С аргументом о том, что Запад или Украина сами виноваты в этой войне, потому что не надо было расширяться к границам России, много проблем, и они постоянно звучат и без меня.

Во-первых, НАТО и так было у российских границ (Польша, Литва, Латвия, Эстония), а теперь его будет еще больше как географически, так и по насыщенности. Ориентация Украины здесь ничего не меняла, а вот война с ней – ухудшила ситуацию с этой точки зрения. То есть абсурдна и аргументация, и действия исходя из нее.

Во-вторых, идея, что на Россию можно напасть или как-то ей угрожать, имея чуть больше соприкосновения с ней по земле, просто унизительна по отношению к ядерному арсеналу Москвы.

В-третьих, зачастую эта аргументация – прибежище достаточно аморальных людей, которые в другой ситуации обвиняли бы жертву изнасилования в том, что она слишком провокационно оделась. «Большие державы имеют больше прав по сферам влияния, а иначе вы сами виноваты» = «Сильные мужики имеют право не подвергаться провокациям в виде оголенных женских коленок, а иначе сама виновата».

Но для меня куда более поразителен другой пробел, если не сказать – провал, в логике адептов теории про Запад как первопричину войны. Эти люди, часто называющие себя «реалистами», отказываются видеть множественность причин в принятии решений политиками, и сводят все к удобному им одномерному объяснению.

То есть в их картине мира если одна страна нападает на другую, то это происходит из-за столкновения геополитических интересов, и только из-за него. А значит, учтя геополитические интересы всех, можно было войны избежать.

А с чего берется такой вывод про причину действий Москвы? Из речей Путина про угрозу НАТО? С чего вдруг серьезные (на вид) аналитики верят той риторике, которой опытные политики оправдывают свои действия? Может еще в военную доктрину заглянем, там же написано, что Россия мирная страна?

Из анализа просто исключается вполне себе банальная возможность того, что российский президент обманывает нас, когда говорит о своих мотивах. Можно хотеть захватить Украину всего лишь потому, что она «исторически наша», «мы один народ», «мы подарили ей земли». И в такой ситуации – есть НАТО, нет НАТО – цель, историческая миссия, которую взял на себя Путин, осталась бы неизменной.

Но достаточно через запятую что-то сказать про угрозу НАТО и рой «реалистов» уцепится именно за этот аргумент. Почему спикеру, который не стесняется использовать дезинформацию на протяжении всей своей карьеры, вдруг нужно верить конкретно в этом вопросе?

А я скажу почему. Потому что тогда многолетнее стенание про «не провоцируйте Россию» можно конвертировать «мы же говорили, а вы нас не послушали». И это еще одна ловкая манипуляция.

На деле же Россия напала не потому, что была объективна зажата в угол ястребиной политикой НАТО, окружена его расширением, а совершенно наоборот – потому что ее властитель поверил в то, что на другой стороне толпа безъяйцевых слизняков, которых можно сокрушить, просто показав им дубинку.

И вот здесь возникает самый главный вопрос – об уроках всей этой катастрофы. Те, кто десятилетиями полагался на позицию «не бесить Россию», оказался фундаментально неправ в своих прогнозах ее поведения в феврале и в своей оценке личности Путина. А те страны и политики, кто считался ястребом и европейским русофобом, кто говорил о глубоко имперском сознании российского президента, оказались куда более близки к истине.

Значит ли это, что ястребы всегда будут правы? Конечно, нет. Любой идеологизированный взгляд на реальность рано или поздно о нее же и разбивается.

Но их послужной список в понимании того, кто такой Путин и кем он всегда был, выглядит намного убедительнее, тем резюме тех, кто надеялся втянуть этого человека в адекватное сотрудничество, закрывая глаза на исходящие от России угрозы.

Но как же нам понять, был ли Путин всегда империалистом, который считал Украину искусственным творением Ленина, а распад СССР – последствием преступной глупости ранних большевиков, или его таким сделало приближение НАТО? Может быть, это Запад своим многолетним игнорированием интересов России превратил прогрессивного молодого реформатора Путина в то, что мы видим сейчас?

