Старший следователь Бежецкого МСО СУ СК РФ по Тверской области Екатерина Дмитриенко возбудила против меня уголовное дело по статье 321 УК РФ, но передумала меня арестовывать через Бежецкий суд, а этапировала в СИЗО-1 Твери по статье 77 УИК РФ 02.02.2024.

Согласно этой же статье 77 УИК, я не могу содержаться в СИЗО более двух месяцев по постановлению следователя, а по постановлению Генпрокуратуры РФ — не более трех месяцев.

Со 2 февраля по 18 июня прошло уже более четырех месяцев, а, следовательно, в СИЗО-1 Твери меня незаконно лишают свободы, что образует состав преступления по статье 127 УК РФ — от двух до восьми лет лишения свободы.

Написал сообщение о преступлении в СУ СК РФ по Тверской области и органы прокуратуры.

После проведения 28-дневной судебно-психиатрической экспертизы в ОКПНД имени Михаила Литвинова в селе Бурашево на 1006 штатных коек я написал небольшой критический статус «с пылу с жару».

Однако, углубившись в историю создания Тверской колонии для душевнобольных 140 лет назад, с изумлением узнал, что она была тогда Меккой и Мединой, где необходимо побывать каждому психиатру.

Читайте мою мини-статью о том, как образцовая психиатрическая колония 19-го века, построенная по западному образцу, стала буквально адом на земле для современных душевнобольных.

https://telegra.ph/Istoriya-psihiatricheskoj-bolnicy-Burashevo-06-25

Прошли первые слушания Бежецкого межрайонного суда по моему новому сфабрикованному уголовному делу по статье 4.2 321 УК РФ «Дезорганизация деятельности исправительного учреждения».

Бежецкий следственный комитет предоставил в качестве основных доказательств сфальсифицированную видеозапись, согласно заключению «судебного эксперта» №384/24, и показаниям единственного свидетеля «преступления» — инспектора ИК-6 Олега Максимова, который конкретно попался на вранье.

Само событие, в котором меня пытаются обвинить, происходило за решетчатой перегородкой и дверью (локальным участком), однако 27 июня этот ключевой свидетель заявил, что локальный участок был закрыт им самим. Олег Максимов с его слов находился в двух-трех метрах от меня и не мог не видеть, что я входил и выходил в открытую дверь.

Неудивительно, что судья Смирнова спросила юного инспектора: «Вы не оговариваете Шестуна? Все так и было?»
Последующие свидетели заявили, что локальный участок (дверь) был открыт, что, впрочем, хорошо видно на видеозаписи.

Усталость от моих разоблачительных публикаций про ИК-6 и СКР Бежецка продолжает выливаться в очень дешевую провокацию с плохой постановкой.

Открытое обращение к генерал-лейтенанту Хабарову Александру Владимировичу из ФСИН.

24 июня «Московский комсомолец» опубликовал гневную «рецензию» упомянутого генерал-лейтенанта в ответ на публикацию правозащитницы Евы Меркачёвой «Половина без зубов».

В противовес описанию ужасных условий в женских колониях, сладкоречивый представитель ФСИН с запалом рассказывает, каковы шикарные условия отбытия наказания.

У меня лежит около 15 ответов Хабарова с волокитой и покрывательством нарушений, словно он живет в другом измерении и никогда в колониях не бывал.

В областной тюремной больнице города Торжка, например, зубы только выдергивают. Лечение не предусмотрено от слова совсем.

Еще один пример. В октябре прошлого года начальник СИЗО-1 Твери Дмитрий Лебедев нанес мне пять ударов кулаком по лицу в ШИЗО, а его замы выкручивали руки. В результате «галантного» боя выбили один зуб, еще один выпал потом сам по себе.

Ни в тюремной больнице Торжка, ни в ИК-6 Бежецка, ни в СИЗО-1 Твери, где я сижу рядом с тем же Лебедевым (его успели «на удивление» арестовать за пытки над заключенными), я не мог за свой счет вставить два импланта.

Начальник медчасти в СИЗО-1 Твери Анна Пирцхалава заявила, что установка имплантов невозможна: «Никто Вас не повезет из-за такой ерунды».
Бывший начальник МСЧ-69 Дмитрук гордо изрек: «За десятки лет, что я работаю в Тверском УФСИН, еще ни один заключенный не врезал имплант». (А за это время через него прошло более 10 тысяч арестантов).

