Сегодня обратимся к «Одам Соломона». Это один из самых ранних памятников христианской поэзии, возникший примерно в начале II в. собрание из сорока двух стихотворений. Разумеется, Соломон тут не при чем, но автором их предположительно был иудей, обратившийся в христианство. Нет однозначного ответа, были ли они написаны на греческом или на сирийском (по-гречески сохранилась только одна ода). Но мне кажется, скорее на сирийском, само языковое мышление сильно отличается от греческого. От библейских псалмов, надо сказать, оды тоже отличаются заметно.

Число слогов в стихах разное (в основном 6-9), все строится на параллелизме и игре слов, не свойственной греческому. Например, в сегодняшней оде очевидно созвучие между словом «Господь» (марьа) и «Вышний» (мраима), хотя они не однокоренные. В переводе это не сохранить, чтобы как-то сохранить ассоциацию, вместо «простер руки» перевела «воздел». Голос «достиг» - буквально «упал».

Ода 37

Воздел я руки ко Господу
И к Вышнему возвысил глас мой,
И вещал устами сердца.
И внял Он, ибо глас мой достиг Его.
Слово Его пришло ко мне,
Чтоб дать мне плоды трудов моих,
И дало мне покой благодати Господней.
Аллилуия (перевод мой)
#оды_Соломона

Фреска из катакомб мчч. Петра и Марцеллина, Рим, IV в. Сверху, слева и справа от Христа - апостолы Петр и Павел. Мчч. Петр и Марцеллин - внизу, вместе с ними мчч. Тибуртий и Горгоний.

В католическом календаре сегодня память мчч. Петра и Марцеллина. Православные о них, похоже, не знают, хотя это мученики, о которых сохранились более-менее реальные сведения. Во всяком случае, посвященная им эпиграмма папы Дамаса сильно отличается по стилю от других, где он лишь обобщенно говорит о «триумфах» мучеников. Здесь же он утверждает, что слышал от них от казнившего их палача (позднейшее житие говорит, что тот обратился в христианство). Издатель Д. Траут, однако, с некоторой осторожностью допускает аутентичность этих сведений. Пострадали Петр и Марцеллин, видимо, в Диоклетианово гонение и похоронены были на кладбище «У двух лавров» (Ad duos lauros). Сейчас это называется катакомбами Марчеллино-э-Пьетро на Лабиканской дороге. Видимо, не без внимания к этим святым Дамаса их гробница была богато украшена росписью, в том числе и изображением самих мучеников. Упомянутая в эпиграмме Луцилла – возможно, благотворительница, на чьи средства возведена гробница. В житии названо имя еще одной женщины, Фирмины. Якобы она и Луцилла обрели тела по божественному откровению. Правда, зачем откровение, если есть живой обратившийся палач (у которого даже имя обнаружилось: Артемий)? Но тут уже начинаются свободные фантазии.

Marcelline tuum, pariter Petrique sepulcrum.
Percussor retulit Damaso mihi cum puer essem,
Haec sibi carnificem rabidum mandata dedisse,
Sentibus in mediis vestra ut tunc colla secaret,
Nec tumulum vestrum quisquam cognoscere posset;
Vos alacres vestris manibus fodisse sepulcra,
Candidulе occulte postquam jacuistis in antro,
Postea commonitam vestra pietate Lucillam,
Hic placuisse magis sanctissima condere membra. (Damasus, Carmina, 28).

Я услыхал, Марцеллин, о гробнице, твоей и Петровой,
От самого палача, когда был я, Дамас, еще юным.
Он рассказал, что ему дал приказ губитель жестокий
Головы ваши отсечь средь колючих зарослей диких,
Чтобы никто не узнал, где находится ваша могила,
Вы же, духом бодры, ее сами себе ископали.
Так и лежали тела спокойно в этой пещерке.
После прознала о вас и о подвиге вашем Луцилла
И пожелала почтить тела святые гробницей. (перевод мой)

#Дамас, #эпиграммы

Сщмч. Квирин Сисцийский, статуя из Халстерена (Нидерланды) XVIII в.

