Исповедь пьяного электрика

Ты - солнце. Все остальные женщины для меня - лампы накаливания. Время от времени они перегорают, и их приходится менять.

День рождения

На мой десятый день рождения родители разрешили мне самому приглашать друзей. В конце-концов, я был уже не ребенок.

Длинный раздвижной стол поставили прямо в моей комнате. С одной стороны придвинули диван, с другой - кровать. Во главе стола установили крашеный табурет, на котором, по сценарию, должен был сидеть именинник.

Друзей было много - целый двор. Нужно было выбрать самых близких. Я решил
посоветоваться с родителями:

- Можно я Серегу приглашу?
- Зови, почему нет, - ответили родители.
- Только он у меня солдатиков ворует, - признался я.
- Спрячь все игрушки.

- А Виталика тоже можно? - перешел я к следующему кандидату.
- Позови конечно, хороший мальчик, - снова согласились родители.
- Только он весь торт съест, - с грустью сказал я.
- Не корми гостей.

- Значит, я и Васю могу позвать.
- Ну разумеется, вы же с первого класса дружите.
- Только он животных мучает.
- Запри Рыжего в другой комнате, - посоветовали родители.

Когда гости собрались, я торжественно пригласил всех к столу.
- А чего в солдатиков играть не будем? - удивлено спросил Серега.
- Нет, - сухо ответил я.

На столе лежала изумительно вышитая белоснежная скатерть.
- Ручная работа, - с гордостью сказал я, - бабушка вязала.

Мы еще немного посмотрели на замысловатые узоры, и наконец толстый Виталик тихо спросил:
- А торт будет?
- Нет, - снова расстроил я своих гостей.

Стало как-то совсем скучно. Кто-то из ребят принялся насвистывать «Пусть бегут неуклюже…».
- А где твой кот? - заглядывая под стол спросил Вася.

Я тяжело вздохнул и сказал:
- Ну его к черту этот день рождения. Давай лучше покатаемся на санках с горки.

Снежный буран

Он подошел и обнял её за талию. Она смущенно отвела взгляд.

- Хочешь я сыграю на скрипке под твоим окном? Пойдет снег. Я буду в черном, и постепенно моя одежда побелеет, а струны зазвенят сильнее от холода…

- Ты умеешь играть на скрипке?
- Нет, но я обязательно научусь. Видишь, как много ты значишь для меня.

Она улыбнулась, её глаза засияли ослепительным блеском.

- Поехали ко мне! В конце концов, что ты теряешь, кроме …

Она согласилась. Их закружила вьюга. Холодная, жгучая, страстная.

Рождественский рассказ

У фельетонистов дореволюционной России была традиция в канун Рождества писать рассказы о замерзающих мальчиках под окнами богатых домов с рождественскими елками внутри. Мы живем в другое время, хотя в обществе все еще есть люди с разным социальным статусом и достатком.

Наш мальчик не сильно выделялся из толпы, но некоторые отличия, конечно, имелись. На нем была темная куртка с чужого плеча, шапка-ушанка и вязаные варежки.

- Дяденька, помогите потомку финского реформатора Микаэля Агриколы, - обращался он к мужчине, аппетитно жевавшему выборгский крендель с солью и прованскими травами перед собором Петра и Павла. - Сегодня Рождество, хочу купить домой что-нибудь. Мамка болеет, папка три года назад умер. Не дайте погибнуть последним представителям нашей славной фамилии.

Мужчина переставал жевать, лез в карман и доставал мятую купюру.

- Тетенька, не бросайте в беде потомка шведского маршала Торгильса Кнутссона, - заводил он разговор с незнакомой женщиной гуляющей по Ратушной площади. - Сегодня Рождество, хочу купить домой немного конфет. Мы с сестренкой одни остались. Бабушка у нас правда есть, да только живет в Стокгольме.
Женщина растерянно лезла в сумку и добросовестно вытрясла оттуда всю мелочь.