23 ноября 2023 года я находился в Областной тюремной больнице Торжка, и моя дочь Маша договорилась с новым начальником МСЧ-69 Ильиным и начальником больницы Смирновым, что меня этапируют в платную клинику к пяти врачам разных специальностей, которых нет в штате МСЧ-69. Дочь оплатила консультации, а меня просто не вывезли.

То же произошло в СИЗО «Лефортово» с начальником Ромашиным в 2018 году, который привычно соврал: «Будет договор и оплата услуг с Центром ССХ имени Бакулева на операцию по стентированию сосуда — так в тот же день вывезу». Развел руками после оплаты по договору: «Начальство запретило».

Вот и сейчас я забросал обращениями вывезти меня к имплантологу, а, может, еще и к двум врачам, если повезет. Но кто-то злорадно, а кто-то действительно беспомощно разводит руками, мол ничего поделать не можем, сидите без зубов.

А как себя чувствуют заключенные, о ком не заботятся родственники или у них просто нет возможности «наскрести» на операцию?!

В общем, уважаемый гражданин генерал-лейтенант, прежде чем «праведно» возмущаться на публике, лучше хотя бы через глазок загляните в тюремную реальность с ее отсутствием надлежащей медицины. Будет здорово, если этим глазком окажется Тверской УФСИН:) Я проведу вам экскурсию.

С сентября прошлого года я борюсь с отказом в регистрации со стороны Следственного комитета Бежецка моих заявлений о преступлениях.

И вот, спустя более, чем полгода судья Бежецкого суда Зимин вынес решение...

О волоките правоохранителей и суда читайте в моей мини-статье.

Друзья! Прошу поддержать репостами и жалобами в Росздравнадзор, Прокуратуру Тверской области, ФСИН РФ, Правительство РФ. Я не могу получить медицинскую помощь даже за плату в гражданских клиниках, хотя по закону имею право.
У меня острые боли в сердце, критические показатели анализов, кровотечения, обмороки, букет хронических заболеваний. Даже выбитый зуб здесь в октябре 2021 года начальником СИЗО Дмитрием Лебедевым, который сидит тут же за пытки и издевательства, мне не позволяют имплантировать.
После травмы безымянного пальца руки, перелома и разрыва сухожилия, несмотря на мои ежедневные жалобы, отвезли в ГКБ №1 Твери к травматологу лишь через два месяца. Палец сросся кривым, и теперь я остался с таким уродством.
Мне так и не дали сделать стентирование сосудов, пораженных атеросклерозом, хотя ФСИН гарантировала вывоз в случае заключения профессоров и договора с оплатой, что было выполнено на 100%.
Судья по новому делу ушла на месяц в отпуск и ничто не мешает обеспечить медицинскую помощь.

Списки Шиндлера

1 августа вечером из тюремного радиоприемника мы вместе с политзаключенным Андреем Трофимовым, что сидит в одиночке через стенку, услышали сногсшибательную новость об обмене. Такого крупного (16 освобожденных в РФ и 8 на Западе) не было со времен СССР.

Ура-а-а-а-а-а! От восторга мое сердце выпрыгивало из груди! До полуночи ходил по камере, пока фельдшер не усыпила меня феназепамом.

Первая мысль: «Алексей Навальный* заплатил жизнью за это!».

Огромная благодарность всем, кто занимался! Это гуманный шаг со стороны Кремля, какими бы интересами ОНИ не руководствовались. В какую же тьму нас загнали?! Посадили за слова, а теперь мы подпрыгиваем до потолка, радуясь освобождению.

Хотелось бы видеть в следующем списке старых политкаторжан: Юрия Дмитриева, Алексея Пичугина, Азата Мифтахова и еще многих… Евгению Беркович и вообще женщин побольше.

Наши сердца живут надеждой на следующий шаг…
Алексея Горинова, скорее всего, не включили в «Списки Шиндлера» из-за нового уголовного дела. Как осудят, тогда можно.
Мне и Трофимову тоже сначала надо получить очередной приговор, а уж потом ожидать чуда. Мы реалисты, понимаем, что очередь вряд ли до нас дойдет, а вот Даниэль Холодный — «подельник» Навального*, сидящий на нашем продоле, свято верит в свою звезду.