Есть хорошая возможность сравнить его слова при объявлении войны в этом феврале и его же слова 30-летней давности. Enjoy

Для начала мои слова поддержки задержанному сегодня коллеге Егору Лебедку, самому яркому военному аналитику Беларуси, который оставался в ней до последнего, несмотря на уговоры многих, и Кате Андреевой, которая сегодня получила 8 лет тюрьмы сверх ее истекающего в сентябре срока, за то, что была слишком некомфортной журналисткой для власти.

Рассуждения о спорах в оппозиции на этом фоне выглядят не очень уместно, и я прекрасно пойму, если вы просто пролистаете этот текст. Но можете и сохранить его в закладки, а прочитать в более подходящий вечер.

https://telegra.ph/Novye-vyzovy-Tihanovskoj-ili-CHem-zhivet-oppoziciya-v-izgnanii-07-13

Редко делюсь здесь видео, но тут мы действительно хорошо поговорили с Рыгором Астапеней (его канал - @astapenia) и Юрием Дракохрустом про то, насколько естественной или ошибочной была ставка белорусских демократов на свою ядерную аудиторию в противовес работе на большинство, можно ли сшить раскол в обществе и есть ли потенциал для «примирительных» сил

https://www.youtube.com/watch?v=0z1MbAoEUUM

Рефлексии первого дня конференции

1. Мирный протест в демсилах концептуально похоронен. Два года назад дурным тоном было говорить про силовое сопротивление. Сегодня это мейнстрим, адвокатам силового решения больше никто не возражает. Очевидно влияние войны на дискурс.

Были только робкие, (и, на мой взгляд, совершенно справедливые) замечания от Лебедько, что ставка на силовую стратегию оппозиции резко сужает ее потенциальную аудиторию, и осторожные намеки Вечерко, что никаких ресурсов (ни людских, ни дипломатических, ни финансовых) на автономную армию просто нет.

2. Когда создадут Кабинет, я не знаю, но важнее вопрос, чем он будет заниматься таким, чем не могли заниматься все будущие «министры» до сих пор. Если не найти, ЧЕМ управлять, кабинет Тихановской будет лишь временным успокоительным для его участников.

А потом, по истечении первого отчетного периода, если ничего не изменится – ни Лукашенко не будет признан нигде террористом, ни армия не будет создана, ни сам кабинет никто таковым не признает, ни один новый пакет санкций не удастся продавить – начнется взаимное тыканье пальцами и поиск виноватых.

3. Потенциальная линия будущего раскола – приглашенные «извне» министры будущего кабинета (силовики и Латушко) и офис Тихановской, который при ней, как лидере нового кабинета, все еще останется. Первые будут говорить, что Франак и остальные все еще саботируют их успех из-за спины Светланы, а вторые скажут: «Ну что, кабинетчики, полгода-год прошли, вы ни с чем не справились, мы же говорили».

Вот последняя нотка про то, что «не только Тихановской, а вам потом нести ответственность за итоги работы» сегодня несколько раз звучала из уст представителей офиса. Порой казалось, что для них все это упражнение с кабинетом – попытка дать критикам возможность попробовать себя в деле и облажаться так, чтобы нельзя было пенять на «узурпатора» Светлану.

Не знаю, сработает ли. Многое зависит от процедуры принятия решений и кадрового состава кабинета, а именно – будет ли там большинство у ее лоялистов и сможет ли кабинет преодолевать ее вето своим квалифицированным большинством. Но с Вероникой Цепкало эта тактика – дать показать себя – сработала на ура.

Кроме того, что она продолжила дело мужа с потоком личных обид на всех остальных и открытым сепаратизмом (неважно, что вы тут решите, у нас своя структура и у нее через три дня пресс-конференция), Вероника продемонстрировала самый надежный способ политического суицида.

