Create: Update:
Макариевские чтения
На родине-матушке принял участие в 32-й международной научной конференции «Макариевские чтения», организованной администрацией Можайского муниципального округа совместно с Санкт-Петербургской академией художеств и Всероссийским обществом святителя Макария. В этом году тема конференции была «Русская Православная церковь и важнейшие моменты истории Российского государства».
Рассказывал, в том числе, об образовании и быте сельского духовенства первой половины XIX в. Из других топиков, которые затронул: его кастовость. Духовенство в то время представляло собой закрытую кастовую структуру. Если выход из нее был относительно прост, – отпрыск какого-либо из семейств мог, например, сменить духовный путь на светский, податься в канцеляристы, выслужиться по чинам, получить дворянство и стать помещиком – то вход в нее был практически невозможен. Места в приходах передавались по наследству. Может сложиться ошибочное представление, что существовала некоторая лестничная иерархия, когда представитель податного сословия мог стать, скажем, пономарем, его сын – дьячком, сын того – диаконом, а сын последнего – священником, но это не так. Отец священника мог быть действительно диаконом, дед – дьячком, прадед – пономарем, но вот прапрадед опять оказывался священником. Духовный чин определялся множеством факторов – способностями, знаниями, образованием, средствами и пр. Но сама наследственная традиция уходит вглубь веков. Соседствовавшая с ней в допетровские времена выборность во многом была чисто формальной, поскольку на священнические места приходом выбирались лица того же духовного происхождения, как правило сын или зять умершего священника. Об этом говорил и Стоглавый собор (1551): «который поп или дьякон овдовеет, а будет y него или сын, или брат, или зять, или племянник, и на его место пригож и грамоте горазд и искусен, ино его в попы на место поставити». Известно, что среди первых священников были выходцы из Греции или Болгарии. Но при этом происхождение именно русских священников окутано неизвестностью. Существует предположение, которое выдвинул исследователь Петр Гайденко, что поскольку первые церкви располагались в княжеских крепостях, или, говоря по-западному, замках, то и первыми священниками были люди ближнего княжьего круга. Но это всего лишь гипотеза.
На фото: участники чтений архимандрит Макарий (Веретенников) из Троице-Сергиевой лавры и игумения Амвросия (Гавринева), настоятельница Успенского Колоцкого женского монастыря.
На родине-матушке принял участие в 32-й международной научной конференции «Макариевские чтения», организованной администрацией Можайского муниципального округа совместно с Санкт-Петербургской академией художеств и Всероссийским обществом святителя Макария. В этом году тема конференции была «Русская Православная церковь и важнейшие моменты истории Российского государства».
Рассказывал, в том числе, об образовании и быте сельского духовенства первой половины XIX в. Из других топиков, которые затронул: его кастовость. Духовенство в то время представляло собой закрытую кастовую структуру. Если выход из нее был относительно прост, – отпрыск какого-либо из семейств мог, например, сменить духовный путь на светский, податься в канцеляристы, выслужиться по чинам, получить дворянство и стать помещиком – то вход в нее был практически невозможен. Места в приходах передавались по наследству. Может сложиться ошибочное представление, что существовала некоторая лестничная иерархия, когда представитель податного сословия мог стать, скажем, пономарем, его сын – дьячком, сын того – диаконом, а сын последнего – священником, но это не так. Отец священника мог быть действительно диаконом, дед – дьячком, прадед – пономарем, но вот прапрадед опять оказывался священником. Духовный чин определялся множеством факторов – способностями, знаниями, образованием, средствами и пр. Но сама наследственная традиция уходит вглубь веков. Соседствовавшая с ней в допетровские времена выборность во многом была чисто формальной, поскольку на священнические места приходом выбирались лица того же духовного происхождения, как правило сын или зять умершего священника. Об этом говорил и Стоглавый собор (1551): «который поп или дьякон овдовеет, а будет y него или сын, или брат, или зять, или племянник, и на его место пригож и грамоте горазд и искусен, ино его в попы на место поставити». Известно, что среди первых священников были выходцы из Греции или Болгарии. Но при этом происхождение именно русских священников окутано неизвестностью. Существует предположение, которое выдвинул исследователь Петр Гайденко, что поскольку первые церкви располагались в княжеских крепостях, или, говоря по-западному, замках, то и первыми священниками были люди ближнего княжьего круга. Но это всего лишь гипотеза.
На фото: участники чтений архимандрит Макарий (Веретенников) из Троице-Сергиевой лавры и игумения Амвросия (Гавринева), настоятельница Успенского Колоцкого женского монастыря.
