Сейчас больно как за близких друзей, живущих в Израиле, так и за народ Ирана, который 45 лет живёт под гнётом теократической диктатуры. Вопреки ей, режиссёры и писатели из Ирана продолжают создавать свои лучшие творения и получают международное признание. Но, увы, многие из них не могут творить в своей стране, где чувства подавляются, те чувства, которые лежат в основе персидской культуры.
Ведь когда-то Персию называли "Францией Ближнего Востока". Как не вспомнить сейчас самую масштабную эпическую поэму "Шахнаме" ("книга царей"), где великий персидский поэт Фирдоуси изложил не только историю своей страны, но и вечный миф о жизни и смерти, власти и свободе, героях и тиранах: «Выслушай, не сетуй! Все может измениться ночью этой. А в мире – кроме смерти, есть врата. Нам дверь еще к спасенью отперта».
Согласно "Шахнаме", демонической тирании Зохака предшествовало вполне человеческое самодурство царя Джамшида. Так и диктатуре аятолл предшествовало абсолютистское правление шаха Резы Пехлеви, чей "просвещённый абсолютизм" выливался в репрессии против демократической оппозиции и систематический произвол тайной полиции "САВАК", которая применяла пытки и казни против нелояльных шаху политических активистов. Когда мы видим фотографии роскошных дворцов и модно одетых жительниц Тегерана того светского периода, следует помнить, что таких возможностей было лишено большинство иранцев, прозябавших в нищете и голоде.
И не случайно то, что изначально главной движущей силой против абсолютизма шаха выступали именно левые прогрессивные силы: народная партия "Туде", курдские повстанцы и движение фидаинов, в том числе её социал-демократическое большинство и сторонники свергнутого премьер-министра Моссадыка. Некоторые из них даже вошли в революционное правительство 1979 года. Но аятолла Хомейни, следуя самым радикальным большевистским практикам, быстро изменил эту ситуацию, выстроив такую институциональную систему, которую мы наблюдаем в Иране по сей день. Духовная власть как высший институт со своей гвардией, вечно мобилизующей народ против "малых и больших шайтанов".
Но всех не мобилизуешь, тем более городскую молодёжь. Иногда это пассивный протест в виде образа жизни: одеваться как хочешь и слушать любимую музыку вопреки всем запретам. А иногда и активный в виде массовых протестов, которые мы могли наблюдать в 2022 году и ранее. В обоих случаях, цена свободы может оказаться смертельной. Но как показывает практика даже соседнего Афганистана, новые циклы ультраконсервативной реакции могут лишить людей возможностей, но не могут окончательно лишить субъектности.
Иранская молодёжь пока не видела в своей родной стране ничего кроме несменяемой власти старцев и разбойного произвола КСИРа. Но они не стали конформистами, не хотят вписываться в систему вечной войны и подавления. Да и даже среди самых консервативных религиозных граждан естественным становится разочарование в прежних авторитетах. Примером этого стал ушедший в оппозицию, хоть и не изменивший своим хищным взглядам Махмуд Ахмадинежад. Такова судьба любой "диктатуры духовных людей" и "консервативной революции", являющейся мечтой также многих наших отечественных традиционалистов. Она начинается с аскетизма и отшельничества аятоллы Хомейни, а заканчивается драгоценными коллекциями Хаменеи, получившего в собственность несколько дворцов беглого шаха.
В "Шахнаме" тиранию Зохака одолели совместными усилиями кузнец Кова и воин Феридун. Наша реальность далека от древних мифов, но не случайно мы обращаемся к ним в сложные для нас и для мира времена. Так и поэма, написанная Фирдоуси, таит в себе много простых, но важных для нас истин:
«Ты, словно солнце, разумом сияешь. Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь. Что ж ты возжаждал мир завоевать, Войн ядовитым воздухом дышать?!. Умрешь – твоя десница все утратит И враг плоды твоих трудов захватит. Зачем ты страшной тяготой такой Обременился? Где он – разум твой? Безумие – в юдоли нашей бренной Надеется на этот мир мгновенный!».
На гравюре 1430 года - Зохак, прибитый цепями к горе Демавенд. Итог всех тиранов века прошлого, нынешнего и будущего.