Ничем не заменимый кислород для политиков в изгнании – их присутствие в инфополе. В такой ситуации разругаться со всеми журналистами одним махом – это редкая способность. После предложения создать комитет по контролю за независимыми СМИ, которые мало пишут про чету Цепкало, и требовать у доноров не давать им денег, я удивлюсь, если о них будут писать вообще, кроме как для легких кликов на скандале.

4. Для меня проблема всего этого движа не в том, хорош или плох дизайн новой конфигурации демсил. Сам процесс пока что выглядит конструктивным и неплохо организованным. Проблема в том, что любое из возможных решений будет принято внутри пузыря для нужд самого пузыря.

В 2020 году приходилось спешно кроить штаб для дезориентированной армии протестующих. Не вышло, движение регулярно обезглавливали, а остающиеся переоценили выносливость протеста и недооценили потенциал репрессий. Но не сказать, что попытка была обречена.

Сейчас же демсилы пробуют создать эффективный и инклюзивный генштаб без «армии» и без ресурса ее мобилизовать. Полагаясь лишь на трепетное ожидание, что она появится, как только Украина победит, а режим вдруг начнет сыпаться. И у меня пока не возникло ощущения, что потенциальных солдат этой армии внутри Беларуси кто-то о чем-то спросил.

Написал для «Зеркала», почему ЕС, возможно, стоит на пороге самого глупого шага в отношении нашей страны за много лет.

Визовые ограничения обречены не ударить по тем, по кому стоило бы, но сделать кучу проблем всем, кто этого не заслуживает. К тому же, это противоречит позиции самого ЕС еще прошлогодней давности и помогает Лукашенко решать его задачу по усложнению жизни проевропейским белорусам как внутри, так и вне страны.

Но самое печальное в этом всем - это, конечно же, мотивация. Она выдает скатившуюся в ничто релевантность интересов белорусов в принятии решений в Евросоюзе.

Пока рано делать далеко идущие выводы об амнистии. Она может оказаться пшиком, затронуть только мизерную часть политзаключенных или означать не освобождение, а какое-то сокращение срока или перевод на более легкую форму наказания (из колонии на «химию») кого-то из них. Кроме того, очевидно, что своих политических противников (Бабарико, Колесникова, Знак, Тихановский, Статкевич и т.д.) Лукашенко оставит сидеть.

Но также ясно, что он делает шаг, который идет в диссонанс со всей вербальной активностью его силовиков и пропагандистов до сих пор. Генпрокурор Швед даже выдал странный коммент, в котором заявил, что его ведомство было против, и с досадой перечислил, какие ужасные люди теперь будут ходить с патриотами по одним улицам:

- Несмотря на достаточно принципиальную позицию Генеральной прокуратуры, что акт амнистии не должен распространяться на тех лиц, которые посягнули на суверенитет, независимость, конституционный строй нашей страны в 2020-2021 годах, глава государства поручил взвешенно подойти к этому вопросу, индивидуально и в первую очередь через институт помилования. То есть те лица, которые совершили преступления, связанные с экстремизмом, которые посягнули на наше государство, которые подняли руку на правоохранителей, могут выйти на свободу.

Чтобы не сильно расстраивать ястребов, Лукашенко сразу же «сбалансировал» решение об амнистии другими репрессивными инициативами: лишением гражданства политэмигрантов и реестром носителей «карты поляка».

Но ведь мог не делать этого совсем. А значит, посчитал, что есть какой-то другой интерес, который бы это оправдывал. Адресата у амнистии чисто теоретически может быть два - народ (чтобы показать милосердие и кого-то успокоить) и Запад (чтобы улучшить отношения, снять санкции).

Первое объяснение кажется абсолютно нелогичным. Нет ни одного признака, что Лукашенко считает нужным идти на уступки обществу или как-то разрядить обстановку в стране через амнистию. Иначе решение было бы более комплексным, параллельно репрессии бы сворачивались, а не продолжали нарастать.