Макариевские чтения
На родине-матушке принял участие в 32-й международной научной конференции «Макариевские чтения», организованной администрацией Можайского муниципального округа совместно с Санкт-Петербургской академией художеств и Всероссийским обществом святителя Макария. В этом году тема конференции была «Русская Православная церковь и важнейшие моменты истории Российского государства».
Рассказывал, в том числе, об образовании и быте сельского духовенства первой половины XIX в. Из других топиков, которые затронул: его кастовость. Духовенство в то время представляло собой закрытую кастовую структуру. Если выход из нее был относительно прост, – отпрыск какого-либо из семейств мог, например, сменить духовный путь на светский, податься в канцеляристы, выслужиться по чинам, получить дворянство и стать помещиком – то вход в нее был практически невозможен. Места в приходах передавались по наследству. Может сложиться ошибочное представление, что существовала некоторая лестничная иерархия, когда представитель податного сословия мог стать, скажем, пономарем, его сын – дьячком, сын того – диаконом, а сын последнего – священником, но это не так. Отец священника мог быть действительно диаконом, дед – дьячком, прадед – пономарем, но вот прапрадед опять оказывался священником. Духовный чин определялся множеством факторов – способностями, знаниями, образованием, средствами и пр. Но сама наследственная традиция уходит вглубь веков. Соседствовавшая с ней в допетровские времена выборность во многом была чисто формальной, поскольку на священнические места приходом выбирались лица того же духовного происхождения, как правило сын или зять умершего священника. Об этом говорил и Стоглавый собор (1551): «который поп или дьякон овдовеет, а будет y него или сын, или брат, или зять, или племянник, и на его место пригож и грамоте горазд и искусен, ино его в попы на место поставити». Известно, что среди первых священников были выходцы из Греции или Болгарии. Но при этом происхождение именно русских священников окутано неизвестностью. Существует предположение, которое выдвинул исследователь Петр Гайденко, что поскольку первые церкви располагались в княжеских крепостях, или, говоря по-западному, замках, то и первыми священниками были люди ближнего княжьего круга. Но это всего лишь гипотеза.
На фото: участники чтений архимандрит Макарий (Веретенников) из Троице-Сергиевой лавры и игумения Амвросия (Гавринева), настоятельница Успенского Колоцкого женского монастыря.
На родине-матушке принял участие в 32-й международной научной конференции «Макариевские чтения», организованной администрацией Можайского муниципального округа совместно с Санкт-Петербургской академией художеств и Всероссийским обществом святителя Макария. В этом году тема конференции была «Русская Православная церковь и важнейшие моменты истории Российского государства».
Рассказывал, в том числе, об образовании и быте сельского духовенства первой половины XIX в. Из других топиков, которые затронул: его кастовость. Духовенство в то время представляло собой закрытую кастовую структуру. Если выход из нее был относительно прост, – отпрыск какого-либо из семейств мог, например, сменить духовный путь на светский, податься в канцеляристы, выслужиться по чинам, получить дворянство и стать помещиком – то вход в нее был практически невозможен. Места в приходах передавались по наследству. Может сложиться ошибочное представление, что существовала некоторая лестничная иерархия, когда представитель податного сословия мог стать, скажем, пономарем, его сын – дьячком, сын того – диаконом, а сын последнего – священником, но это не так. Отец священника мог быть действительно диаконом, дед – дьячком, прадед – пономарем, но вот прапрадед опять оказывался священником. Духовный чин определялся множеством факторов – способностями, знаниями, образованием, средствами и пр. Но сама наследственная традиция уходит вглубь веков. Соседствовавшая с ней в допетровские времена выборность во многом была чисто формальной, поскольку на священнические места приходом выбирались лица того же духовного происхождения, как правило сын или зять умершего священника. Об этом говорил и Стоглавый собор (1551): «который поп или дьякон овдовеет, а будет y него или сын, или брат, или зять, или племянник, и на его место пригож и грамоте горазд и искусен, ино его в попы на место поставити». Известно, что среди первых священников были выходцы из Греции или Болгарии. Но при этом происхождение именно русских священников окутано неизвестностью. Существует предположение, которое выдвинул исследователь Петр Гайденко, что поскольку первые церкви располагались в княжеских крепостях, или, говоря по-западному, замках, то и первыми священниками были люди ближнего княжьего круга. Но это всего лишь гипотеза.
На фото: участники чтений архимандрит Макарий (Веретенников) из Троице-Сергиевой лавры и игумения Амвросия (Гавринева), настоятельница Успенского Колоцкого женского монастыря.
>>Click here to continue<<
Капитан Фалькас: заметки китайского преподавателя