На следующее утро начальник Тверского изолятора Алексей Кудряшов делал покамерный обход, что я вижу впервые за полгода нахождения здесь. Как всегда на утренних и вечерних проверках, на дисциплинарных комиссиях и судах Андрей Трофимов держал плакат с распространенным хулиганским лозунгом эмигрантов против Путина и кричал известное приветствие в поддержку Украины.

— Вы на что надеетесь?! Вас, дурачков и клоунов, никто менять не будет! Там только шпионы нужны! — с досадой прокричал хозяин.

Мне он тоже не может простить арест бывшего начальника СИЗО Лебедева, главного садиста ФСИН РФ, и антивоенную позицию.

Речь Кудряшова характерна для представителя власти, которая хочет внести раздор среди политзаключенных. В Сети уже разгорелся скандал о персонах в «Списке Шиндлера». Всем не угодишь! Главное — создан прецедент!

«Свободу всем политзаключенным!» — таково было мое требование на длительной голодовке с потерей половины веса в 2019 году, закончившейся насильственным кормлением на вязках под галоперидолом в реанимации больницы Матросской тишины.
Поздравляю вышедших на волю и их семьи! Счастье есть!

* — даже после смерти власти не исключают Алексея Навального из списка террористов и экстремистов.

А.Шестун

25.07 не допустили в СИЗО-1 для моей консультации врача-кардиолога Жанну Шлосберг, хотя мы с дочерью Марией Шестун выполнили все условия (паспортные данные и справку с места работы врача), которые ставили начальник СИЗО Алексей Кудряшов и ВРИО начальника МЧ-3 МСЧ-69 Татьяна Пиманова.

Вот уже полгода я борюсь за проведение коронарографии из-за сердечных приступов с острой болью. В медицинском деле у меня есть рекомендации кардиолога о необходимости проведения коронарографии, а также диагностировано множество хронических сердечно сосудистых заболеваний. Имеется заключение центра ССХ им. Бакулева о необходимости операции стентирования.

Полгода я требовал вывоза меня за плату в «Клинику Эксперт Тверь». Наконец-то устное разрешение было получено от руководства. Но как всегда переиграли.

Пришла Татьяна Пиманова и попросила приехать в СИЗО кардиолога, чтобы освежить рекомендации «в любой будний день до 15:00».

— Вы меня за нос водите! Придумаете сто причин! Это же фактически отказ! — сказал я.
— Нет, что вы! Никаких проблем не будет!

25 июля кардиологу запретили вход в СИЗО, потребовав разрешение от суда и диплом, не сославшись на нормативные документы. Никогда ранее не требовалось подобного.

Я сижу уже седьмой год. Бежецкий суд написал, что нет необходимости получать разрешение на медицинскую помощь.

Поднял скандал, созвал дежурного, оперов и Пиманову, которая возмутилась:
— Что у нас в СИЗО — проходной двор? В какой день назначено, в такой и приедет!

Дочь плачет — кардиолог издалека. Мария бронировала отель в Твери и железнодорожные билеты.

Неужели от этих нелюдей нет противоядия?

Продолжение медицинской элегии.

30 июля МСЧ-69 Тверского УФСИН решила сымитировать медицинскую помощь. Сами оплатили ненужную консультацию врача Виктора Лобачева в Областной клинической больнице (ОКБ) города Твери.

Неподалеку от ОКБ наш автозак-ГАЗель врезался в легковушку на светофоре, и нам пришлось добираться пешком.

Консультация оказалась ненужной, поскольку не так давно я приезжал в эту же ОКБ из ИК-6 Бежецка и прошел в отделении Лобачева все исследования. Еще тогда получил заключение о необходимости операции.

— Зачем вы приехали? Я же все написал?! — возмутился доктор Лобачев.
— Это «уважаемый» ФСИН прикрывает одно место! Убеждал их в СИЗО заранее как мог, что мне нужна операция у Вас и посещение других врачей-специалистов, а не идентичная консультация. Но все напрасно!