Еще один святой неразделенной церкви, почитаемый в католичестве – сщмч. Квирин Сисцийский. Мы о нем уже говорили в прошлом году, но поскольку посвященное ему стихотворение Пруденция довольно длинное, можно продолжить и в этом. Итак, святой из Иллирика (территория современной Хорватии), пострадавший в 309 г., чьи мощи были впоследствии перенесены в Рим. Остальные подробности – в предыдущем посте, посвященном ему, и в самом стихотворении. В прошлый раз ставила молитву Квирина, сегодня – самое начало.

Insignem meriti uirum,
quirinum placitum deo,
urbis moenia Sisciae
concessum sibi martyrem
conplexu patrio fouent.

Hic sub Galerio duce,
qui tunc lllyricos sinus
urgebat dicionibus,
fertur catholicam fidem
inlustrasse per exitum.

Non illum gladii rigor
non incendia, non ferae
crudeli interitu necant,
sed lymfis fluuialibus
gurges, dum rapit, abluit.

Nil refert, uitreo aequore
an de flumine sanguinis
tinguat passio martyrem,
aeque gloria prouenit
fluctu quolibet uuida.

Summo pontis ab ardui
sanctae plebis episcopus
in praeceps fluuio datur
suspensum laqueo gerens
ingentis lapidem molae.

Deiectum placidissimo
amnis uertice suscipit
nec mergi patitur sibi
miris uasta natatibus
saxi pondera sustinens. (Prudentius, Peristephanon, 7, 1-30)

Славный, Богу любезный муж,
Достохвальный Квирин, тебя
Стены Города Сисции
Достояние общее,
Держат крепко в объятиях. 5

Он в правленье Галерия,
Володевшего некогда
Побережьем Иллирика,
Нашу веру соборную
Утвердил исповеданьем. 10

Не заточенный острый меч,
Не огонь и не дикий зверь,
Дням его положил конец,
Нет, стремительных вод поток
Подхватив, поглотил его. 15

Но не важно, омыт ли он
Стеклянистой водой речной,
Иль рекою кровавою, –
Широко разливается
Слава, словно вода весной. 20

Он, епископ святых племен,
Сброшен был с высоты моста,
Прямо в реку глубокую,
Тяжкий груз на себе неся:
Жернов каменный мельничный. 25

Но река приняла его
Гладью невозмущенною,
И, не смея водой объять,
Удивительным образом
На плаву удержала груз. (перевод мой)
#Пруденций, #Peristephanon, #Квирин

В день рождения Пушкина вновь обратимся к его переводам из Анакреонта. Сегодняшнее стихотворение – о старости. Напомню, что тема старости и связанные с ней темы, с одной стороны, близкой смерти, с другой – упорного желания наслаждаться жизнью, - ключевые в последующей анакреонтике. Пушкин начал задумываться о собственном старении, будучи еще молодым человеком, до тридцати лет, а это стихотворение перевел в 1835 г. и явно примерял на себя. К тому же времени относится его автопортрет в образе старца на полях другого стихотворения, «Когда владыка ассирийский…»
Что ж? Пожелаю всем дожить до старости, и чтобы она была в радость.

πολιοὶ μὲν ἡμὶν ἤδη
κρόταφοι κάρη τε λευκόν,
χαρίεσσα δ’ οὐκέτ’ ἥβη
πάρα, γηραλέοι δ’ ὀδόντες,
πάρα, γηραλέοι δ’ ὀδόντες,
γλυκεροῦ δ’ οὐκέτι πολλὸς (5)
⸏βιότου χρόνος λέλειπται·
διὰ ταῦτ’ ἀνασταλύζω
θαμὰ Τάρταρον δεδοικώς·
Ἀίδεω γάρ ἐστι δεινὸς
μυχός, ἀργαλῆ δ’ ἐς αὐτὸν (10)
κάτοδος· καὶ γὰρ ἑτοῖμον
καταβάντι μὴ ἀναβῆναι. (Anacreon. fr. 50)

