Можно я о хорошем?

Случилось так, что мы все же спонтанно посетили Суздаль, и за сутки узнали столько, что придется просто перечислить главное.

МИРА -центр - молодая некоммерческая организация, которая, специально не привлекая к себе внимания, стала лидером культурного ландшафта Суздаля. Только за выходные мы посетили там медиацию, выставку, посмотрели предпремьерный показ артхаусного фильма и премьеру документального, побывали на презентации книги художника Вовы Перкина и каждый раз имели возможность принять участие в дискуссиях. Все это - в памятнике архитектуры начала XIX века, где раньше был легендарный советский ресторан "Погребок".

Тут сразу хочется рассказать о выставке Ирины Затуловской "Суздаль. Портрет" (куратор - Марина Лошак), которая проходила не только в центре, но и в самом городе, вызвав довольно неоднозначную реакцию горожан. Металлические вывески Затуловской, связанные с важными местами и людьми Суздаля, увы, не были восприняты дружелюбно. В фильме о работе художницы оппоненты заявляли, что их такое искусство оскорбляет и что в Суздаль едут за "русскостью", а не вот за этим всем. Часть вывесок даже пропала с улиц, но постепенно стала возвращаться.

Этот пример показывает, что выстреливают, порой, самые неожиданные и невинные, на первый взгляд, вещи. Традиция живописных вывесок длится с XVIII века и многое взяла от вполне себе русского лубка - все это читалось в работах Затуловской. Очевидно, что просветительскую работу в области истории искусства надо начинать не с "Черного квадрата", а гораздо раньше.

Связанный с МИРОЙ проект - выставочная площадка "Ларец", художественный руководитель - Андрей Бартенев. Это, пожалуй, самый необычный не white cube, который я когда-либо видела, потому что это просто бревенчатая изба. В нее неожиданно органично вписались работы Саши Фроловой ("Суздальская амазонка" идет до 26 октября). Эстетика этой художницы - карнавальная, поп-латексная, ледигагавская - подружилась с деревенским домиком тепло, по-пелевински, и, к счастью, не вызвала ни одного отрицательного отзыва.

Под "Ларцом" смогли посмотреть проекты будущих музейных зданий в Суздале и Москве. В суздальском «МИРА музее» разместится частная коллекция мецената Дмитрия Разумова: Родченко, Малевич, Чернихов, Новиков, Пивоваров... В Москве в здании Мельникова у Ново-Сухаревского рынка будет построен филиал этого музея. А еще в Суздале будет музей, посвященный визионеру начала ХХ века, создателю «социальной инженерии» и теоретику научной организации труда Алексею Гастеву.

Тут мне хотелось бы отдельно отметить непоколебимую уверенность в своем деле сотрудников, работающих в МИРА. На мой вопрос: "Сформированы ли уже команды музеев?" - был ответ: "Не волнуйтесь, все сформировано, будут самые сильные специалисты".

Эпитеты, сопровождающие самоописания центра: "уникальный", "единственный", "прекрасный", "уютный", "чудо", "выдающийся" - сначала вызывали у меня желание подтрунивать, однако, когда я узнала, что к созданию МИРА имеет отношение Андрей Попов, все встало на свои места. Еще в 2000-е я была очарована его проектом "Лавка мира", который постепенно превратился в фестиваль «Человек МИРА» и обрел дом в виде центра (директор - Евгения Казарновская). Все, что делал и делает Попов, мне, человеку, наблюдающему со стороны, казалось утопией, реализующейся здесь и сейчас, потому что ему удается в любом пространстве и в любых исторических обстоятельствах соединять художников в самом широком смысле этого слова вокруг простой, но актуальной идеи - жизненно необходимой идеи мира.

Скончался Андрей Алексеевич Ковалёв — искусствовед, арт-критик, специалист по русскому искусству XX-XXI веков. Невосполнимая утрата, у нас специалистов такого уровня единицы... И, конечно, он был носителем ускользающих от архивов историй жизни художников-современников. Не довелось с ним общаться лично, но по визитам в архив запомнился человеком весёлым, с большой жизненной энергией.

Выражаю соболезнования всем близким и друзьям.

