Двигатель наконец завелся после нескольких попыток. Скутер ожил, звуча как умирающее животное. Я рухнул на землю. Я был измотан. Глубокая царапина была на уровне глаз. Я подпрыгнул и сильно потер носком кроссовок. Это был старый скутер, покрытый множеством царапин. Может, ее не заметят.
Когда я встал прямо, моя коленка заболела. Только тогда я стал думать о своем состоянии. К счастью, серьезных травм не было. Был небольшой порез на левой коленке, из которого шла кровь. Мои бедра и талия могли болеть на следующий день, но я уже проходил это.
Тэхен смотрел, как я парковался, и вышел из закусочной. Он заметил? Я стал нервничать, но говорил с хозяином как обычно. Скоро поступил новый заказ. Мне нужно было опять ехать несмотря на то, что я еще не согрелся.
– Хей! – Тэхен заговорил со мной, когда я подошел к скутеру. Он заметил царапину? Я ответил слишком громким голосом: – Что? После некоторой нерешительности Тэзен продолжил: – У меня есть просьба. – Просьба? Какая? – Тогда позвонил мой телефон. Я поднял руку, чтобы он помолчал, и отвернулся. Это была мама. Отец пытался выйти в одиночку и упал. Она просила отвезти его в больницу. Я закрыл глаза. Глубоко внутри росла злость. Я сжал челюсть. Я чувствовал, как моя раздраженность росла внутри живота. Снежинки, теперь заметно больше, они падали на мое лицо. Я ехал то вверх, то вниз по дороге, чтобы заработать почти ничего. Порез на коленке болел, мои бедра горели. Но я продолжал ехать. Это был единственный способ заработать немного денег на сегодня.
Я мог понять, почему он пытался пойти один. Это было его гордостью, как глава семьи, он пытался показать, что является родителем. Но мы не могли позволить себе такую роскошь. Гордость, чувство справедливости, мораль - они были лишь лишним бременем и требовали больше денег. Когда я открыл глаза, Тэхен смотрел на меня. Я отдал ему ключи.
Когда отец и я сошли с автобуса из больницы, солнце почти село. Огромные снежинки продолжали расти. Ушло в два раза больше времени, чем обычно, чтобы добраться до больницы и обратно. Я шел, неся отца на спине, никто и не собирался держать зонтик для нас. Мои волосы слиплись, руки онемели от холода.
Я сделал передышку под вязом на набережной. Я задержал дыхание и посмотрел наверх. Я увидел панораму деревни. Она была под белой простыней. Теплый желтый свет проникал сквозь окна домов. Запах риса пробуждал аппетит. Когда мы пересекли мост, начали лаять собаки. Хоть мы жили здесь уже несколько месяцев, собаки еще считали нас чужими. Мама вышла. Когда мы пришли. – Ему нужен уход еще хотя бы три дня. – Я положил отца в его комнате и вышел. Не было и намека на прекращение снегопада. – Почему ты ненавидишь меня так сильно? Дай хотя бы узнать причину! – Я закричал собаке, которая еще лаяла на меня. Я услышал об аварии Тэхена на следующий день.
Когда я подходил к закусочной, я увидел, как хозяин говорил с полицией. Я рефлекторно замер. Я думал, он пришел за мной. Я повредил его скутер вчера. Я мог попасть в беду за вождение в запрещенном возрасте и без прав. Следует ли мне убежать домой? Но автобус не приедет еще несколько часов. Я не мог убежать с отцом в таком состоянии.
– Ты слышал? – Это была хозяйка соседней закусочной. Она рассказала об аварии Тэхена, которая произошла вчера. Его тело лежало там больше трех часов, пока кто-то не проехал мимо. Заказчик звонил хозяину, но никто не знал, где он был.
Полицейский сказал, что Тэхен был неумелым водителем. Он упрекнул его за отсутствие шлема. Я увидел шлем, который не видел прежде, он лежал в углу закусочной. Хозяин продолжал говорить, что никогда не заставлял Тэхена ехать и даже отговаривал его. Это было правдой. Тэхен и я настояли на этом. Все соседи вышли. Это была маленькая деревня, где все знали друг друга. У них было хотя бы 2 или 3 воспоминания о каждом. Он жил с мамой и сестрой, отца у них не было.