Поредели, побелели
Кудри, честь главы моей,
Зубы в деснах ослабели,
И потух огонь очей.
Сладкой жизни мне не много
Провожать осталось дней:
Парка счет ведет им строго,
Тартар тени ждет моей.
Но воскреснем из-под спуда,
Всяк навеки там забыт:
Вход туда для всех открыт —
Нет исхода уж оттуда. (пер. А.С.Пушкина)
#Пушкин #Анакреонт

И наконец-то представляю свою только что вышедшую книгу. Подробнее по ссылке: https://ed-imli.ru/index.php/ru/3388-pozdneellinskaya-i-rannevizantijskaya-poeziya-ii-vi-vv-ocherk-istorii-literaturnogo-protsessa

Пастырь добрый. Скульптура IV в. из ватиканского музея Пио-Кристиано.

Я уже ставила отрывок из анапестического гимна Христу-Детоводителю Климента Александрийского с переводом о. Георгия Чистякова, заметив, что размер оригинала едва ли возможно сохранить, а вот сейчас хочу представить новый перевод иеродиакона Григория (Трофимова), который как раз и попытался это сделать. Надо сказать, что на русский анапест (ᴗᴗ_) этот размер не всегда похож, поскольку два кратких слога могут заменяться одним долгим, соответственно, по-русски, поскольку кратких и долгих нет, это будет уже похоже на ямб, а иногда вообще регулярного ударения не будет. Греческий текст весь ставить не буду, начало можно найти по хэштегу, а перевод поставлю весь, чтобы желающие могли сравнить его с уже имеющимся.

Λόγος ἀέναος, (34)
αἰὼν ἄπλετος, (35)
φῶς ἀίδιον,
ἐλέους πηγή,
ῥεκτὴρ ἀρετῆς
σεμνῇ βιοτῇ
θεὸν ὑμνούντων. (40)
Χριστὲ Ἰησοῦ,
γάλα οὐράνιον
μαστῶν γλυκερῶν
νύμφης χαρίτων (45)
σοφίας τῆς σῆς,
ἐκθλιβόμενον.
Οἱ νηπίαχοι
ἀταλοῖς στόμασιν
ἀτιταλλόμενοι, (50)
θηλῆς λογικῆς
πνεύματι δροσερῷ
ἐμπιμπλάμενοι,
αἴνους ἀφελεῖς,
ὕμνους ἀτρεκεῖς (55)
βασιλεῖ Χριστῷ,
μισθοὺς ὁσίους
ζωῆς διδαχῆς,
μέλπωμεν ὁμοῦ.
Πέμπωμεν ἁπλῶς (60)
παῖδα κρατερόν,
χορὸς εἰρήνης
οἱ χριστόγονοι,
λαὸς σώφρων,
ψάλλωμεν ὁμοῦ (65)
θεὸν εἰρήνης.

Узда бесстрашных жеребят,
Крыло незаблудившихся,
Судов кормило прочно
Овец Ты Пастырь царственных!
Твоих простых
Детей созови
Хвалить праведно,
Петь искренно
Устами чистыми
Детей Вождя – Христа.
Ты же, Царь святых,
Логос, всех смиряющий,
Отца верховного
Обладатель мудрости
В трудах Опора
Ты – Радость навек
Для рода смертных.
Спас-Иисус
Пахарь, пастух
Узда, кормило,
Крыло небесное
Всесвятого стада!
Ловец Ты смертных,
И нас спасаешь
Из бездн порока
И чистых рыб
Из волны врага
Уловляешь к сладостной жизни.
Словесных овец
Священный пастырь!
Веди, о Царь,
Чад невредимых,
По стопам Христа,
Путем небесным.