- Господа, - останавливал он веселую группу студентов на мосту. - Помогите родственнику соратника Петра I Федора Апраксина. - Рождество все-таки, хочу себя чем-нибудь побаловать. Я живу в приюте, перебиваюсь хлебом и водой.
Студенты перешептывались друг с другом и вытаскивали из карманов столько, сколько могли.

В течение следующих нескольких часов ему удалось побыть правнуком архитекторов Альвара Аалто и Уно Ульберга, а также финской поэтессы Эдит Сёдергран, писавшей стихи на шведском языке.

Наступил вечер, туристы покинули город, и мальчик устало побрел вверх по Крепостной улице. Дойдя до башни с часами, он повернул налево и вошел в дверь ресторана «Август Валь».

Было тепло, и громко играла музыка. Он сел за свободный столик, заказал бокал пива, жареную индейку с картошкой и, глядя в окно на позолоченные стрелки башенных часов, подумал:
«Надо будет еще экскурсоводов послушать. Пора уже что-нибудь новенькое придумать».

В центре зала ярко горела и переливалась разноцветными гирляндами большая рождественская елка.

Праздники пролетели незаметно, тихо подкрались рабочие будни. Я чувствую себя рождественской елкой, с которой сняли все игрушки, вынесли на балкон и вот-вот выбросят.
Надоели эти случайные знакомства. Хочется большой и светлой любви.
Может быть, мне стоит познакомиться с медсестрой из регистратуры? Она молодая, красивая, в белом халате…
Опять же, хорошо разбирается в медицине.

После бани

Вчера ходили в баню. Парились, веселились, выпивали. Шел снег. Огромные пушистые снежинки падали на разгоряченные тела и тут же таяли.

Пиво кончилось. Стало скучно, невесело и даже тоскливо. В такие моменты всегда тянет туда, где есть жизнь, движение и то, что так внезапно закончилось, - в ночной клуб.

Зал был просторным, но столы были так тесно сдвинуты друг к другу, и за ними сидело так много людей, что всё в этом клубе - женщины, мужчины, стаканы, - казалось сваленным в одну кучу, которая пила, танцевала, сходила с ума.

Я проснулся с больной головой. Рядом лежала незнакомая женщина.
- Антон, это ты? - спросила она не открывая глаза.

Я выгнал её и опять уснул, думая о той в чьих глазах есть и маленький чертёнок, и ангел. И невозможно сказать, кого больше. Если долго смотреть в них, можно сойти с ума от счастья. Я искренне завидую тем, кому это позволено.

Жизненная позиция

Когда у всех за столом было налито, один из нашей компании, обращаясь ко мне, сказал:
- Жениться тебе надо, брат.
- Брак - разлагает, - категорически отверг я его предложение.

- Он дело говорит, женись, - поддержал его другой из нас. - Хочешь, я подарю тебе двуспальную кровать на свадьбу?
У него было небольшое мебельное производство, и этих кроватей у него было завались.
- Лучше на полу спать, чем с женой! - продолжал упорствовать я.

- Поддерживаю своих товарищей! - вмешался в разговор еще один из нас. - Я подарю тебе миллион рублей на свадьбу.
У него был свой банк, и этих миллионов у него было как грязи.
- Лучше без копейки денег, чем с женой! - в очередной раз изложил я свою жизненную позицию.

- Ребята, давайте сделаем ему тёмную. Обидно, чёрт возьми! Он живет один, как хочет, а наши жены не дают нам ни пить, ни гулять нормально, - сказал тот, кого я не успел рассмотреть…

О, женщины

В мире нет большего мучения, чем наблюдать за страданиями женщины.

Ты не находишь себе места и бесцельно ходишь из угла в угол, как бенгальский тигр, запертый в клетке.

Глухо рычишь. Прикрываешь рот руками, чтобы не закричать. Ты мужчина и должен контролировать себя.

«Большая Медведица и Меркурий, помогите ей!» - молишь ты, беспомощно взирая на небо.

Ты идешь дальше и призываешь на помощь другие известные тебе звезды и планеты Солнечной системы.

