Опять вынырнула инициатива по созданию статуса «Ветеран военной журналистики». Вот смотрите, люди, которые до сих пор считают, что репортер не должен брать в руки оружие, по какому-то там меморандуму, они и правят бал с этим статусом.
Не так давно я палил из перекинутого мне соседом-военным пистолета по летящему за нашей машиной коптеру. А что мне надо было, крикнуть «я военный журналист, я лицо нейтральное, сам и стреляй».
Авторы сами отделяют нас, репортеров работающих плечом к плечу с солдатами, от нашей армии, специально, - я считаю, они наносят вред. И вред тем, кто может пользоваться статусом обычного ветерана СВО. Вон у нас на неделе погибло четверо и тяжело ранено трое журналистов. Они погибли в бою, а не «по неприятностям на работе».
Так мы военные журналисты? Дайте штатное оружие? Но вы нас стесняетесь назвать ветеранами войны, потому, что в вас говорит атавизм преклонения перед «западной демократией», по их трактовке журналист должен брать интервью у русского солдата, а потом преходить линию фронта и брать интервью у солдата ВСУ, - вот тогда все правильно.
Вы бы лучше посмотрели, как проходит учеба на журфаках страны, какие идеи и веяния там поддерживают. Я не буду обвинять, без меня все знают. Вы бы по взглядам смены нашей прошлись бы, полезно. К нам загляните, не в штаб округа и группировки, а где будущие ветераны военной журналистики реально работают. Откуда их погибшими вывозят.
Есть инвалид войны. А потерявший руку репортер, он инвалид военной журналистики, так получается. Боевые награды зачем тогда даете? За гражданский труд? И потом, кто определил статус военного журналиста? Военный журналист служит в военной редакции, он офицер.
Я, например, не военный журналист, и всегда прошу меня не называть военкором. А кто он, репортер бегающий под коптерами? Прислали безусого репортера, например, на СВО, честно поработал, отличился, никогда не служил, прапорщика от сержанта не отличает, он кто, ветеран военной журналистики?
Ладно. Это эмоции. Теперь мое основное мнение. Вместо того, чтоб по-настоящему работать с журналистами, а не только премии выдавать, и придумывать эфемерные статусы, не подкрепленные базой и социальной структурой, я уверен, авторы ищут себе занятие, за которое можно будет в разных смыслах отчитаться.
Я тут спросил месяцев восемь назад одного уважаемого инициатора процесса: - «А вот вы по статусу ветерана военной журналистики упорно хлопочите, а были хоть у одного раненого журналиста в госпитале»? - «Нет. Но я схожу». Сходил наверное.
Лично я статус «ветерана военной журналистики», если попробуют мне его представить, не приму. Не потому, что я не люблю Родину, или не верен Правительству. Я гражданский журналист государственного СМИ. А статус… Не хочу в этом участвовать, мне неприятно. Более комфортно быть просто репортером. А мы… Мы перестали называть вещи своими именами, всё кого-то боимся и стесняемся, - «что скажет демократическая Европа»?
А в Европе даже капелланы с оружием ходят, и не стесняются. А на нас им вообще наплевать.
Опять вынырнула инициатива по созданию статуса «Ветеран военной журналистики». Вот смотрите, люди, которые до сих пор считают, что репортер не должен брать в руки оружие, по какому-то там меморандуму, они и правят бал с этим статусом.
Не так давно я палил из перекинутого мне соседом-военным пистолета по летящему за нашей машиной коптеру. А что мне надо было, крикнуть «я военный журналист, я лицо нейтральное, сам и стреляй».
Авторы сами отделяют нас, репортеров работающих плечом к плечу с солдатами, от нашей армии, специально, - я считаю, они наносят вред. И вред тем, кто может пользоваться статусом обычного ветерана СВО. Вон у нас на неделе погибло четверо и тяжело ранено трое журналистов. Они погибли в бою, а не «по неприятностям на работе».
Так мы военные журналисты? Дайте штатное оружие? Но вы нас стесняетесь назвать ветеранами войны, потому, что в вас говорит атавизм преклонения перед «западной демократией», по их трактовке журналист должен брать интервью у русского солдата, а потом преходить линию фронта и брать интервью у солдата ВСУ, - вот тогда все правильно.
Вы бы лучше посмотрели, как проходит учеба на журфаках страны, какие идеи и веяния там поддерживают. Я не буду обвинять, без меня все знают. Вы бы по взглядам смены нашей прошлись бы, полезно. К нам загляните, не в штаб округа и группировки, а где будущие ветераны военной журналистики реально работают. Откуда их погибшими вывозят.
Есть инвалид войны. А потерявший руку репортер, он инвалид военной журналистики, так получается. Боевые награды зачем тогда даете? За гражданский труд? И потом, кто определил статус военного журналиста? Военный журналист служит в военной редакции, он офицер.
Я, например, не военный журналист, и всегда прошу меня не называть военкором. А кто он, репортер бегающий под коптерами? Прислали безусого репортера, например, на СВО, честно поработал, отличился, никогда не служил, прапорщика от сержанта не отличает, он кто, ветеран военной журналистики?
Ладно. Это эмоции. Теперь мое основное мнение. Вместо того, чтоб по-настоящему работать с журналистами, а не только премии выдавать, и придумывать эфемерные статусы, не подкрепленные базой и социальной структурой, я уверен, авторы ищут себе занятие, за которое можно будет в разных смыслах отчитаться.
Я тут спросил месяцев восемь назад одного уважаемого инициатора процесса: - «А вот вы по статусу ветерана военной журналистики упорно хлопочите, а были хоть у одного раненого журналиста в госпитале»? - «Нет. Но я схожу». Сходил наверное.
Лично я статус «ветерана военной журналистики», если попробуют мне его представить, не приму. Не потому, что я не люблю Родину, или не верен Правительству. Я гражданский журналист государственного СМИ. А статус… Не хочу в этом участвовать, мне неприятно. Более комфортно быть просто репортером. А мы… Мы перестали называть вещи своими именами, всё кого-то боимся и стесняемся, - «что скажет демократическая Европа»?
А в Европе даже капелланы с оружием ходят, и не стесняются. А на нас им вообще наплевать.