Логос превечный,
Вечность безмерная!
Свет вовеки
Исток щедрот!
Совершитель добра
В тех, кто, чисто живя,
Воспевает Бога.
Христос Иисус!
Млеко небесное
Сладчайших сосцов –
Невесты даров,
Мудрости Твоей –
Выжимаем мы.
Неразумные.
Устами нежными,
Напитываясь,
Словесным сосцом,
Духовной росой
Наполняя себя,
Песни чисты,
И хвалы просты,
Мы Царю-Христу
Как мзду святую,
За учение жизни
Хоровод водя,
Безыскусно споем
Царю-Отроку песнь;
Мы – хор мира,
Христорóжденные,
Народ чистый,
Воспоем сообща
Бога мира. (пер. иерод. Григория Трофимова)
#Климент_Александрийский

Вознесение. Резное изображение на дверях римской базилики Санта-Сабина, V в.

Праздник Вознесения до конца IV в. не существовал как отдельный и праздновался вместе с Пятидесятницей. Мне кажется, его отделению могло способствовать паломническое освоение Палестины и создание ее священной топографии (первые постройки на Елеонской горе, связанные с Вознесением, появляются в IV в.). В раннехристианской поэзии вознесение Христово не всегда акцентируется (в «Евангельской истории» Ювенка, например, о нем практически ничего нет). Сегодня предлагаю вашему вниманию заключительный фрагмент «Пасхальной песни» Седулия (V в.).

Inde sequenda docens, Pacem omnes, inquit, habete,
Pacem ferte meam, pacem portate quietam,
Pacem per populos monitis dispergite sanctis,
Et mundum vacuate malis: gentesque vocari
Finibus e cunctis, latus qua tenditur orbis, 420
Iussis mando meis, omnesque in fonte lavari.
Hæc ubi dicta pio Dominus sermone peregit,
Bethaniæ mox arva petit: coramque beatis
Qui tantum meruere viris spectare triumphum,
Aehereas evectus abit sublimis in auras. 425
Ad dextram sedet ipse Patris totumque gubernat
Iure suo, qui cuncta tenens excelsa, vel ima,
Tartara post cœlum penetrat, post tartara cœlum.
Illi autem lætis cernentes vultibus, altas
Ire super nubes Dominum, tractusque coruscos 430
Vestigiis calcare suis, veneranter adorant,
Sidereasque vias alacri sub corde reportant,
Quas cunctos doceant: testes nam iure fideles
Divinæ virtutis erant, qui plura videntes,
Innumerabilium scripserunt pauca bonorum. 435
Nam si cuncta sacris voluissent tradere chartis
Facta redemptoris, nec totus cingere mundus
Sufficeret densos per tanta volumina libros. (Sedulius. Carmen Paschale, 4, 416-438)

Так поучал, говоря: «Храните мир меж собою,
Мир мой несите другим, несите спокойствие мира!
Мир средь народов неся, святыми кропите дарами,
Освобождайте от зла вселенную и созывайте
Все племена, со всех уголков пространного мира, 420
Повелеваю, чтоб все, в родниках омываясь, крестились».
Благочестивую речь завершив, Господь устремился
Тотчас в вифанский предел и там пред сонмом блаженных,
Кто заслужил лицезреть триумф Его небывалый,
К вышнему небу восшел, по эфирным скользя дуновеньям. 425
Там, одесную Отца воссев, диктует закон Свой
Миру всему; подвластны Ему и выси, и глуби.
С неба Он в Тартар сошел, из Тартара в небо вернулся.
Ученики же, следя очами, полными света,
Как по небесной тропе идя, на облачных кручах 430
След Свой печатает Он, исполнялись благоговенья.
Звездные эти пути рождали в сердце решимость
Миру поведать о них. Ведь стал свидетелем верным
Каждый теперь Божества и силы Его небывалой,
Но из премногих чудес лишь малость письму предавали: 435
Если бы все сохранить пожелали в писаньях священных,
Что Искупитель свершил, - и мира всего не хватило б,
Чтобы божественных книг вместить премногие свитки. (перевод мой)

#Седулий #Вознесение

Сщмч. Дорофей Тирский, современная икона.