Все повторяется снова: ходьба, стоны, астрономия, разговоры с самим собой.

И вот это, наконец, закончилось. Из-за туч вышло солнце, и гора свалилась с плеч.

Ты вздыхаешь с облегчением при виде того, как она снимает свои маленькие ступни с доски для йоги, сделанной из цельного ясеня с 10-миллиметровыми медными гвоздями.

Она улыбается. Она довольна. Страдание приносит ей удовольствие. Всё как в жизни.

Заметки итальянца

Каждый раз, когда я вижу тебя, во мне просыпается Модильяни. Я хочу нарисовать тебя в его уникальном стиле письма, чтобы еще больше подчеркнуть твою грацию и красоту.
Я закрываю глаза и вижу твои волосы, беспорядочно разбросанными по подушке. Белоснежная простыня лишь слегка прикрывает изгибы твоего тела. Какой искусный резчик приложил к этому руку!
Сам Бенвенуто Челлини не смог бы создать формы лучше твоих. Он бесполезно затупил свой скарптель, разрушив кучу мраморных глыб, но он никогда бы не произвел на свет ничего, даже близко похожего на тебя.

Миф вместо валентинки

Сказать тебе, что ты красива, значит оскорбить, принизить, показать своё безразличие. Ты дочь Посейдона и Афродиты. Если вдруг поднимется сильный шторм, тебе стоит только подойти к берегу и крикнуть «Отец!», и море сразу станет тихим и спокойным. Ты - богиня.

Причуды любви

На двоих им было 62 года: ей - 29, ему - 33. Она была из хорошей семьи. Высокая, стройная, с большими голубыми глазами. Отец - дантист в третьем поколении, мать - учительница русского и литературы. После школы она поступила в институт, закончила его с отличием и устроилась библиотекарем.
Он был детдомовским. Рыжеволосый, коренастый, с сильными волосатыми руками. Долгое время он слонялся без дела, перебиваясь случайными заработками. В конце концов, он устроился мясником в магазин, где они и познакомились. После работы она пошла купить мяса для кошки. Он ловко орудовал топором и бесстыдно улыбался ей. Потом проводил её до дома и остался до утра. Через месяц они поженились.
Подруги крутили у виска. Родители перестали с ней разговаривать. Её жених, с которым она встречалась со школы, уехал из города. Никто не мог понять, что происходит и что связывает этих двух людей.
Она души в нем не чаяла, крепко прижималась к нему и жадно вдыхала его запах. Он смеялся: дико, громко, безрассудно, как осел, нагруженный тяжелой поклажей, которого силой тащат в гору.
Однажды он пришел домой пьяный. Она повысила на него голос, и он влепил ей пощечину. На этом разговор закончился. Он заперся в кабинете, лег на стол в ботинках и заснул, подложив под голову гипсовый бюст Метерлинка.
Она не спала всю ночь, а утром с черными кругами под глазами, выметала из кабинета гипсовые осколки и просила у него прощения. Он махнул рукой, смутно припоминая, что произошло.
Она влюбилась в него еще больше, вопреки логике и здравому смыслу. Она жила им.
Прошла неделя, и он снова пришел домой пьяный. На этот раз не один. С ним была женщина: маленькая, толстая, кривоногая, - уборщица из магазина.
Увидев их, она потеряла дар речи. Ее губы задрожали, и слезы рекой потекли из ее глаз. Они прошли мимо, не обращая на неё внимания, и заперлись в спальне.
В то время как за стеной слышался звон посуды и дикий животный смех, она собрала свои вещи и вышла из дома.
На улице было холодно, темно и безлюдно. Она шла и слезы, катившиеся из её больших голубых глаз, превращались в ледышки и разбивались о землю.
Через три дня, ничего не сказав подруге, она вернулась домой и упала к его ногам. Он простил её, но при условии, что уборщица останется с ними. Она согласилась.
Все продолжалось своим чередом: спальня, звон посуды, дикий смех, её слезы за стеной. Она думала, что он поймет, одумается, раскается.
Она ошибалась, градус безумия рос день ото дня. Он стал приходить домой с разными женщинами.
Любовь беспощадна. Она была готова на всё, только бы видеть его, слышать его, дышать с ним одним воздухом. Она терпела, страдала, унижалась.
Как-то вернувшись домой под утро, он почувствовал сильный запах газа. Он вбежал на кухню и первым делом открыл окно.
Она лежала на полу с широко открытыми глазами. На ее прекрасном лице была улыбка.