Выйдя от врача, я настойчиво попросил посетить оплаченного кардиолога и сделать панорамный снимок зубов для имплантации здесь же, в ОКБ, однако получил категоричный отказ.

Наши громкие разборки с конвоем и операми вызвали живой интерес у посетителей и врачей. Срочно приехал заместитель начальника СИЗО-1 по оперативной работе Сергей Королев замять скандал и увезти меня в камеру.
— Сейчас в изоляторе все решим с Пимановой, позвоним дочери Маше, оплатившей врачей, а завтра поедем в больницу, оформив бумаги!

Добрались на его личной машине. Конечно, Королев наврал как всегда: не привел начальника МЧ-3 Татьяну Пиманову, не отвел на звонок утешить Машу…

Итог: 5 вооруженных сотрудников потратили целый день впустую, я остался без лечения, ГАЗель разбита.

Через 4 дня 2 августа 2024 года начальник СИЗО-1 Алексей Кудряшов и Пиманова вертелись, как ужи, когда зашли ко мне в камеру:
— Вы напишите, в какой день вы хотите выехать к врачу, и мы отправим, — пытался сыграть роль доброго полицейского Кудряшов.
— Но начальник МЧ-3 мне сказала, что «У нас здесь не проходной двор, только Администрация назначает дату встречи с докторами»!
— Что вы дурака включаете?! — взвизгнула Пиманова.
— Да это вы дураками прикидываетесь!

На том и разошлись.
Обратился в суд по незаконному лишению меня медицинской помощи.

Тверское УФСИН проверяет московская комиссия ФСИН РФ, Генпрокуратуры и СКР, поэтому меня «прятали» в ИВС МО МВД «Бежецкий» целую неделю якобы из-за нехватки автозака.

Хотелось бы, чтобы проверяющие обратили внимание не только на избиение арестантов ПКТ ИК-10 «Васькин мох» «масками» спецназа УФСИН, но и на медработников, что покрывают пытки.

ВРИО начальника МЧ-3 Татьяна Пиманова лишь хихикала, когда при ней на дисциплинарной комиссии начальник СИЗО-1 Дмитрий Лебедев ранее регулярно избивал арестантов тяжелой пряжкой своего ремня по внешней поверхности кисти, называя это «блинчиками».
Встречал я и неделю назад на «сборке» заключенных со свежими порезами вен в знак протеста против пыток в Тверском изоляторе.

Полчаса я воспитывал начальника МСЧ-69 ФСИН Дениса Ильина в ИК-6 Бежецка, куда он приволок идиотский и аморальный иск на 44 листах А-4 в суд о взыскании с меня 10 рублей 17 копеек (!!!) за вытирание крови с лица хлоргексидином после нанесения начальником СИЗО-1 Дмитрием Лебедевым мне пяти ударов кулаком по лицу.
Мало того, тюремные врачи не только не зафиксировали травмы, но еще и обвинили меня в том, что я сам себя избил. Судья Бежецка Смирнова В.Е. не поверила МСЧ-69 ФСИН и в иске им отказала.

Теперь эти «люди» — Ильин Д.Е. и Пиманова Т.А. открыто противодействуют моему лечению, требуя на это разрешение суда.

Судья Костинова П.С. Бежецкого межрайонного суда 01.08.2024 подробно разъяснила: «Разрешение суда на медпомощь не требуется».

Полгода я не могу добиться в СИЗО-1 копирования своего медицинского дела и врачебную помощь за свои средства. Однако тюремные «врачи» из последних сил держат осаду: не пущать!

После моих критических публикаций медперсонал в СИЗО-1 вообще перестал носить мне мои таблетки от диабета и сердечно-сосудистых заболеваний.

После недельной спецоперации по эвакуации меня в ИВС МВД «Бежецкий» без проведения судебных заседаний, чтобы не допустить встречу с комиссией ФСИН, приехавшей из Москвы в Тверской изолятор 10 августа 2024 года, вернули меня в СИЗО на следующий же день, 11 августа.

Разумеется, я бы озвучил беспрецедентно грубые нарушения закона в зловещем централе высокопоставленным проверяющим.

15 августа тверские трюкачи, осмелев после того, как ловко избежали опасной встречи, прислали мне главного опера Сергея Королева. Он начал начал кричать: — Почему вы не в тюремной робе?!
— С февраля я здесь в гражданке, только заметили? — удивился я.