День памяти сщмч. Дорофея Тирского дает повод вновь обратиться к приписываемой ему (хотя и не со стопроцентной достоверностью) поэме «Видение Дорофея». О самом поэте и о том, что это за сочинение можно прочитать, пройдя по тегам, а сегодня прочитаем еще один отрывок. После того, как он отлучился с поста стражника во дворце Бога, и был наказан плетьми по повелению самого Христа, над ним сжалились и предложили омыться. Омовение, надо понимать, символически означает крещение. В крещении Дорофея избирает себе новое имя, «Андрей». Тут, конечно, возникают вопросы: если так, то автор-епископ по идее мог бы носить имя Андрей, но, возможно, это его тайное имя, или же вообще поэма представляет вымысел. Короче говоря, произведение загадочное.
Готовя текст к публикации в канале, загрузила его в один чат-бот, чтобы убрать сноски из русского текста, а бот взял и проанализировал отрывок, и даже неплохо. Его трактовку ставлю в комментарии.

ἦ μά[λ]α τυτθὸν ἔγεντο καὶ ἀντηρεῖτο μύθοισιν (205)
οὕν[εκ]α κυρτὸς ἐών τε καὶ αἱματόεις θυρέῃσιν
ἔστι[χο]ν· ἀλλὰ δακὼν κραδίην ἐπίεζε φίλον κῆρ.
καὶ [τότ’] ἐμ’ ἐκκαλέσας προσεφώνεε· ‘τῆ δὲ, λοετρὰ
χε[ρσὶ]ν ἑλὼν ἐπίχευαι’. ἐπεσσυμένως δ’ ἀπένιπτον
[χεῖράς] τ̣’ ἠδὲ πόδας καὶ ῥ’ ἤϋσεν ἀμφ’ ἐμὲ δεινόν· (210)
[‘μηδ’ οὕτ]ως ἐπίνιζε· κατὰ κρᾶτα ὦν κατάχευαι
[εἰς ὅ κε] φοίνιον αἷμα καταπλυνέῃς ἀπομάσσων.’
[αὐτὰρ ἐγ]ὼ χείρεσσιν ἑλὼν κρητῆρα φαεινὸν
[κἀκχεῦ]ον κεφαλῆς. ὁ δ’ ἐμὲ φθάμενος φάτο μῦθον·
[‘εὐδρ]α̣νί̣η[ν] χαρίεσσαν ἐέλδεαι ἀμφελέεσθαι (215)
[τ]ά̣ξιν <θ’> ἡ̣ρ̣ώ̣ων τῶν ῥ’ ἑσταότων πρὸ δόμοιο;’
[‘ἦ] τοι ἐγὼ πατέρα κλυτόν, ἢ τεά, Γαβριήλ, ἐαλά’.
[ὃ]ς δ’ ἄρ̣α [μ]ειδιόων προσεφώνεεν· ‘ἦ μ<άλ’> ἄμαργος
[ὄ]φρα̣ [μοι ἕ]σποιτο πᾶσιν ἐφ’ ἥμασι ποιμανέων με
[].[ ]σ̣δ̣[.]τοι οἴῳ ἐφέψεται ἐς πατέρ’ ὀμφῆς (220)
[ ].[ ]η̣.τήρ ἐστι καὶ ἡμέων ἔπλετ’ ἄριστος.
[ἡγεμόν’ οὖν] τ̣ι̣[ν]α φῶτα λελέξεο, ἢ Ἰωάννην
[ἠὲ Πέτ]ρον τ[ιμ]ήεντα πελώριον ἤτε Μοϋσέα
[ἢ αὐτ]ὸν Σο[λ]ομῶνα ἢ ὃν χατέεις ὄχ’ ἀρίστων’.
αὐτὰ[ρ] ἐγὼν [ὡ]ς τὸ πρὶν ἐνὶ χθονίοισιν ἔθ’ ε<ἷ>λον, (225)
ἐκπ[άγλως δ’] ἀπέειπον, ὅπερ θέλον, Ἀνδρέας εἶναι.
Ἀνδ[ρέαν οὖν μ’ ὀνό]μηναν· ἐπεύξατο δ’ αἶψα {δ} Ἰησοῦς
ὑψί̣[στῳ μακάρ]ω̣ν πατέρι κλυτῷ εἵνεκ’ ἐμεῖο,
ὡς τ̣ό̣[τ’ ἐμοὶ πίστι]ν̣ τε καὶ ἀνδρείαν ἐγγυαλίξῃ.
καὶ ῥ’ ἐπ’ ἀτα[ρβέ’ ἐ]μ̣οῖο ἐπωνυμίην, ἐλεήσας, (230)
χεῦεν̣ ἑλὼν [βα]θ̣άλης ὕδωρ ἄμβροτον ὑψίστοιο.
βαπτι̣σθέντα δ̣[’ ἅ]παντα πέπαλτό μοι ὑψόσε γυῖα,
μακροὶ οὐρανομ̣ῆκες ἐθάμβεον εἰς ἐμὲ φῶτες
δ̣ερκόμενοι δεινόν τε πελώριον ἴφθιμον ἄνδρα
[..].[....]ον πάντων, σθένεος δ’ ἄρρηκτος ἐτύγμην (235) (Visio Dorothei, 205-235)