#новости

Приняла участие в дискуссии "New Generation. Портрет художника в юности - II" на ярмарке blazar. Модератор: Мария Кравцова, главный редактор "Артгида". Второй спикер: Сергей Попов, основатель галереи pop/off/art.
⠀⠀⠀⠀
Запись не будет выложена, поэтому выделю несколько наблюдений, которые мы успели обсудить. И да, конечно, это work-in-progress. Никакое поколение нельзя увидеть точно в то время, когда оно только формируется.
⠀⠀⠀⠀
1. Поколение художников правильнее определять не по году рождения, а по тому историческому контексту, в котором они оказались. Художники 1990-х, художники 2010-х, художники, работающие после 2022 года и т. д.
⠀⠀⠀⠀
2. Художественную карьеру можно начать в любом возрасте, однако институции еще долго по инерции будут предпочитать авторов до 35 лет включительно, если иметь в виду именно институциональную поддержку. В то же время, если у автора есть портфолио с интересными работами, возраст перестает иметь значение.
⠀⠀⠀⠀
3. Мое личное наблюдение (и, кажется, с ним никто не спорил): у поколения, активно сейчас работающего, самая главная интенция - жить (не выживать, а именно жить, причем достаточно комфортно). На этих людей не навесишь чувство коллективной вины, ими не поманипулируешь в помощью фраз: "Настоящий художник не думает о деньгах", "Судьба истинного художника сейчас - эмиграция", и проч. Они в большей степени здоровы психологически, чем то же мое поколение и чуть младше. Условные "мы" точно готовы были идти на определенные жертвы ради искусства, почти не рассматривали его как источник заработка, были так или иначе заражены романтическими представлениями об искусстве и верили в его преобразующую силу. Некоторые поплатились жизнью: мы помним авторов, которые покончили с собой.
⠀⠀⠀⠀
4. Нынешнее поколение более обращено к личным историям или отсутствию оных, почти не касается больших нарративов. А потому, возможно, появилось так много работ в квази-наивной эстетике, имитирующей детскую изобразительность, неумелость, воспевающую корявость и недоделанность. 

5. В то же время такого увлечения ремеслами в современном искусстве, пожалуй, еще не было. И, если в 2010-х обращение к вышивке или керамике (да и к тем же личным историям) было скорее феминистскими жестами, то сейчас шьют, вяжут, вышивают, лепят в равной степени и художницы, и мужчины-художники, только без акцентирования в своей практике эмансипаторного посыла. Часть таких авторов ищут материальное выражение своим нематериальным исследованиям, а другая часть - и тут внимание - с помощью традиционных ремесел ищет источники "истинной идентичности". Грубо говоря, они ставят перед собой вопрос: если "русскость" (подставьте любую национальность), то какая? (и да, это не имеет отношения к тому, что хотят навязать сверху - там много искренних, тоже отчасти наивных, поисков).
⠀⠀⠀⠀
6. Повторю, что нынешние художники научились монетизировать свою деятельность и не испытывать никаких переживаний по этому поводу. Однако это было бы невозможно без появления нового поколения покупателей, хорошо разбирающегося в современном искусстве, желающего видеть его в своих лофтах и офисах, владеющего разными бизнесами и (на данный момент) утверждающего и доказывающего рублем, что дело у них идут относительно хорошо.
⠀⠀⠀⠀
7. Пока никуда не ушла при этом инфантильность большинства художников относительно юридических вопросов, решения конфликтных ситуаций, но зато совершенно точно появилась большая самостоятельность в экспозиционных практиках. Большая часть молодых авторов не понимает, зачем нужны кураторы, и предпочитают все делать сами. Это как положительный момент (побывать на той стороне баррикад полезно), так и негативный, потому что качество осмысления и публичной демонстрации практики значительно хромают.

Ваши мысли, наблюдения?
⠀⠀⠀⠀
#современноеискусство

Из всех комментариев к тексту про нынешних молодых художников (а я его опубликовала во всех соцсетях) хочу сохранить здесь наблюдение писательницы Жени Некрасовой:

"Мне кажется, что молодое (новое именно) поколение писатель:ниц очень во многом похоже на молодых художни:ц - стремление зарабатывать профессией (в совриске лучше получается), желание оставаться и работать в РФ как творческая и личная стратегия (если это возможно и не опасно в каждом частном случае, разумеется) и очень частый автофикциональный подход".