Ранее Королев все пытался убедить меня, что медицинской помощи я недостоин, поскольку умышленно испортил себе кишечник дивертикулами на длительных голодовках. Но я возразил:
— Во-первых, не надо нарушать законы, чтобы мне не приходилось отказываться от пищи. Во-вторых, голодовка не исключает лечение. Вот представьте, Вы, Сергей Анатольевич, толстый и с большим пузом приходите к доктору, а тот возмущенно звонит главврачу: «Я Королева лечить не буду! Он слишком жирный! Умышленно слишком много ест!»

Через час пришли его подчиненные. Сергей Кожемяко, который мне представлялся ранее Кожевиным, возможно, с целью скрыть украинские корни, а, может, хотел избежать публикаций. И Игорь Демидов, который выкручивал мне руку в октябре 2021 года, когда Лебедев (хозяин СИЗО, ныне сидящий под стражей здесь же) нанес мне 5 ударов кулаком по лицу, выбив зуб.

Эта парочка насильно переодела меня в черную тюремную робу, как на зоне.

Ранее я заставил СИЗО-1 через надзорные органы считать минимальную площадь камеры на человека 4 квадратных метра, а не 2, как в колонии согласно решению Верховного суда, по которому осужденный должен находиться в СИЗО по правилам СИЗО (не зоны).

Прошу у начальника изолятора Алексея Кудряшова письменное требование ходить в робе и не лежать на кровати, но, конечно, не получу. Он не ответил на десятки моих заявлений, а пишет в надзорные органы, что их не было.

Подал иск в суд.

Правила для СИЗО и колоний разные, что вполне логично. В ИК зеки загружены работой, а в камере 5 метров ты скован в движениях. Лавки без спинок, и выпрямить спину можно только на кровати.
Каждую ночь мне приходится несколько раз вставать, чтобы снять судороги голеностопов из-за энцефалопатии сложного генеза. Спазм уходит только в вертикальном положении. Получается 5-6 часов ночного сна. Днем перебивался отдыхом на кровати.

После нервного стресса 15 августа мне стало плохо, удалось вызвать фельдшера. Зафиксировали очень высокое давление и дали таблеток, но долго не мог заснуть. На следующее утро, возвращаясь с прогулки, потерял сознание в коридоре, но постельный режим мне не выписали даже на день. Валялся около двух часов на полу.

9 августа в Бежецкой ЦРБ после вызова скорой помощи в ИВС заведующий кардиологией выписал направление на проведение коронарографии, что требовало СИЗО для получения этой платной услуги в ООО «Клиника Эксперт Тверь».

Однако Алексей Кудряшов вряд ли вывезет меня туда. Иезуитские методы воспитания Тверского УФСИН известны своими традициями.

Закрыли в ШИЗО за мои иски в суд по отказу в медпомощи и нарушений условий содержания. Лекарства не дают.

У меня дивертикулез кишечника, поэтому вынужденно на голодовке. Еще лишен возможности употребления растительной клетчатки (овощи-фрукты) и воды бутилированной. Из-под крана пить сложно в Твери.

В Москве и Подмосковье в 100 раз лучше.

Недавний жестокий захват заложников в ИК-19 Суровикино в Волгоградской области потряс всю страну. Александр Шестун — о том, как, изменив систему исполнения наказаний, можно минимизировать количество трагедий в исправительных учреждениях.

Читайте

Бежецк: «Правосудие продано»

29 августа я начал давать показания в Бежецком суде, обвинение по ст.321 УК (Дезорганизация учреждения ФСИН).
Ранее единственный свидетель Олег Максимов дал лживые показания, что подтвердил даже потерпевший.
— Уж не оговариваете ли вы Шестуна? — задала риторический вопрос судья Елена Смирнова.

Еще на стадии следствия мы с адвокатом просили приобщить заключение специалистов Центра по проведению судебных экспертиз и исследований из г. Москвы «Судебный эксперт», но следствие ожидаемо отказало.