Остается второе. Лукашенко что-то нужно от Запада. Я бы сказал, что, если амнистия, как все того и ждут, будет ограниченной и не приведет к освобождению самых известных политзаключенных, то никакой серьезной разморозки не будет.

За снятие любых санкций в ЕС должен быть консенсус. И даже если бы Венгрия или Италия могли бы закинуть такую идею после частичной амнистии, Польша и Литва бы ее заблокировали сразу же. А вероятнее всего, никто даже и не поставит это на голосование сейчас, пока Минск соучаствует в войне.

Но Лукашенко все равно хочет протестировать этот вопрос, рискуя оставить силовиков недовольными. А значит уровень боли от санкций таков, что Минск, как и несколько раз прежде в своей истории, решает пойти на уступку без того, чтобы Запад моргнул первым.

Если амнистия не окажется полной бутафорией и на свободу реально выйдут сотни людей (и дай им бог, это в любом случае хорошая новость), это будет очень сочный привет всем, кто говорит, что санкции никогда и ничего не добиваются с белорусской властью.

Говорил об этом вчера в эфире у Балаганова, интересный контраст заметен, когда следишь за инфополем Украины в момент отступления ее армии и за российским, когда отступают они.

Украинцы, их лидеры мнений, включая самых турбо-патриотичных, знают, что воюют с серьезным и опасным врагом. Поэтому отступления, чтобы сохранить войска, воспринимаются как болезненная, но ожидаемая часть войны. В инфополе были и печаль, и депрессия, но никаких упаднических настроений и поиска внутренних врагов.

Когда русский фронт сыпется как карточный домик, в их инфополе творится тотальный разрыв ж*п шаблонов и крик про предателей, некомпетентное руководство, параллели с худшими поражениями в российской истории. Абсолютная зрада с редкими попытками успокоить самих себя.

Это следствие задранной планки самомнения, посыпанного сверху шовинизмом в отношении окружающих (Запада и бывших колоний). Вся эта ура-патриотическая российская массовая культура последних лет, где Россия может только побеждать – хоть в спорте, хоть в войне, вся пропаганда про «мы не начинаем войны, мы их заканчиваем», весь этот милитаризм с мультиками про ракеты, которые быстрее скорости света.

Что в результате? Поражения падают на ужасно не подготовленную к этому политическую почву. В неподконтрольном Кремлю около-военном инфополе вырос и, кажется, доминирует лагерь правых радикалов, черносотенцев и имперцев, которые требует чисток внутри страны и мобилизации.

Как может ответить на это система? Первый вариант - прогнуться под их требования и таки устроить полную мобилизацию, то есть ввергнуть страну в ту же смуту, которая привела к падению Российской империи с миллионами вооруженных людей, не желающих воевать.

Второй вариант - начать зачистку крайне-правого фланга Гиркиных-Малофеевых. Это привычнее и понятнее для режима, но эти люди и их сторонники – идеологический авангард этой войны, у них куча симпатизантов в армии и ФСБ.

Репрессии против идеологов дезориентируют этих пассионарных сторонников войны. Это значит, что набирать добровольцев будет еще сложнее, а внутри элит как в Москве, так и на оккупированных территориях начнутся фобии на тему, кого из союзников Кремль решит пустить в расход в качестве следующего жеста доброй воли.

​​Новый выпуск: мы встретились с политическим аналитиком Артемом Шрайбманом!

Подробно обсудили, как за время войны изменились режимы Лукашенко и Путина и в чем отличия между россиянами и беларусами сегодня

➡️ Смотрите и подписывайтесь на канал «Опыт свободы»

Также в этом выпуске вы узнаете:

▪️ Как Лукашенко, в отличие от Путина, сохранил монополию на насилие и почему это не сама плохая новость

▪️ Когда беларусы начали ценить свободу и как продолжают сопротивляться в условиях несвободы

▪️ Из-за чего белорусские политики за рубежом не будут объединяться с российскими оппозиционерами

▪️ В чем сейчас проявляется фрустрация уехавших

▪️ Почему Путин может принять решение о ядерном ударе, почему в его мире эта опция реальна

Написал для «Зеркала» колонку с погружением в апокалиптичный сценарий. Я, честно говоря, понятия не имею, как оценить его вероятность. Просто он перестал быть чем-то фантастичным.