Но, слегка прикоснувшись ко мне, вопросил он словами, 205
как я стою при дверях, малорослый и кровью покрытый?
Но, угрызаясь душой, он смирил свое милое сердце .
И, обращаясь ко мне, он сказал: «А, ну-ка, руками
Взяв кувшин с омовеньем, возлей на себя». И поспешно
Руки омыл я и ноги. А он возопил громогласно: 210
«Нет, не так ты омойся: возлей на голову воду ,
Чтобы смыть и стереть с себя темной крови потоки ».
Я же в руки тогда кратер блистающий принял
И возлил на главу. А он, упреждая, промолвил :
«Мощью желанной теперь облечься ты разве не хочешь 215
И героев ряды, пред дверями стоящих, пополнить?»
«Да, во имя Отца, иль твоим, Гавриил, повеленьем! »
Он, улыбаясь, тогда сказал: «А он ненасытен!
Следуя мне и во все эти дни меня упасая
… за Отцом последует Слова 220
…из нас он был самым лучшим.
Так избери же вождем кого-нибудь: иль Иоанна,
Или Петра, исполина почтенного, иль Моисея,
Иль мудреца Соломона , — кого желаешь из лучших».
Я же и прежде, еще на земле уже выбор свой сделал, 225
Хоть от него и отрекся безумно, — чтоб быть мне Андреем.
И нарекли мне имя «Андрей». Иисус же молиться
Стал обо мне Отцу преславному, вышнему Богу.
Чтоб даровал Он мне твердую веру и мужество ныне.
И чтоб, помиловав, дал мне сие бесстрашное имя. 230
Тотчас, божественной влаги черпнув из колодезя Бога
Он окрестил меня и после этого все мои члены
Выросли вмиг, и мужи, на меня взирая, дивились,
Видя, что сделался я исполином, мужем могучим.
[Лучшим?] из всех, наделен был и мужеством несокрушимым. (перевод мой) #Видение_Дорофея

Катакомбы Трасона, где погребен мч. Сатурнин. Гравюра конца XIX в.

В православном календаре сегодня значится память мч. Сатурнина. Этот святой существовал, что, однако не прибавляет сведений о нем, а может, и убавляет, поскольку подлинная история для церковной пропаганды имеет второстепенное значение.

Сатурнину посвящена одна из эпиграмм папы Дамаса, в которой говорится, что он был из Карфагена, а стал «гражданином Рима».

Какой-то Сатурнин упоминается в двух письмах Киприана Карфагенского (epist 21, 3; 22, 1), где говорится, что он находился в тюрьме и претерпел пытки, но никаких отречений не подписал. Однако, возможно, что это было не мученичество, а исповедничество. Киприан сам претерпел мучение в 258 г., а мученичество Сатурнина предание относит к епископству папы Марцелла (308-310 гг.). Если это так, то он был уже весьма пожилым человеком. Хотя Сатурнин был из Карфагена, погребен он в Риме в катакомбах Трасона. Как он туда попал, неизвестно. Предание гласит, что при императоре Максимине он, осужденный, был направлен на строительство бань, а потом казнен. Мучитель его, некий Грациан (не путать с императором) якобы покаялся. Вот, собственно, и все.

