решение или наложить на него вето. Но Клаус от своего имени немедленно выступил с обращением к властям и народу Сербии, в котором сказал, что так стыдно ему не было за всю его жизнь.
Динстбир назвал признание Косова вторым Мюнхенским сговором. В чешском политическом лексиконе нет более уничижающей оценки.
В том же 2008г. Динстбир стал сенатором. Он был избран как беспартийный кандидат по спискам социал-демократической партии. Чешские законы дают такую возможность. В качестве сенатора он лоббировал переход атомной станции в Темелине с американского топлива на российское.
Тогда же о нём в очередной раз заговорили, как о возможном будущем президенте. Сам он высказался в том смысле, что если в стране введут прямые выборы, он готов принять в них участие. Но закон о прямых выборах опять отложили, и президента по-прежнему избирает парламент. Фактически речь идёт о договорённости между партийными фракциями.
Динстбира больше нет, и бывший министр иностранных дел Германии Геншер сказал, что без него Европа будет беднее.
Об ушедших всегда говорят только хорошее. Но важно, что именно говорят. Динстбир стал по разным политическим вопросам непримиримым оппонетом людей, которые остались его личными друзьями. Его противники в политике и друзья в личной жизни - нынешний министр иностранных дел князь Шварценберг, президент Клаус, Вацлав Гавел - говорят о нём одними и теми же словами - ушёл джентльмен и человек чести.
От простых людей я не слышал о Динстбире ни одного дурного слова, хотя обычно чехи обвиняют своих политиков во всех смертных грехах. Сейчас многие из них искренне скорбят.
Сенатор Петр Питхарт, бывший премьер-министр, в правительстве которого Динстбир занимал министерский пост, сказал:
"В Югославии он в одиночку противостоял всему западному истеблишменту. И все знают, что он был прав".
Таким Динстбир и войдёт в историю.
Президентом он не стал. Но разве это так важно, если он был Человеком?
Министром иностранных дел Динстбир оставался до распада Чехословакии в 1992 году.
А в 1998 его назначили спецпредставителем ООН по правам человека в бывшей Югославии. Я не интересовался механизмами подобных назначений. Ни официальными, ни закулисными. Я не знаю, что за люди принимали это решение, и чем они при этом руководствовались. Но если они надеялись, что старый чешский диссидент, полжизни боровшийся против советской оккупации, будет вторым Гавелом, то они жестоко ошиблись.
Они не учли, что славянское единство, для русских бывшее лишь обоснованием балканской политики империи, для чехов было надеждой на национальное выживание, поэтому славянство не может стать в Чехии пустым звуком.
Они не учли, что на протяжении десятилетий Югославия была одной из немногих стран, куда чехи могли относительно свободно ездить в отпуск, и многие из них провели там лучшие дни своей молодости.
Они не учли, что в 1968 г. Югославия жёстко осудила советскую оккупацию Чехословакии, и чехи чувствовали перед югославами неоплаченный моральный долг. Они не учли, что Динстбир - это Динстбир, а не Гавел.
Когда начались бомбардировки, он встал на сторону сербов.
Динстбир устраивал пресс-конференции, на которых говорил о зверствах албанских сепаратистов и о правах сербов на Косово. Он рассказывал о связях сепаратистов с наркомафией и сравнивал их вождей с Геббельсом и Сталиным. Позже, когда в Косово была установлена оккупационная администрация во главе с Бернаром Кушнером (впоследствии - министром иностранных дел Франции), Динстбир довёл Кушнера до срыва. В какой-то момент француз начал кричать, что уже видеть не может Динстбира и больше никогда не примет его. Редчайший провал для дипломата его уровня.
В 2008 году, когда президентом был уже Клаус, чешское правительство признало независимость Косова. Президент в Чехии не может повлиять на такое решение или наложить на него вето. Но Клаус от своего имени немедленно выступил с обращением к властям и народу Сербии, в котором сказал, что так стыдно ему не было за всю его жизнь.
Динстбир назвал признание Косова вторым Мюнхенским сговором. В чешском политическом лексиконе нет более уничижающей оценки.
В том же 2008г. Динстбир стал сенатором. Он был избран как беспартийный кандидат по спискам социал-демократической партии. Чешские законы дают такую возможность. В качестве сенатора он лоббировал переход атомной станции в Темелине с американского топлива на российское.
Тогда же о нём в очередной раз заговорили, как о возможном будущем президенте. Сам он высказался в том смысле, что если в стране введут прямые выборы, он готов принять в них участие. Но закон о прямых выборах опять отложили, и президента по-прежнему избирает парламент. Фактически речь идёт о договорённости между партийными фракциями.
Динстбира больше нет, и бывший министр иностранных дел Германии Геншер сказал, что без него Европа будет беднее.
Об ушедших всегда говорят только хорошее. Но важно, что именно говорят. Динстбир стал по разным политическим вопросам непримиримым оппонетом людей, которые остались его личными друзьями. Его противники в политике и друзья в личной жизни - нынешний министр иностранных дел князь Шварценберг, президент Клаус, Вацлав Гавел - говорят о нём одними и теми же словами - ушёл джентльмен и человек чести.
От простых людей я не слышал о Динстбире ни одного дурного слова, хотя обычно чехи обвиняют своих политиков во всех смертных грехах. Сейчас многие из них искренне скорбят.
Сенатор Петр Питхарт, бывший премьер-министр, в правительстве которого Динстбир занимал министерский пост, сказал:
"В Югославии он в одиночку противостоял всему западному истеблишменту. И все знают, что он был прав".
Таким Динстбир и войдёт в историю.
Президентом он не стал. Но разве это так важно, если он был Человеком?