Главная разница - сам подход к жизни и искусству в целом. Без надрыва, я бы сказала, и даже без претензий, что не отменяет амбиций. Вроде и здоровое что-то, но... не верю. Наблюдаем дальше.

#современноеискусство #литература

Вышел интересный, 126-ой, номер "Художественного журнала", полностью посвященный феномену автофикшн.

Текст пришлось писать ночью и быстро, поэтому я выбрала формат критического эссе, где автор волен высказать все, что ему вздумается, по какому-то частному вопросу. Я критикую саму идею автофикшн и автописьма как текстов, где автор концентрируется только на себе, а потому я отнесла бы все эти "жанры" к большому корпусу эго-текстов (дневники, письма, записные книжки и т. п.). Как читателю мне не понятно, как нам присоединяться к автофикшн - эго-тексту с большой долей художественной обработки, который уверяет нас, что да, это случилось с автором, но это не дневник, а литература. Чтобы совсем заострить, я пишу о "высокой литературе" автофикшн: "романах" Анни Эрно. И тут же вставляю свой текст из дневника, выбрав куски просто поиском - где попалось слово "искусство". Тогда еще не шла речь о закрытии Института "База", а потому отрывки выбраны без учета этой новости и сейчас воспринимаются как воспоминания (я позже продолжила эту линию в постах).

Конечно, я не верю, что, выпуская автотексты или эго-документы в публичное поле, писатели или их редакторы не делают специальной обработки. Все, кто работал над изданиями дневников известных людей, это знают. Зачем же нам, как читателям, так нужна иллюзия некоего подлинного аутентичного текста? Почему так непременно хочется узнать, случилось ли все это с автором на самом деле? Ответа у меня нет - я не помню, чтобы у меня возникал такой интерес. Тем не менее, этот вопрос важен для меня ещё с того времени, когда я увлеклась документальным театром. Его практики постоянно подчеркивали подлиность и аутентичность той реальности, которую они репрезентировали на сцене - в противовес лживым картинкам телевидения или спектаклей других театров.

Исследователи называют разные причины такого зрительского интереса, а я, пока писала текст в ХЖ и редактировала к нему отрывки дневников, подумала о том, что нам приятно быть свидетелями любой уязвимости. Называя свои опусы автофикшн или дневниками, мы подставляем себя под разные, часто резкие и критические оценки. Вот и я не удержалась от того, чтобы слегка пройтись по великой Эрно. В этом преимущество любого критика - он всегда неуязвим. Однако от художника в широком смысле ждут также и слабостей, и саморазоблачения, и самоиронии, и неприкрытого самолюбования, над которым так хочется посмеяться, и самобичевания, и всего того "само-", которое кроется в нас и стесняется показаться миру. Юродивость некоторых автотекстов тому подтверждение. Вряд ли мне удалось это показать в коротком эссе, но есть, о чем думать дальше.

В названии - "Идеальный дневник" - использовала случайно сгенерированный заголовок для романа про художницу, который никак не допишется и называется теперь иначе.

#литература #дневники #новости

Давайте о грустном (для меня).

Роман Tuberculum, видимо, никогда не будет больше издан в России (он печатался только с сокращениями). Пришли ответы от двух крупных издательств, суть которых такова: мы не сможем издать эту книгу, хотя она хорошо написана, потому что в ней много упоминаний геев и наркотиков (в частности, к героине в больницу приходит навестить ее дилер, история которого подробно описана). "Если это все убирать - будет совсем другая книга".

Мне также написали, что у меня слишком мало подписчиков в ВК и инстаграме (остальные соцсети почему-то не были учтены, и я точно знаю, что у ряда популярных сейчас авторов подписчиков в инстаграме на порядок меньше).

И вывод: "Ни одно российское издательство не возьмется сейчас за публикацию".

Это означает, что и третий большой роман про современное искусство в 2010-х, который я сейчас дописываю, издан быть сейчас здесь не может, так как там есть темы Крыма, Украины, политических активистов...

Это означает, что публиковаться я могу только за границей, но кому там нужны истории о России 2000-х и 2010-х?

Означает ли это, что я навсегда выпала из литературного процесса, из истории (я пишу о прошлом), из понимания, в какой реальности я сейчас нахожусь?

Ответ: да.

#литература