To whom it may concern

Ты забавная. Красота не может быть серьезной. Строгость больше подходит учителям математики и зубным техникам, хотя и среди них иногда встречаются приятные люди.
Улыбка сквозит в каждом твоем шаге, в каждом жесте, в твоих глазах и, конечно же, в уголках твоих прекрасных губ.
Анаксагор утверждал, что живет на свете для того, чтобы любоваться солнцем. Я бы заменил последнее слово в этом предложении твоим именем.
Улыбайся и делай этот мир счастливей и лучше.

Папик

Она была яркой, как Сириус из созвездия Большого Пса, а он тусклым, как Алькор из созвездия Большой Медведицы, с помощью которого римляне проверяли качество зрения своих лучников, а в Японии человек, который не мог разглядеть на небе эту звезду, считался стариком.
Когда они встретились, она была безупречно чиста, как снег на священной вершине Тибета на границе Непала и Бирмы, куда никогда не ступала нога человека. К тому времени он уже успел насладиться семейной жизнью: трижды был женат, и от каждого брака у него был ребенок. Старший был ее ровесником. Они учились на одном курсе в институте и хорошо знали друг друга.
«Может, это и к лучшему», - думал он, наблюдая, как его молодая жена легко и с интересом общается с его сыном. «Присмотрит, если что».
Все шло как по нотам. Он приходил после работы домой, съедал куриную грудку с гречей, смотрел телевизор и ложился спать.
Она вела другой образ жизни. Зимой, после учебы, ходила в бассейн. По выходным каталась на лыжах и посещала мастер-классы по шитью худи. Летом занималась парусным спортом и бегом трусцой. Когда она приходила домой, он уже спал, а когда уходила, он все еще спал. Так могло бы продолжаться и дальше, если бы он не обратил внимания на ее отношения с его сыном. Они слишком часто были вместе и выглядели подозрительно счастливыми. Внимательность - палач для ревнивца.
Однажды он не уснул и дождался её.
- Я хочу больше времени проводить с тобой, - сказал он сильно зевая.
- Конечно, милый! - радостно ответила она. - Завтра я иду на каток. Тебе там понравится!
Он отвернулся к стене и заснул с приятной улыбкой на лице. Ему снилось как его острые коньки режут ровную ледяную гладь.
Он встретил ее на катке со своим сыном. Настроение немного испортилось, и он в ярости выскочил на лед. Его ноги разъехались, в глазах ярко вспыхнули искры, а на льду образовалась небольшая лужица крови. Матери закрывали детям глаза. С катка увозили на скорой. Хирург наложил на лицо несколько швов. Шрамы украшают мужчину.
Немного придя в себя, он решил попробовать заняться парусным спортом. Погода была ясной и солнечной. Дул легкий ветерок, играя волосами его сына, который был с ними на одной яхте.
- Тысяча чертей! - успел крикнуть он, падая на полной скорости в холодную воду без спасательного жилета.
Воспаление легких быстро не проходит. Через месяц его выписали из больницы. Полный сил и жизненной энергии он пошел вместе с ней на мастер-класс по шитью худи. Там было безопасно. Их было десять: восемь женщин, он и его сын.
Сильные мужчины не ссорятся на людях. Он был сильным, быстрее всех сшил эту чертову толстовку, надел её поверх пальто и пошел домой. На улице шел дождь. Он не проронил ни слезинки, только дождевая вода стекала по его мужественному лицу.
«Я выслежу их!», - твердо пообещал он себе.
Он подслушивал ее телефонные разговоры, шпионил за ней, когда она отправляла смс, следовал за ней по улице, прячась за спинами прохожих, но всё безрезультатно. Ни малейшего намека на измену.
Он купил старую лодку и пригласил сына отправиться с ними на остров. Был холодный осенний вечер. Они переправились на остров, разбили палатку и развели костер. Сын играл на гитаре, она пела. Дым от костра поднимался высоко над землей. Он тихо отошел от них, незамеченным сел в лодку и отплыл на соседний остров, оставив их одних. Он забрался на высокое дерево и внимательно наблюдал за ними. Они все еще сидели рядом, о чем-то разговаривали и громко смеялись.
«Пора возвращаться», - решил он и быстро начал спускаться. Но в дело вмешались высшие силы и внезапно начался сильный шторм. Лодку оторвало от берега и унесло в море.
Он бегал по берегу, рвал на себе волосы и беспомощно мычал. Они укрылись от дождя в палатке. Костер погас, и вокруг стало тихо и темно.
Утром их подобрали рыбаки. Они втроем возвращались на одной лодке. Сын не мог смотреть отцу в глаза. Ветер небрежно играл её взъерошенными волосами, а помада была размазана по ее прекрасному лицу. Она не прятала от него глаз, и когда их взгляды, наконец, встретились, она спросила его:
- Ну что, добился своего?

