ТРАВМА КАК МЕХАНИЗМ АДАПТАЦИИ (Автор: Андрей Новосёлов)
"Психологи понавыдумывали какие-то травмы и носятся с ними, – говаривают старшие люди. – Вот в прошлом люди как-то жили без психологов, и никаких травм у них не было!" "Ну да, – отвечают обиженные психологи. – Вот именно, что как-то жили. Хреново жили, прямо скажем!" И правы все.
Психическая травма – стабильная перестройка психики и систем организма в ответ на запредельно тяжёлые события – направлена на выживание в среде, где подобный кошмар случается регулярно. Это состояние кажется неадекватным только в благополучных условиях. Солдат с ПТСР при любом подозрительном звуке или движении бросается искать оружие и укрытие, и иногда пытается кого-нибудь убить. В мирной жизни это странно и пугает. На войне это абсолютно адекватное наилучшее поведение.
Дети, которые выросли в насилии и пренебрежении, затем всю жизнь демонстрируют симптомы КПТСР – недоверие к людям, тревожность, импульсивность, агрессию, не планируют далеко наперёд, часто влипают в опасные истории, вцепляются в любое проявление заботы, часто в ущерб себе и заботящимся. Это сильно мешает жить в благополучных условиях, но это наилучший способ выживать в мире, где люди друг с другом не церемонятся, где насилие повседневно.
Травма берёт дорогую цену и в целом сокращает жизнь. Эволюция не закрепила бы этот механизм, если бы он не помогал выживать. И он действительно миллионы лет помогал выживать и людям, и зверям. (Посмотрите на уличных кошек и собак. Попробуйте взять их жить к себе домой. Многие из них ведут себя в точности как люди с КПТСР).
Дело в том, что быстрые изменения условий, переходы от кошмара к благополучию в течение одной человеческой жизни – это очень новое изобретение, ему от силы пара веков. До того, если ребёнок рождался среди опасностей и насилия, так он потом и правда всю жизнь жил среди этих же угроз. Гуманизм тогда ещё не придумали. Мы не рождаемся с врождённой способностью и потребностью деятельно любить своих детей, родителей и сиблингов (почитайте, например, "Психоисторию" Ллойда Демоза). Если бы любовь и забота были для нас естественны, не требовались бы тысячелетние усилия религий и деятелей культуры, чтобы хоть как-то убедить нас любить ближнего.
Жизнь и правда была хреновой, тяжёлой и опасной, и травм тогда правда не было – в том смысле, что эта перестройка психики, мозга и эндокринной системы тогда отнюдь не мешала, а помогала жить. (Кстати, традиции инициаций подростка во взрослого – это именно травмирующие переживания. Травмировался, выжил – теперь ты взрослый, живи с этим и размножайся).
Сейчас условия изменились. Мы правда можем массово позволить себе любовь и доверие, и стараемся восстанавливать у травмированных людей способность к этому. Иногда удаётся. Но важно осознавать, что при работе с травмой мы не чиним сломанное, а, наоборот, стараемся сломать мощный адаптивный механизм, который оттачивали миллионы лет эволюции."
ТРАВМА КАК МЕХАНИЗМ АДАПТАЦИИ (Автор: Андрей Новосёлов)
"Психологи понавыдумывали какие-то травмы и носятся с ними, – говаривают старшие люди. – Вот в прошлом люди как-то жили без психологов, и никаких травм у них не было!" "Ну да, – отвечают обиженные психологи. – Вот именно, что как-то жили. Хреново жили, прямо скажем!" И правы все.
Психическая травма – стабильная перестройка психики и систем организма в ответ на запредельно тяжёлые события – направлена на выживание в среде, где подобный кошмар случается регулярно. Это состояние кажется неадекватным только в благополучных условиях. Солдат с ПТСР при любом подозрительном звуке или движении бросается искать оружие и укрытие, и иногда пытается кого-нибудь убить. В мирной жизни это странно и пугает. На войне это абсолютно адекватное наилучшее поведение.
Дети, которые выросли в насилии и пренебрежении, затем всю жизнь демонстрируют симптомы КПТСР – недоверие к людям, тревожность, импульсивность, агрессию, не планируют далеко наперёд, часто влипают в опасные истории, вцепляются в любое проявление заботы, часто в ущерб себе и заботящимся. Это сильно мешает жить в благополучных условиях, но это наилучший способ выживать в мире, где люди друг с другом не церемонятся, где насилие повседневно.
Травма берёт дорогую цену и в целом сокращает жизнь. Эволюция не закрепила бы этот механизм, если бы он не помогал выживать. И он действительно миллионы лет помогал выживать и людям, и зверям. (Посмотрите на уличных кошек и собак. Попробуйте взять их жить к себе домой. Многие из них ведут себя в точности как люди с КПТСР).
Дело в том, что быстрые изменения условий, переходы от кошмара к благополучию в течение одной человеческой жизни – это очень новое изобретение, ему от силы пара веков. До того, если ребёнок рождался среди опасностей и насилия, так он потом и правда всю жизнь жил среди этих же угроз. Гуманизм тогда ещё не придумали. Мы не рождаемся с врождённой способностью и потребностью деятельно любить своих детей, родителей и сиблингов (почитайте, например, "Психоисторию" Ллойда Демоза). Если бы любовь и забота были для нас естественны, не требовались бы тысячелетние усилия религий и деятелей культуры, чтобы хоть как-то убедить нас любить ближнего.
Жизнь и правда была хреновой, тяжёлой и опасной, и травм тогда правда не было – в том смысле, что эта перестройка психики, мозга и эндокринной системы тогда отнюдь не мешала, а помогала жить. (Кстати, традиции инициаций подростка во взрослого – это именно травмирующие переживания. Травмировался, выжил – теперь ты взрослый, живи с этим и размножайся).
Сейчас условия изменились. Мы правда можем массово позволить себе любовь и доверие, и стараемся восстанавливать у травмированных людей способность к этому. Иногда удаётся. Но важно осознавать, что при работе с травмой мы не чиним сломанное, а, наоборот, стараемся сломать мощный адаптивный механизм, который оттачивали миллионы лет эволюции."
