Когда открыл глаза, я был в больнице. Мама сидела в углу и говорила по телефону. Моя голова была в тумане какое-то время. Я не знал, где я или как оказался там. Я посмотрел по сторонам и увидел окна в железных рамах. Тогда ко мне всё вернулось. Голубое небо, что я видел по пути домой, глупые игры, в которые мы играли на остановке, автобус до дендрария, взгляды сквозь окна автобуса. Я закрыл глаза. Но было уже поздно. Передние ворота дендрария появились передо мной. Это был школьный пикник в первом классе. Я бежал сквозь сильный дождь со своим рюкзаком над головой. В поле зрения показался склад. Дверь была открыта. Я зашел внутрь. Липкий, затхлый запах, звуки тяжелого дыхания, металлический скрежет.
Я сел на кровати и закричал. – «Нет! Я ничего не помню! Я забыл!». – Мама побежала звать кого-то. Я яростно тряс головой. Я поднес руки к носу, чтобы больше не чувствовать тот запах, качания, звуки, вид. Но воспоминания наполняли мою голову. Барьер, что сдерживал их все 10 лет спал и каждая деталь того дня въедалась в голову, глаза, клетки и ногти, будто это происходило снова. У меня был приступ и мне сделали укол. Лекарство распространилось по моим венам, и я быстро успокоился. Я закрыл глаза и пожелал, чтобы это все было лишь сном, чтобы, когда я проснулся, я не мог ничего вспомнить.
То желание было лишь желанием. Вместо этого всё по кругу: приступы, уколы, сон от снотворных, будто падение с обрыва. После того, как я просыпался, все мое тело было будто покрыто грязью. Грязью, которая выглядела как кровь. Не важно, как сильно я старался смыть ее, ее запах впитался в меня. Я тер до крови, но все еще был грязным.
Когда доктора спрашивали меня об этом, я сначала извинялся. Без остановки говорил, что мне жаль. Что это моя вина. Пожалуйста, дайте мне забыть об этом. Потом я притворялся, будто ничего не произошло. Я не знал, о чем они говорили. Я ничего не помнил. Я смотрел на врача и улыбался: – «Я ничего не помню». Верил ли он мне на самом деле? Я не был уверен. Но, что важнее, я стал хорошим. Моя жизнь в больнице была мирной. Это было идеальным место, чтобы потратить мое время. Я ничего не желал, я не чувствовал страха или одиночества. Так было до той ночи, прежде чем я встретил Хосока.
Меня перевели в операционное отделение, потому что я подрался с одним идиотом, который пытался открыть дверь несмотря на возражения медсестер. Мы оба пострадали и нас поселили в разных комнатах на пятом этаже операционного отделения. Меня поселили в палату на 6 человек. Моя кровать была посередине, и пациенты по обе стороны часто сменялись.
Я проснулся посреди ночи. Казалось, у пациента рядом со мной был кошмар. Странный звук исходил от кровати по левую сторону. Я накрылся одеялом с головой. Я устал от кошмаров. Я не хотел слушать еще и чужие. Я пытался не обращать внимания какое-то время, но его кошмар всё продолжался. Наконец, я встал и подошел к его кровати. Я похлопал его по плечу и попытался помочь: – «Всё хорошо. Это просто сон».
На следующее утро я узнал, что это был Хосок. Я раскрыл свои шторы для завтрака, а на соседней койке сидел он. Казалось, будто бы он был рад меня видеть. Был ли я тоже рад? Возможно, где-то далеко в голове.
Он зависал со мной и заботился обо мне, о переведенном незнакомце. Он даже провожал меня до дома, хоть он жил далеко. Я все еще вспоминал дни, когда мы шли до дома с фруктовым мороженым. Но также он был тем, кто видел мой приступ на остановке перед тем, как я попал сюда. Он был тем, кто привез меня в больницу. Должно быть он видел мою маму. Я не хотел рассказывать ему о своей ситуации.