Сны Достоевского

Переделкино - это место, куда писатели едут за вдохновением, а все остальные - чтобы их увидеть. Не побывать там хотя бы раз в жизни - преступление.

Переделкино встретило меня сухо. Был поздний вечер. Фонари лениво отбрасывали свои лучи на высокие сугробы, через которые были проложены узкие тропинки, зловеще черневшие на фоне белого снега. Зима даже не думала покидать эти места.

На дверях Дома творчества, где жили и работали выдающиеся литераторы XX века, висел большой замок. Я облизнулся и продолжил свою вечернюю прогулку по легендарному городку писателей.

«Приду утром», - уговаривал я себя, глядя на вековые сосны вокруг и двухэтажные деревянные дачи неподалеку. Было немного зябко.

Блуждая таким образом по территории, я наткнулся на стеклянное здание. Оно было залито огнями, а изнутри доносилась приятная музыка.

Я ускорил шаг. На моем лице засияла улыбка. «Судьба помогает смелым», - произнес я знаменитую латинскую поговорку, входя внутрь.

Место, где я оказался, было большим и просторным - много воздуха, много света, много книг. Полки с книгами тянулись от пола до потолка вдоль стен и делили огромное помещение на зоны.

Повсюду стояли столы и сидели красивые одинокие женщины. Вкусно пахло едой.
«Будь исследователем!» - строго сказал я себе, подзывая официанта. Это был ресторан, тщательно замаскированный под библиотеку.

Я огляделся. Прямо передо мной сидела женщина и аппетитно ела борщ с уткой. Рядом с ней деловито лежал огромный пес. Кончики его шерсти волшебным образом переливались и искрились.

Я перевел взгляд в центр зала. В удобном кожаном кресле развалился мужчина. Всё в нем указывало на принадлежность к писательской профессии: задумчивый взгляд, седая борода, легкое высокомерие и сутулость.

И это было еще не всё. У него на коленях сидела молодая длинноногая женщина - мечта поэта. Писатель что-то шептал ей на ухо и нежно обнимал за талию. Время от времени она смеялась, выгибая спину так сильно, что ее длинные черные волосы слегка касались пола.

Я не выдержал, вскочил со стула и закричал:
- Я тоже писатель!

Женщины удивленно посмотрели на меня, официант уронил поднос со свежей сёмгой, собака зарычала.

Мне не поверили. Я заказал блюдо под названием «Ужин писателя» и чай «Сны Достоевского». Спал хорошо.

Снилась какая-то бабуля и топор.

До востребования

Здравствуй, моя неприступная крепость! С праздником! Все мои мысли, приличные и неприличные, только о тебе.

Мне часто снится сон, как белый флаг медленно поднимается над самой высокой башней твоего замка, и я опускаю забрало своего шлема, пришпориваю коня и стремглав несусь в открытые ворота.