Путин как будто специально сжигает все возможности для деэскалации, чтобы ни у кого как в российской власти, так и в мире не было иллюзии, что Москва может отступить.

Аннексия новых территорий означает, что надо как-то менять подход к войне, иначе будешь выглядеть слабаком. А вариантов такой эскалации осталось не так и много.

Написал о самом важном сейчас. И для меня это не только ответ на вопрос, вступит ли Беларусь в войну полностью, а ещё и новая региональная константа - наша страна как чужой проходной двор.

(И на переродившийся Карнеги можете подписаться)

По-прежнему, лучший канал белорусского телеграма

https://hottg.com/sovbelarussia/10529

Для меня главный вопрос о Макее, на который я уже никогда не получу ответа, состоит в том, было ли за его действиями искреннее желание привести страну в какое-то лучшее состояние, сделать оттепель постоянной, желание, которое просто наложилось на ошибочную веру в то, что это невозможно сделать без Лукашенко, а значит надо помогать ему изо всех сил. Либо же лояльность была не средством, а целью, и все эти вышиванки-оттепели-нейтралитеты - просто качественное выполнение царской задачи.

Я несколько раз разговаривал с ним, коротко и не очень. И так и не понял ответа на свой вопрос. Когда мы с ним и несколькими нынешними политзаключенными и политэмигрантами обсуждали работу российского посла Бабича, мне показалось, я увидел искреннюю эмоцию, злость, нечто вроде «да как этот русский смеет не уважать нашу страну».

Но он был и очень способным коммуникатором, выходцем из ГРУ, знающим, что нужно сказать нам, чтобы расположить к себе. Поэтому я не могу на 100% доверять тому, что видел и слышал. И меня серьезно удивляют те, кто верят на слово людям с такой биографией, и потом ссылаются на его слова, как на инсайды о работе всей системы.

С другой стороны, никто не заставлял его надевать вышиванки, переходить на белорусский на закрытом приеме для СМИ под явное неудовольствие российского пула журналистов, поздравлять Алексиевич с «Нобелем» и делать какие-то остальные мелочи, которые никак не влияли на эффективность его магистральной работы - пиар-сопровождения Александра Лукашенко.

Поэтому для меня Макей уходит не на 100% понятным и однозначным персонажем белоруссой истории, и я искренне завидую тем, кто все про него для себя давно понял. Таким людям, наверное, вообще легче жить.

А о последствиях его смерти для белорусской внешней и внутренней политики я написал небольшой текст для Карнеги. Вот выдержка с основным посылом:

«С Макеем или без, сейчас сложно представить, что Минск сможет вернуться к многовекторности во внешней политике, пока Лукашенко остается у власти или тем более пока продолжается горячая фаза войны в Украине.

А когда такие тектонические сдвиги рано или поздно произойдут, на их фоне фигура главы белорусского МИДа будет второстепенной. Восстанавливать субъектность придется делами, а не словами.

Роль Макея можно было сравнить с усилителем сигнала в обе стороны — от Лукашенко на Запад и от западных политиков к Лукашенко. В прошлые годы без него сигнал шел бы хуже и, вероятно, в какие-то моменты терялся бы по пути.

Но сейчас, чтобы привлечь внимание Запада, от Минска потребуются настолько радикальные перемены во внутренней и внешней политике, что их сложно будет с чем-то перепутать. Поэтому куда большие сложности будут не с тем, чтобы на Западе их услышали, а с тем, чтобы Лукашенко на них отважился».

Давно планировал собрать в один текст множество мелких и крупных признаков того, что белорусский режим шагает в сторону от классической автократии к чему-то более тоталитарному.