Выводы заключения:
1) «В предоставленной видеозаписи ИК-6 признаки монтажа имеются».
2) «Файл видеофонограммы не является исходным. Отсутствие сведений о дате создания и модификации мультимедийных данных, а также сведений о марке и модели используемого устройства свидетельствует о пересылке исследуемого файла при помощи мессенджеров», что, впрочем, и я увидел сразу при просмотре.

По закону необходимо использовать первую копию-оригинал, а монтаж видеозаписи как доказательства, разумеется, запрещен.

29 августа я потерял дар речи, когда судья Елена Смирнова отказалась приобщить заключение «Судебного эксперта».

Мы ожидали всего от бежецкой Фемиды, но не такого беспредела. Всегда судьи приобщают доказательства. А потом просто не доверяют им, если это расходится с линией обвинения. Просим у суда назначить свою экспертизу — отказ! Просим допросить специалистов как свидетелей — отказ!!!

В письме из Саратова мой сторонник рассказывал о спектакле по мотивам «Золотого теленка». Во время аукциона по реализации 12 стульев предварительно на торги выставили статуэтку Фемиды, и победителю сообщили: «Правосудие продано». Эти слова вызвали у зрителей шквал аплодисментов.

Подал сообщение о преступлении по части 1 ст. 303 (Фальсификация доказательств в суде) в Бежецкий МСО СУ СК РФ по Тверской области. Прошу возбудить уголовное дело на руководство ИК-6.

В День знаний ко мне в ШИЗО заявились ВРИО начальника медчасти Наталья Шумилова и терапевт Анастасия Михальченко.

Льстивые улыбки на их лицах говорили, что их направило начальство.

— Я три часа спал эту ночь! Невыносимые судороги голеностопов!
— Ну что вы! Отлично выглядите!
Я посмотрел в зеркало: ходячий мертвец! Мои же лекарства не давали.
— Подпишите нам согласие на консультацию кардиолога, чтобы она решила, нужна ли Вам коронарография.
— Вы закрыли меня в ШИЗО за судебный иск на отказы в медпомощи. Вы мне не допустили кардиолога Жанну Шлосберг в СИЗО, но я взял в Бежецком ЦРБ от заведующего кардиологией Игоря Гусева направление на коронарографию. У меня есть договор с «Клиника Эксперт Тверь» на прохождение там этого исследования за свой счет.
— Ну что Вы беспокоитесь?! Зачем тратить лишние деньги?! За счет УФСИН съездим к нашему кардиологу.
— Как проведу исследование, так и поеду к вашему врачу с объективными результатами исследования о состоянии сосудов.

Подписал согласие на эндокринолога и гастроэнтеролога, а на бланке кардиолога и сердечно-сосудистого хирурга указал: «Готов, но после проведения коронароангиографии».

Надзирательница из деревни хлопала глазами. Потом спросила:
— Чего они от Вас целый час добивались? Почему так навязывают свои услуги?
— Мои сторонники написали сотни жалоб. Им надо прикрыться заключением своего кардиолога: «Шестуну нет показаний для исследования сердечно-сосудистой системы».

Повадки тюремной медицины мной давно изучены.

11 сентября после продолжительной болезни скончался Николай Карлович Сванидзе.

Большинство россиян знало его как ведущего новостных аналитических программ и шикарных исторических выпусков телеканала РТР.

Мне Николай Карлович запомнился как один из самых смелых и принципиальных членов Совета по права человека (СПЧ) при Президенте РФ.

Познакомился с ним лично я на 70-летии патриарха российской демократии Льва Пономарева (признан Минюстом иностранным агентом) в 2011, а последний разговор по таксофону из Ногинского централа был ровно 10 лет спустя на 80-летии Льва Александровича.

По слабому голосу я сразу понял про критическое состояние здоровья Николая Карловича. Однако я не слышал от него рассуждений о смерти, в помыслах была только жизнь.

В декабре 2020 года Николай Карлович на встрече СПЧ и Владимира Путина в Кремле побеспокоился о репрессиях в отношении Алексея Навального (который даже после смерти остаётся в списке террористов и экстремистов) и Александра Шестуна, которому Генпрокуратура только что запросила 20 лет строгого режима в суде. Необходимо обладать изрядным мужеством, чтобы задавать такие неприятные вопросы президенту.

Мои глубокие соболезнования близким покойного! Царствия небесного Николаю Карловичу! Вечная память!