Подъемный мост поднимается прямо перед моим носом, лошадь встает на дыбы, издавая дикое ржание, и я падаю на землю.

Я просыпаюсь немного встревоженный и понимаю, что, увы, это был всего лишь сон.

Неизменно одно: ты моя королева, я твой рыцарь.

Быт или не быт

Быт - это то, что сжирает. Делает человека лысым, толстым и некрасивым. От чего хочется повеситься. Скучно. Тянет к другой жизни: весёлой, яркой, залитой солнцем.

Некоторым удается ненадолго выскользнуть из крепких тисков проклятого быта. Им кажется, что они освободились из долгого заточения. Они жадно хватают ртом воздух, стреляют глазами в сторону молоденьких женщин, флиртуют.

Но старые дряблые тела не спрячешь под модной одеждой и не перебьешь их затхлый запах терпким ароматом дорогого парфюма. Любовь приходится покупать.

И только утром в пьяную больную голову лезут ужасные мысли: «А моя то, лучше…». И это еще не всё. Осторожно открыв бумажник, ты понимаешь, что полгода зря копил на надувную лодку с мотором.

И тогда ужасно хочется процитировать Маяковского: «Как говорят - «инцидент исперчен», любовная лодка разбилась о быт».

Лорен Дитрих

Каждая написанная мной строчка, каждая буква, появилась на свет благодаря ей. Она была моим вдохновением, творческим воздухом, солнцем и луной, путеводной звездой и компасом.

Вот уже месяц, как я почти ничего не ем, плохо сплю и ни с кем не разговариваю. Знакомые, которые встречают меня на улице, говорят, что я совсем на себя не похож: перестал следить за собой, исхудал, постарел на десять лет и выгляжу совершенно потерянным.

И они совершенно правы, так оно и есть! С тех пор, как она исчезала из моей жизни, я не могу писать. Словно внутри меня выключили свет. Для писателя это равносильно смерти. Я погибаю.

Мы познакомились на улице. Она гуляла в парке и что-то тихо напевала. Её голос журчал, как ручеек, а движения были лёгкими и плавными, как у молодой пантеры.

Наши взгляды встретились и приковали нас к друг другу крепче якорных цепей. Она была так ослепительно красива, что яркое солнце показалось мне тусклой электрической лампочкой.

Мы сели на поезд и уехали в пригород. Сняли гостиницу и целый день провели в номере.
Она пожелала сохранить свое имя в тайне, не оставила свой номер телефона и запретила расспрашивать о своей личной жизни.

Мне было все равно, я был готов подчиниться любому её желанию, даже самому безумному и нелепому. Я лежал у ее ног, и в моей голове одна за другой рождались идеи для моих рассказов, повестей и романов. Чего мне ещё было желать?

Вот уже месяц, как я приезжаю в этот отель и нахожу номер пустым. Её там нет. Я бесцельно брожу по улицам, как призрак, с тоской вглядываясь в лица прохожих, и возвращаюсь домой на поезде ни с чем. Стук колес звучит в моей голове постоянно повторяющимся вопросом: «Где ты?! Где ты?! Где ты?!».

В голову приходят нехорошие мысли: может быть, она заболела корью и находится в больнице, может быть, ее переехал трамвай и останки ее прекрасного тела разбросаны по улице и их растаскивают собаки, или ее муж, если он существует, задушил ее в порыве ревности?

Так больше не могло продолжаться. Один из моих друзей схватил меня в охапку и начал трясти, чтобы как-то привести в чувство и наконец выяснить, что происходит. Я рассказал ему все. Я больше не мог молчать.

Мы немедленно сели в поезд и поехали туда, где я виделся с ней последний раз. В этот маленький городишко, главной достопримечательностью которого было отсутствие достопримечательностей.

План моего друга был прямолинеен и незатейлив, как железобетонный забор. Он хотел узнать паспортные данные пропавшей незнакомки в отеле и использовать их, чтобы напасть на ее след.