Если вы читаете меня дольше пары месяцев, вы знаете, что я не бросаюсь такими громкими эпитетами просто так. Но в какой-то момент игнорировать утку, которая ходит, крякает и выглядит, как утка, становится бессмыленно.

Если будете читать, прошу не игнорировать нюансы, главный из которых состоит в том, что мы еще не в финальной точке этого пути, и дай бог, не дойдем до нее.

Главный признак тоталитаризма - наличие обязательной мобилизационной идеологии - пока явно провисает. Зато по остальным движемся на всех парах.

Ну а вывод примерно такой:

«Движение в сторону тоталитаризма — не прихоть, а органичная для Лукашенко реакция на турбулентность последних лет. Его режим по своей сути — порождение советской системы, он сам открыто называет себя советским человеком. Частичный откат к знакомым советским практикам — это возвращение режима к своему политическому ДНК в момент экзистенциального кризиса. И увы, пока этот кризис будет углубляться, нет причин думать, что откат остановится. Разумеется, при условии, что у главного донора Лукашенко, Кремля, останутся ресурсы и воля его содержать».

В продолжение темы из прошлого поста - об эволюции белорусского режима в сторону тоталитарного - рекомендую качественный критичный политологический разбор моего текста (в двух постах).

Я не могу сказать, что я переубежден на 100%, но автор очень хорошо подсветил важные пробелы моих рассуждений и слегка натянутые выводы. Ну и на канал советую подписаться. Редкий пример сочетания научного подхода, актуальности и гуманного стиля изложения.

https://hottg.com/politonelogia1/324

Поговорили с «Солидарностью» про будущее - близкое и не очень.

https://gazetaby.com/post/artem-shrajbman-my-vernemsya-rezhim-lukashenko-nax/189275/

Написал для «Зеркала» про старую новую инициативу Лукашенко - возвращать уехавших от преследования.

В теории целевая аудитория в белорусской диаспоре у таких инициатив может быть. Среди политэмигрантов есть какая-то доля людей, которые не смогли устроиться на новом месте и хотят вернуться.

А уже среди них можно попробовать найти самых доверчивых, которые поддадутся уговорам и, несмотря на случаи ареста вернувшихся под гарантии силовиков, вроде Татьяны Курилиной, поедут в Беларусь.

Но даже если условия будут относительно «простыми», ключевая проблема же для массового использования этого предложения все равно будет в отсутствии доверия, что власть может выполнять свою часть сделки. По большому счету, ничего не мешает завлечь в страну десятки или сотни отчаявшихся эмигрантов, заставить их выполнить унизительные условия, а затем кинуть.

Причем, последний ход необязательно должна делать верховная власть. Какой-нибудь майор, который хочет стать подполковником, всегда может прийти с обыском к «экс-беглому», найти у него в телефоне запрещенку или самому подписать его на нужные каналы и потом заявить, что вернувшийся гражданин сам нарушил условия соглашения, и поэтому сделка отменяется.

Возведение беспредела в норму рано или поздно начинает вредить его авторам: у них просто не хватает убедительных аргументов, чтобы показать свою способность вести себя иначе, чем обычно, следовать каким-то правилам и соглашениям.

Сломать такой имидж можно только устойчивой сменой поведения, например, мораторием на новые репрессии. Но на этом месте в голову приходит лишь пословица про тех, кто пилит свой единственный сук, на котором нужно сидеть.

Написал для «Зеркала» текст про польское решение закрыть один из двух работающих погранпереходов на границе с Беларусью и то, какую смену подхода к нашей стране в Европе этот шаг знаменует. Решение официально объясняется ролью Минска в войне, но принято оно было через день после приговора белорусскому журналисту с польскими корнями Анджею Почобуту и кампании систематического уничтожения польских кладбищ в Беларуси.

Колонка скоро выйдет, а пока я хочу спросить у вас, что вы думаете об этом шаге польских властей (опрос ниже)