Сейчас больно как за близких друзей, живущих в Израиле, так и за народ Ирана, который 45 лет живёт под гнётом теократической диктатуры. Вопреки ей, режиссёры и писатели из Ирана продолжают создавать свои лучшие творения и получают международное признание. Но, увы, многие из них не могут творить в своей стране, где чувства подавляются, те чувства, которые лежат в основе персидской культуры.
Ведь когда-то Персию называли "Францией Ближнего Востока". Как не вспомнить сейчас самую масштабную эпическую поэму "Шахнаме" ("книга царей"), где великий персидский поэт Фирдоуси изложил не только историю своей страны, но и вечный миф о жизни и смерти, власти и свободе, героях и тиранах: «Выслушай, не сетуй! Все может измениться ночью этой. А в мире – кроме смерти, есть врата. Нам дверь еще к спасенью отперта».
Согласно "Шахнаме", демонической тирании Зохака предшествовало вполне человеческое самодурство царя Джамшида. Так и диктатуре аятолл предшествовало абсолютистское правление шаха Резы Пехлеви, чей "просвещённый абсолютизм" выливался в репрессии против демократической оппозиции и систематический произвол тайной полиции "САВАК", которая применяла пытки и казни против нелояльных шаху политических активистов. Когда мы видим фотографии роскошных дворцов и модно одетых жительниц Тегерана того светского периода, следует помнить, что таких возможностей было лишено большинство иранцев, прозябавших в нищете и голоде.
И не случайно то, что изначально главной движущей силой против абсолютизма шаха выступали именно левые прогрессивные силы: народная партия "Туде", курдские повстанцы и движение фидаинов, в том числе её социал-демократическое большинство и сторонники свергнутого премьер-министра Моссадыка. Некоторые из них даже вошли в революционное правительство 1979 года. Но аятолла Хомейни, следуя самым радикальным большевистским практикам, быстро изменил эту ситуацию, выстроив такую институциональную систему, которую мы наблюдаем в Иране по сей день. Духовная власть как высший институт со своей гвардией, вечно мобилизующей народ против "малых и больших шайтанов".
Но всех не мобилизуешь, тем более городскую молодёжь. Иногда это пассивный протест в виде образа жизни: одеваться как хочешь и слушать любимую музыку вопреки всем запретам. А иногда и активный в виде массовых протестов, которые мы могли наблюдать в 2022 году и ранее. В обоих случаях, цена свободы может оказаться смертельной. Но как показывает практика даже соседнего Афганистана, новые циклы ультраконсервативной реакции могут лишить людей возможностей, но не могут окончательно лишить субъектности.
Иранская молодёжь пока не видела в своей родной стране ничего кроме несменяемой власти старцев и разбойного произвола КСИРа. Но они не стали конформистами, не хотят вписываться в систему вечной войны и подавления. Да и даже среди самых консервативных религиозных граждан естественным становится разочарование в прежних авторитетах. Примером этого стал ушедший в оппозицию, хоть и не изменивший своим хищным взглядам Махмуд Ахмадинежад. Такова судьба любой "диктатуры духовных людей" и "консервативной революции", являющейся мечтой также многих наших отечественных традиционалистов. Она начинается с аскетизма и отшельничества аятоллы Хомейни, а заканчивается драгоценными коллекциями Хаменеи, получившего в собственность несколько дворцов беглого шаха.
В "Шахнаме" тиранию Зохака одолели совместными усилиями кузнец Кова и воин Феридун. Наша реальность далека от древних мифов, но не случайно мы обращаемся к ним в сложные для нас и для мира времена. Так и поэма, написанная Фирдоуси, таит в себе много простых, но важных для нас истин:
«Ты, словно солнце, разумом сияешь. Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь. Что ж ты возжаждал мир завоевать, Войн ядовитым воздухом дышать?!. Умрешь – твоя десница все утратит И враг плоды твоих трудов захватит. Зачем ты страшной тяготой такой Обременился? Где он – разум твой? Безумие – в юдоли нашей бренной Надеется на этот мир мгновенный!».
На гравюре 1430 года - Зохак, прибитый цепями к горе Демавенд. Итог всех тиранов века прошлого, нынешнего и будущего.