Никаких изображений св. Сатурнина Римского мне найти не удалось, да и катакомбы Трасона не из популярных.

Когда-то меня очень возмущала такая ситуация: почему подлинные святые не почитаются, а почитаются вымышленные, - хотелось как-то изменить ее. Потом стало все равно, и понятно, что плетью обуха не перешибешь, да и мало ли в истории забытых героев? Но если кого-то вопрос подлинных святых волнует, то Сатурнин – один из них.

Incola nunc Christi fuerat Carthaginis ante,
Tempore quo gladius secuit pia viscera Matris
Sanguine mutavit patriam nomenque genusque
Romanum civem sanctorum fecit origo.
Mira fides rerum docuit post exitus ingens.
Cum lacerat pia membra, fremit Gratianus ut hostis,
Posteaquam fellis vomuit concepta venena,
Cogere non potuit Christum te, sancte, negare,
Ipse tuis precibus meruit confessus abire.
Supplicis haec Damasi vox est venerare sepulcrum,
Solvere vota licet, castasque effundere preces,
Sancti Saturini tumulus quia martyris hic est.
Saturnine tibi, martyr, mea vota rependo.
Damasus episcopus servus Dei. (Damasus, carmina, 20)

Ныне живет со Христом, кто жил в Карфагене когда-то,
В те времена, когда меч терзал материнское чрево.
Кровью своей он сменил и имя, и род, и отчизну.
В святость рожденье его гражданином соделало Рима.
Дивное диво: сумел учителем стать он по смерти.
Тело святое терзал Грациан, Врагу уподобясь.
Сколько бы ни изрыгал он с ядом смешанной желчи,
Так и не смог он тебя от Христа отречься заставить,
Но по молитвам твоим и сам обратился пред смертью.
Голос Дамаса вас всех почитать призывает гробницу,
Благочестивый обет совершая, мольбы воссылая.
Ибо гробница сия – святого приют Сатурнина.
О Сатурнин, и мои прими, свидетель, молитвы!

Дамас, епископ, раб Божий (перевод мой)

#Дамас #эпиграммы #мученики #Маркелл

Сошествие Святого Духа. Миниатюра из евангелия Раввулы (VI в., Сирия).

В Православной церкви сегодня день Святого Духа, непосредственно связанный со вчерашним праздником Троицы, и сегодня мы прочитаем начало стихотворения Григория Богослова «О Святом Духе» (напомню, что триада стихотворений «Об Отце», «О Сыне» и «О Духе» открывает его поэтическое собрание). Его можно отнести к обоим праздникам, но именно в обратной последовательности.