Каково же было наше удивление, когда мы увидели тяжелый замок на двери отеля. На этот раз мы уже вдвоем прогулялись взад-вперед по городу и уже собирались возвращаться домой, как вдруг я увидел женщину, которая работала администратором в этом злополучном отеле.

Я оробел, а мой товарищ подбежал к ней и, указывая на меня, начал в красках описывать ситуацию. Женщина узнала меня и начала что-то живо ему рассказывать. Я отчетливо видел, как быстро менялось его лицо. Закончив разговор, он вежливо поблагодарил ее и вернулся ко мне.

- Твою незнакомку зовут Лорен Дитрих, - сказал он с усталой грустью. - Она мать троих детей. Однако воспитанием малышей занимается её бывший муж. У неё есть дела поважнее: алкоголь, наркотики, беспорядочные связи.

Она разругалась в пух и прах со всеми своими родственниками, друзьями и знакомыми из-за того, что заняла у них много денег и не спешила их возвращать.

Но, самое главное, она пристрастилась к спортивным ставкам. И, как ни странно, ничего не понимая в спорте постоянно выигрывала. Уму непостижимо!

К сожалению, удача - дама капризная, она вдруг решила повернуться к ней спиной. Месяц назад она потеряла всё до последнего рубля и отравилась из-за своей чрезмерной скупости и жадности. Ни один человек не пришел на ее похороны.

Мы молча возвращались домой в поезде. Мой приятель устало смотрел в окно, а я слушал, как колеса стучали мне: «Ты дурак! Ты дурак! Ты дурак!».

Загадка

Она была столь же прекрасна, сколь и загадочна. Эта адская смесь сводила меня с ума. Она приходила в кафе каждый день, брала кофе и садилась за соседний столик.

Если бы не мужчина, который постоянно ее сопровождал, я бы давно нашел к ней ключи, подобрал шифр, раскрыл её тайну. Временами я чувствовал на себе ее взгляд, но он был настолько тихий и робкий, что я боялся даже подать вид, что заметил его.

«Кто он?», - думал я, наблюдая за тем, как он осторожно берет ее руку и нежно смотрит ей в глаза. Версий было много: муж, любовник, брат. Мне хотелось верить в последнее.

Я написал трогательное письмо и, когда ее спутник ненадолго ушел, острожно передал его ей. Её лицо запылало огнем и стало ещё прекраснее. Она отпустила взгляд и быстро спрятала конверт в сумку. Это могло означать только одно. Я ей небезразличен, и у меня есть шанс.

Я мучительно ждал ответа. Следующие несколько дней ничего не происходило. Мы также украдкой поглядывали друг на друга, и ее сопровождающий по-прежнему был с ней любезен.

Я совсем потерял надежду и уже собирался выбросить всю эту глупость из головы, как вдруг получил ответ. Письмо от неё мне передал мальчишка на улице.

Я тут же разорвал конверт, достал листок бумаги и начал жадно читать. В письме она отвечала взаимностью на мои чувства. На мой вопрос о ее спутнике, она написала, что это брат её мужа. Сам муж был похищен полгода назад.

Где-то у берегов Сомали судно, на котором он был матросом, подверглось нападению пиратов, которые требуют за него огромный выкуп. Он трижды пытался сбежать, но каждый раз его ловили и жестоко избивали. В последний раз он чуть не расстался с жизнью окончательно.

Она продала квартиру, сделала прививку от жёлтой лихорадки и несколько раз пыталась поехать в Африку, но так и не решилась сделать это в одиночку. Брат ее мужа был болен подагрой и не мог составить ей компанию. И все его поглаживания и взгляды - всего лишь его сожаления по этому поводу.

Мы договорились с ней о встрече. Между нами что-то ярко вспыхнуло и продолжало гореть еще некоторое время. С каждым разом её лицо становилось всё более открытым, и, наконец, тайна, которая сводила меня с ума, исчезла без следа. У меня не было другого выбора, кроме как тоже исчезнуть.