Двигатель наконец завелся после нескольких попыток. Скутер ожил, звуча как умирающее животное. Я рухнул на землю. Я был измотан. Глубокая царапина была на уровне глаз. Я подпрыгнул и сильно потер носком кроссовок. Это был старый скутер, покрытый множеством царапин. Может, ее не заметят.
Когда я встал прямо, моя коленка заболела. Только тогда я стал думать о своем состоянии. К счастью, серьезных травм не было. Был небольшой порез на левой коленке, из которого шла кровь. Мои бедра и талия могли болеть на следующий день, но я уже проходил это.
Тэхен смотрел, как я парковался, и вышел из закусочной. Он заметил? Я стал нервничать, но говорил с хозяином как обычно. Скоро поступил новый заказ. Мне нужно было опять ехать несмотря на то, что я еще не согрелся.
– Хей! – Тэхен заговорил со мной, когда я подошел к скутеру. Он заметил царапину? Я ответил слишком громким голосом: – Что? После некоторой нерешительности Тэзен продолжил: – У меня есть просьба. – Просьба? Какая? – Тогда позвонил мой телефон. Я поднял руку, чтобы он помолчал, и отвернулся. Это была мама. Отец пытался выйти в одиночку и упал. Она просила отвезти его в больницу. Я закрыл глаза. Глубоко внутри росла злость. Я сжал челюсть. Я чувствовал, как моя раздраженность росла внутри живота. Снежинки, теперь заметно больше, они падали на мое лицо. Я ехал то вверх, то вниз по дороге, чтобы заработать почти ничего. Порез на коленке болел, мои бедра горели. Но я продолжал ехать. Это был единственный способ заработать немного денег на сегодня.
Я мог понять, почему он пытался пойти один. Это было его гордостью, как глава семьи, он пытался показать, что является родителем. Но мы не могли позволить себе такую роскошь. Гордость, чувство справедливости, мораль - они были лишь лишним бременем и требовали больше денег. Когда я открыл глаза, Тэхен смотрел на меня. Я отдал ему ключи.
Когда отец и я сошли с автобуса из больницы, солнце почти село. Огромные снежинки продолжали расти. Ушло в два раза больше времени, чем обычно, чтобы добраться до больницы и обратно. Я шел, неся отца на спине, никто и не собирался держать зонтик для нас. Мои волосы слиплись, руки онемели от холода.
Я сделал передышку под вязом на набережной. Я задержал дыхание и посмотрел наверх. Я увидел панораму деревни. Она была под белой простыней. Теплый желтый свет проникал сквозь окна домов. Запах риса пробуждал аппетит. Когда мы пересекли мост, начали лаять собаки. Хоть мы жили здесь уже несколько месяцев, собаки еще считали нас чужими. Мама вышла. Когда мы пришли. – Ему нужен уход еще хотя бы три дня. – Я положил отца в его комнате и вышел. Не было и намека на прекращение снегопада. – Почему ты ненавидишь меня так сильно? Дай хотя бы узнать причину! – Я закричал собаке, которая еще лаяла на меня. Я услышал об аварии Тэхена на следующий день.
Когда я подходил к закусочной, я увидел, как хозяин говорил с полицией. Я рефлекторно замер. Я думал, он пришел за мной. Я повредил его скутер вчера. Я мог попасть в беду за вождение в запрещенном возрасте и без прав. Следует ли мне убежать домой? Но автобус не приедет еще несколько часов. Я не мог убежать с отцом в таком состоянии.
– Ты слышал? – Это была хозяйка соседней закусочной. Она рассказала об аварии Тэхена, которая произошла вчера. Его тело лежало там больше трех часов, пока кто-то не проехал мимо. Заказчик звонил хозяину, но никто не знал, где он был.
Полицейский сказал, что Тэхен был неумелым водителем. Он упрекнул его за отсутствие шлема. Я увидел шлем, который не видел прежде, он лежал в углу закусочной. Хозяин продолжал говорить, что никогда не заставлял Тэхена ехать и даже отговаривал его. Это было правдой. Тэхен и я настояли на этом. Все соседи вышли. Это была маленькая деревня, где все знали друг друга. У них было хотя бы 2 или 3 воспоминания о каждом. Он жил с мамой и сестрой, отца у них не было.