Θυμὲ, τί δηθύνεις; καὶ Πνεύματος εὖχος ἄειδε,
Μηδὲ τέμῃς μύθοισιν, ὃ μὴ φύσις ἐκτὸς ἔθηκε.
Πνεῦμα μέγα τρομέωμεν, ὁμοίθεον, ᾧ Θεὸν ἔγνων,
Ὃς Θεός ἐστιν ἔναντα, καὶ ὃς Θεὸν ἐνθάδε τεύχει·
Πανσθενὲς, αἰολόδωρον, ἁγνῆς ὕμνημα χορείης,
Οὐρανίων χθονίων τε φερέσβιον, ὑψιθόωκον,
Πατρόθεν ἐρχόμενον, θεῖον μένος, αὐτοκέλευστον,
Οὔτε Πάϊς (μοῦνος γὰρ ἑνὸς Πάϊς ἐσθλὸς ἀρίστου),
Οὔτ’ ἐκτὸς θεότητος ἀειδέος, ἀλλ’ ὁμόδοξον.
Ὅστις δ’ ἐν σελίδεσσι θεοπνεύστοιο νόμοιο
Πνεύματος οὐρανίοιο λαβεῖν ποθέει θεότητα,
Πολλὰς μὲν πυκινάς τε τρίβους εἰς ἓν συνιούσας
Ὄψεται, ἢν ἐθέλῃσι, καὶ εἴ τι Πνεύματος ἁγνοῦ
Εἴρυσεν ᾗ κραδίῃ, καὶ εἰ νόος ὀξὺ δέδορκεν.
εἰ δὲ γυμνὴν ποθέει φωνὴν θεότητος ἐραννῆς,
Ἴστω μὴ πινυτὸν ποθέων λόγον. Οὐ γὰρ ἐῴκει,
Μή πω τῆς Χριστοῖο βροτῶν πλεόνεσσι φανείσης,
Ἄχθος ἄγειν κραδίῃσιν ἀφαυροτάτῃσιν ἄπιστον.
Οὐδὲ γὰρ ἀρχομένοισι τελειοτέροιο λόγοιο
Καιρός. Τίς δ’ ἀμυδροῖσιν ἔτ’ ὄμμασιν ἢ πυρὸς αὐγὰς
Δεῖξεν ὅλας, ἢ φωτὸς ἀπληστοτέροιο κόρεσσεν;
Λώϊον, ἢν κατὰ μικρὸν ἄγῃς πυριθαλπέας αὐγὰς,
Μή πως καὶ γλυκεροῖο φάους πηγάς τι χαλέψῃς.
Ὡς γὰρ Πατρὸς ἄνακτος ὅλην θεότητα προφαίνων
Πρόσθε λόγος, Χριστοῖο μέγα κλέος αὐγάζεσκε
Παύροισιν πινυτοῖσι φαεινόμενον μερόπεσσιν,
Ὣς καὶ Παιδὸς ἔπειτα φαεινοτέρην ἀναφαίνων,
Πνεύματος αἰγλήεντος ὑπήστραψεν θεότητα.
Βαιὸν τοῖσδ’ ὑπέλαμψε, τὸ δὲ πλέον ἡμῖν ἔλειπεν,
Οἷς ῥα καὶ ἐν γλώσσῃσι πυρὸς μετέπειτ’ ἐμερίσθη,
Σῆμα φέρον θεότητος, ὅτ’ ἐκ χθονὸς ἆλτο Σαωτήρ (Gregorius Theologus, Carmina, 1,1,3, 1-30).


Что же ты медлишь, о разум? И Духа восславить хвалою
Должно тебе: не дели на словах, что в природе едино.
Будем великого Духа страшиться: Он Бог мой, и Бога
Им я познал; Он и Бог, и способен соделывать богом.
Он всемогущ и обилен дарами; воспетый пречистым
Хором, Он жизнь подает и земным, и небесным созданьям;
Божия мощь, от Отца Он исходит, высокосидящий.
Он и не Отрок (один у Единого Отрок преславный),
Но и не вне Божества, что незримо; Он равен по славе.
Кто на скрижалях святых вдохновленного Богом Закона
Жаждет небесного Духа познать Божество, тот увидит
Множество разных дорог, непреложно сходящихся вместе, —
Если восхочет, и если пречистого Духа стяжает
В сердце свое, и лишь если его проницателен разум.
Жаждет о дивном ли кто Божестве только звука простого,
Ведает пусть, что немудро искомое слово. В ту пору,
В кою Христа Божество еще не было явлено смертным,
Невероятное слабые сердцем принять не смогли бы.
Как начинающий полное примет учение? Разве
Кто-то сиянье огня представляет глазам неокрепшим
Или же блеском лучей нестерпимых насытит их сразу?
Лучше помалу очам представлять лучезарные дали,
Чтобы не сделать вреда сим источникам милого света.
Ибо как древле, владыки Отца Божество открывая
Полностью, славу Христову великую слово при этом
Лишь для немногих разумных из смертных вполне осветило,
Так при явлении ясном божественной сущности Сына
Светлого Духа не все Божество воссияло, поскольку
Дух лишь толику немногую света открыл им, а больше
Только позднее явил: языками огня разделившись,
Знаменье дал Божества Он, когда наш Спаситель вознесся. (пер. В.Н. Генке)