Когда открыл глаза, я был в больнице. Мама сидела в углу и говорила по телефону. Моя голова была в тумане какое-то время. Я не знал, где я или как оказался там. Я посмотрел по сторонам и увидел окна в железных рамах. Тогда ко мне всё вернулось. Голубое небо, что я видел по пути домой, глупые игры, в которые мы играли на остановке, автобус до дендрария, взгляды сквозь окна автобуса. Я закрыл глаза. Но было уже поздно. Передние ворота дендрария появились передо мной. Это был школьный пикник в первом классе. Я бежал сквозь сильный дождь со своим рюкзаком над головой. В поле зрения показался склад. Дверь была открыта. Я зашел внутрь. Липкий, затхлый запах, звуки тяжелого дыхания, металлический скрежет.
Я сел на кровати и закричал. – «Нет! Я ничего не помню! Я забыл!». – Мама побежала звать кого-то. Я яростно тряс головой. Я поднес руки к носу, чтобы больше не чувствовать тот запах, качания, звуки, вид. Но воспоминания наполняли мою голову. Барьер, что сдерживал их все 10 лет спал и каждая деталь того дня въедалась в голову, глаза, клетки и ногти, будто это происходило снова. У меня был приступ и мне сделали укол. Лекарство распространилось по моим венам, и я быстро успокоился. Я закрыл глаза и пожелал, чтобы это все было лишь сном, чтобы, когда я проснулся, я не мог ничего вспомнить.
То желание было лишь желанием. Вместо этого всё по кругу: приступы, уколы, сон от снотворных, будто падение с обрыва. После того, как я просыпался, все мое тело было будто покрыто грязью. Грязью, которая выглядела как кровь. Не важно, как сильно я старался смыть ее, ее запах впитался в меня. Я тер до крови, но все еще был грязным.
Когда доктора спрашивали меня об этом, я сначала извинялся. Без остановки говорил, что мне жаль. Что это моя вина. Пожалуйста, дайте мне забыть об этом. Потом я притворялся, будто ничего не произошло. Я не знал, о чем они говорили. Я ничего не помнил. Я смотрел на врача и улыбался: – «Я ничего не помню». Верил ли он мне на самом деле? Я не был уверен. Но, что важнее, я стал хорошим. Моя жизнь в больнице была мирной. Это было идеальным место, чтобы потратить мое время. Я ничего не желал, я не чувствовал страха или одиночества. Так было до той ночи, прежде чем я встретил Хосока.
Меня перевели в операционное отделение, потому что я подрался с одним идиотом, который пытался открыть дверь несмотря на возражения медсестер. Мы оба пострадали и нас поселили в разных комнатах на пятом этаже операционного отделения. Меня поселили в палату на 6 человек. Моя кровать была посередине, и пациенты по обе стороны часто сменялись.
Я проснулся посреди ночи. Казалось, у пациента рядом со мной был кошмар. Странный звук исходил от кровати по левую сторону. Я накрылся одеялом с головой. Я устал от кошмаров. Я не хотел слушать еще и чужие. Я пытался не обращать внимания какое-то время, но его кошмар всё продолжался. Наконец, я встал и подошел к его кровати. Я похлопал его по плечу и попытался помочь: – «Всё хорошо. Это просто сон».
На следующее утро я узнал, что это был Хосок. Я раскрыл свои шторы для завтрака, а на соседней койке сидел он. Казалось, будто бы он был рад меня видеть. Был ли я тоже рад? Возможно, где-то далеко в голове.
Он зависал со мной и заботился обо мне, о переведенном незнакомце. Он даже провожал меня до дома, хоть он жил далеко. Я все еще вспоминал дни, когда мы шли до дома с фруктовым мороженым. Но также он был тем, кто видел мой приступ на остановке перед тем, как я попал сюда. Он был тем, кто привез меня в больницу. Должно быть он видел мою маму. Я не хотел рассказывать ему о своей ситуации.