Весна

Одинокий мужчина в это время года идет ровным и уверенным шагом. У глубоко женатого человека походка напоминает танец пьяного матроса, получившего увольнительную на берег.

Его трясет и лихорадит, глаза дико блестят, а лицо краснеет всякий раз, когда ему приходится бесстыдно врать, придумывая вескую причину, чтобы улизнуть из дома.

Он становится скрытным, начинает разговаривать со своими друзьями по телефону, используя шифр. А когда вдруг кто-то из домочадцев оказывается поблизости, он неожиданно переводит разговор в другую плоскость:

- Погода сегодня потрясающая! - вдруг говорит он во время беззаботной дружеской беседы. - Птицы поют…

На другом конце провода не сразу понимают, в чем дело, и ему приходится повторить ту же фразу еще раз, но с более выразительной интонацией, делая ударение на словах «погода» и «птицы».

Холостяк, который одолжил ему на время свою жилплощадь и уже успел замерзнуть, расхаживая по улице кругами вокруг собственно дома, принимает правила игры и перефразирует живо интересующий его вопрос:

- Солнце уже час как закатилось за горизонт. Надеюсь, ты уже искупал воробья в луже? Могу я, наконец, вернуться в свое теплое гнездышко?

Холостяку еще многое нужно сделать дома: дочитать «Пер Гюнта», сварить кофе и сочинять стихи для женщин до утра.

Дневник

Люся - добрая и отзывчивая женщина. Она старается угодить всем: на работе - коллегам и начальству, дома - мужу. Она рано встаёт, чтобы приготовить супругу завтрак, накормить птиц и немного поплакать. Кто-то посоветовал ей вести дневник, и она согласилась.

Люся открыла блокнот, в правом верхнем углу поставила число и начала писать:
«Мой муж не дает мне ни свободы, ни заботы, а сам живет в свое удовольствие. Если ему захотелось, он идёт с друзьями в баню или до утра пьет пиво в баре. Я же выхожу в магазин и через десять минут звонок: «Ты где?».

По телевизору показывают футбол, бокс или водное поло - не подходи. А если ничего подобного нет, то он просто закрывается в комнате и играет в танчики.
Мне приходится терпеть и постоянно к этому приспосабливаться.

Если его что-то не устраивает, он начинает либо психовать, либо строить из себя жертву. В такие моменты все хорошее, что он для меня сделал, исчезает без следа.

Я вдруг задумалась: насколько я поломала свой характер? Эта привычка не разгонять волну, сглаживать эмоции проявляется и на работе. Я больше не хочу быть удобной для других, буду делать то, что хочу. Писать больше не могу, слезы застилают глаза и размывают чернила в тетрадке. Пора действовать!»

Люся подумала, какой спокойный и уравновешенный у нее тренер по йоге. А после очередного занятия она подошла к нему и тихо сказала:
- Вы очень хороший.
Тренер хитро улыбнулся:
- Ты мне тоже нравишься.

Она стала задерживаться после занятий и каждый раз придумывать отговорки. Муж не понимал, что происходит, злился и кричал, а один раз, даже больно ткнул её вилкой.

Когда её фантазия окончательно иссякла, она ушла из дома, оставив на холодильнике записку: «Федя, прости, я полюбила другого. Он хороший и уравновешенный, не такой, как ты».

Люся уволилась с работы и переехала к тренеру по йоге. В ее жизни произошли приятные перемены: цветы, кино, долгие беседы за бокалом вина. «Неужели так бывает», - думала она, засыпая на его крепком плече.

Примерно через полгода она заметила, что йог стал уделять ей меньше внимания. Начал часто уезжать на семинары и духовные практики, а когда возвращался, запирался в своей комнате, дремал на гвоздях, медитировал и что-то тихо пел.

Его настроение стало меняться: он мог внезапно накричать на Люсю или впасть в затяжную депрессию. Улыбка стала редкой гостьей на его суровом лице. Он постоянно спрашивал её, где и с кем она была, даже если она совсем не выходила из дома.

Люся открыла блокнот, поставила дату и горько заплакала.